Джокер - Даниэль Дакар

— Извини, — пробормотала она. — Я не знала…

Вспышка миновала. Племянница отвернулась к окну, ссутулилась и заговорила глухо и отчуж-денно:

— Это мои люди, Катя. Рори О’Нила я помню столько же, сколько себя. Он громче всех кричал «полукровка!» и первый перестал меня так называть. Правда, пришлось выбить ему два зуба, но это такие мелочи… Он был в самом первом моем экипаже, мы вместе продирались через Хэйнань, и двигатели корабля выполняли мои команды еще до того, как я их отдавала. После этого рейда мой второй пилот подала в отставку… слишком сильные впечатления… я ведь тебе рассказывала про тот полет… она сейчас миссис принципал, первая леди Бельтайна… и на ее место пришла Элис Донахью. А девять лет назад ко мне попали братья Рафферти. Катя, ты ведь сама офицер, ну как же ты не понимаешь… мы вместе летали, вместе дрались, вместе горели. У нас были общие победы и общие поражения. Они могли еще служить и служить, но вышли в отставку в один день со мной, чтобы не летать с другим командиром. И после этого я не могу с ними выпить? Да в уме ли ты?!

Екатерина подошла к Мэри, обняла, прижала к себе. Она была чуть ниже племянницы, но сейчас казалась себе большой и сильной.

— Прости меня, детка, — прошептала она, чувствуя, как рубашка становится мокрой там, где девушка уткнулась в ее плечо. — Прости меня. Я правда не знала. И не имела права так к тебе врываться и в чем-то обвинять. Прости. А Лидию я точно прибью. Это ж надо быть такой…

Мэри высвободилась из объятий тетушки, плюхнулась на кровать и похлопала по покрывалу рядом с собой.

— С Лидией разберусь я. Чуть позже, когда с делами закончу. Я тебя только об одном прошу: если она еще раз к тебе явится, посылай сразу к черту или ко мне. Без разницы. И кстати, «Лунный свет» никакой не портовый кабак, а вполне приличное заведение. И мы там очень мирно посидели, Рори даже не подрался ни с кем…

Екатерина не выдержала и расхохоталась:

— Это у тебя основной критерий?

— А то! Знала бы ты, сколько раз мне приходилось его оттаскивать от таких же задир! Да меня на Марико знали все сержанты, не поверишь! Думала — сопьюсь к чертовой бабушке, ведь после каждой драки надо было контакты налаживать. Зачем нам военная полиция?!

Теперь смеялись обе.

— Вот что, — решительно сказала Мэри, поднимаясь. — Поехали, я тебя с ними познакомлю, заодно и «Джокер» покажу.

День, в отличие от утра, прошел просто замечательно.

Уже поздним вечером Екатерина решила поделиться своими переживаниями с мужем. Василий вскользь просмотрел злополучную запись, хмыкнул и раздраженно повертел головой.

— Кем бы ни был тот, кто это снимал, ему явно было приказано искать компромат. И он его нашел, а точнее — создал. Самый лучший вид лжи: правда, но не вся. Ты ведь даже не обратила внимания на обстановку, верно? В общей сложности эта кутерьма занимает около трех часов, и заметь: в кадр за все это время ни разу не попал недовольный охранник. Официант, пребывающий в прекрасном расположении духа, попал, а охранник — нет. О чем это нам говорит?

— О том, что охране эти посиделки не были интересны, — тоном примерной ученицы ответила Катенька.

— Правильно, милая. Да, они веселились, но не до такой степени, чтобы кому-то мешать. Это первое. Второе. Бог с ним, с названием заведения, но просто даже по мебели, приборам и подаваемым блюдам видно, что это не забегаловка для шпаны. Портовый кабак?! Чушь собачья! И последнее. Выражение лица Мэри. Она счастлива, это очень заметно. Неужели ты так плохо думаешь… даже не о ней, о тех, кто присвоил ей звание майора? Боевой офицер может пить с кем угодно, но получать удовольствие от процесса он будет только с равными. В этом самом «Лунном свете» девочка сидела со своими. А кто для нее свой? Ты же внимательно изучала ее биографию. Кто — свой? Свой до такой степени, что и кулак можно сунуть под нос, и хохотать по этому поводу? Какая-нибудь шваль? Не смешно, Катюша, ты же видела Машу, разговаривала с ней.

— Да что уж там говорить, — покаянно вздохнула Катенька, прижимаясь к мужу. — Дура я.

— Ты не дура, — улыбнулся полковник Зарецкий. — Ты прелесть. Тебе нравится эта девочка, и ты взорвалась, увидев что-то, что выходит за рамки твоих представлений о ней. Это нормально. Плохо другое. Как твой муж, я в полной мере приветствую твой темперамент. Но сегодня ты могла наломать таких дров, что всем миром не разгребли бы. Катя, пойми. Когда, ты сказала, в команду капитана Гамильтон вошли братья Рафферти? Девять лет назад? Так вот, насколько я представляю себе отношения в бельтайнских экипажах, на протяжении девяти лет эти четыре человека были семьей Маши. Они — девять лет. Мы — неделю. Ей трудно. Ей очень трудно. Она разрывается между семьей по крови и семьей по духу. Не хочу ничего плохого сказать о твоих родителях, но они видят в Маше внучку, и только. Дочь погибшего сына, по сути — маленькую девочку. Но она не ребенок. На ее долю выпало столько всего, что не каждый престарелый ветеран может похвастать таким жизненным путем. Можно сколько угодно рассуждать о том, что седина ей к лицу, однако следует четко понимать, что просто так люди не седеют. Она прошла огонь, воду и медные трубы. Летала, дралась, горела — с ними. Не с нами. Разнимала драки двигателиста, растила второго пилота под себя, зарабатывала право на именной корвет. Тридцать три года она была Мэри Александрой Гамильтон — и не просто выжила, а стала кое-где легендой. Шварце Мария Хеммильтон, кто бы мог подумать, что эти флегматики могут быть поэтами… Она не дочь знаменитого полковника Сазонова, она не дочь знаменитой Алтеи Гамильтон, она знаменитая Мэри Александра Гамильтон ап Бельтайн. А Марией Сазоновой она стала только на днях. Ты знаешь о том, что ее экипаж, чтобы не дать Джастину Монро ее сожрать, был готов объявить о неповиновении Совету Бельтайна? Поднять мятеж? Ты не бледней, милая, это правда. Они бы сделали это, если бы не было другого способа спасти ее, и в случае неудачи встали бы перед расстрельной командой рядом с ней. И она это знает. И если Мария Александровна Сазонова не сможет выпить со своим экипажем — со своей семьей! — на Кремле, Мэри Александра Гамильтон выпьет с ними где-нибудь еще. На Бастионе Марико, на Перекрестке Харта, в Пространстве Лордан, у черта на рогах — но Кремля в списке не будет. А что касается твоей сестры…

— Маша сказала, что разберется с ней сама…

— Да-а? — приподнял бровь Василий и лицемерно вздохнул: — Остается только посочувст— вовать графу Денисову — так ведь и овдоветь недолго!

Вторник прошел суматошно. Накануне Мэри вернулась домой только ближе к вечеру — знакомила Екатерину с экипажем и яхтой. Тетушка пришла в полный восторг как от корабля, так и от команды. Люди, которых Мэри представила ей, выглядели совсем не так, как на злополучной записи. Да, Рори О’Нил был ярко выраженным скандалистом, и как офицер она посочувствовала племяннице. Держать такого в руках (а еще лучше в ежовых рукавицах) — задача нетривиальная. Но как специалист он не вызывал ничего, кроме уважения. Малышка Элис оказалась толковым заместителем, Катенька и сама в бытность свою капитан-лейтенантом от такого не отказалась бы. Синхронность близнецов поначалу утомляла, но их компетентность не вызывала сомнений. Хорошая команда. Девочка проделала прекрасную работу, о чем Екатерина ей и сообщила. Увы, племянница слишком торопилась вернуться к работе и большую часть восхищения родственницы пропустила мимо ушей.

Финансовые отчеты, военные выгоды, политическая составляющая… Как же все это сложно, а времени мало, совсем нет времени. Ладно, следует надеяться, что большой прием и аудиенция у императора (буде таковая состоится) произойдут не в один день. Хорошо хоть Ираклий Давидович приехал. Вдвоем они заперлись в кабинете адмирала Сазонова, категорически велев не беспокоить. Дед к такому повороту событий отнесся стоически, София и вовсе не обратила внимания, и Ольга Дмитриевна, оставшаяся в явном меньшинстве, тяжело вздохнула, но промолчала. И теперь они сидели, внимательно изучая присланные Мэри материалы, без конца курили и так и эдак прикидывали, что стоит говорить на аудиенции, а что нет. В конце концов князь решительно отключил терминал, заявив, что когда назначат аудиенцию, не ясно, а вот прием будет завтра и надо как следует к нему подготовиться.

Прежде всего — что надеть? Ираклий Давидович категорически отмел штатский вариант, чему Мэри была несказанно рада.

— Только парадная форма, — провозгласил он, когда речь зашла об одежде. — Ольга, ты же умная женщина, должна понимать. Вы принимаете в семью… кого? Сашину дочку? Хорошо, но мало. Найдется немало болтунов вроде… хм… неважно… Найдется немало болтунов, рты которых следует заткнуть сразу и навсегда. Поэтому — только майор Гамильтон ап Бельтайн. Парадная форма, все ордена — Николай, тебя это тоже касается. Пусть Степан покажет все, на что способен. Чтобы сверкало, хрустело и подавляло. Маша, полное хладнокровие. Полнейшее. Ты ничего не выклянчиваешь, ты занимаешь место и положение, которые принадлежат тебе по праву. Его величество согласен с этой точкой зрения. Далее. Предварительную подготовку я провел, в общем и целом Георгий Михайлович в курсе того, о чем и почему ты будешь просить. Никаких сомнений, никаких колебаний. У тебя только одна попытка и ты должна ее реализовать. Ради своей родины. Ради общего будущего. Ради общего блага. Поняла? Молодец. Марш в постель, круги под глазами не лучший способ понравиться двору.