Сталь и шелк. Акт третий - Алиса Рудницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но я всегда ей говорил, что внешность – это не главное, – как-то подавленно пролепетал Кальц. – Ни людям, ни матриархам не угнаться по красоте за демонами…
– Дурень ты и не лечишься, – постучала его костяшками пальцев по голове Фрея. – Таких как ты надо за шкирку и в окно пятого этажа, чтобы девчонки по вам не страдали. Знаешь, нет никого отвратительнее человека, который, даже пытаясь добро сделать, постоянно напоминает тебе о твоем комплексе. Ой, Брусничка, ты такая не толстая! Ой, Брусничка, мне так нравятся твои пухлые щечки! Ой, Брусничка, ты толстая, но меня все устраивает. Отвратительно, парень! Минус десять баллов!
Кальц от этих слов тяжело вздохнул и совсем нос повесил.
– И вообще, – разошлась Фрея. – Давайте-ка идите на занятия, котятки. Все трое. Ничего с вашей подругой плохого не случится. А если случится – я сама вам костер сложу, на котором вы меня за это сожжете.
– Брусника говорит, что обязательно поправится и вернется в академию, – подала вдруг голос Текка, открывая глаза. – Она очень извиняется за все это. Текка хочет остаться, можно? Бруснике так скучно и страшно одной, что она постоянно плачем. Если Текка уйдет ей может стать хуже.
– Ладно, только сиди тихо.
– Текка поняла, – кивнула фея и тут же брякнувшись на пол уползла под кровать. – Текка не мешать, даже места постарается занимать как можно меньше чтобы ее не прогнали. И будет молчать.
На этой грустной ноте мы и расстались. Я попыталась поговорить с Кальцем, когда мы вышли, но демон неожиданно резко прошел мимо меня, обдав запахом ириса и мускуса, и быстро зашагал по коридору в сторону учебных аудиторий. Не став догонять его, я тяжело вздохнула и поспешила в противоположную сторону, в столовую, намереваясь заесть оставшуюся после плохих новостей горечь чем-нибудь сладким.
Глава 21. Яна (1)
Я задумчиво перебирала всякий мусор – скрученные корешки магических растений, перья и когти птиц, клыки и клочья шерсти зверей. Остатки органических материалов для создания артефактов Эйнар бессистемно закидывал в ящик стола, и теперь попросил меня найти в этой свалке стебель белой чернильной розы, который “вроде бы, наверное, где-то там был”. Под благозвучным названием скрывался воистину уродливый цветок с нижних ярусов Эквариуса, но его сок обладал забавным свойством “оживлять” почти любые пятна грязи и заставлять их менять форму. Чаще его как очиститель использовали, но у Эйнара промелькнула идея, как при помощи него усовершенствовать скопированный хранительский артефакт.
Моего же энтузиазма хватало только на механическую помощь.
Признаться, при всей моей любви к артефакторики, это дело мне за последние дни осточертело. Мы по полночи сидели в мастерской. Эйнар над глазом для Фрино работал, я – над подарком для Эби, и вместе – над бумажками для переписки. Листок, который Альбо стащил из комнаты Ярэна, действительно хранил в себе всю информацию, нам оставалось только ее извлечь и осознать. И если первое мы решили простым копированием и обзавелись теперь пухлой стопкой писем, то второе вызвало трудности.
В отличии от красноречивого Льва, Ярэн в своих сообщениях был предельно лаконичен, использовал кучу непонятных аббревиатур и сокращений. Еще были имена – мне не знакомые вообще, а Эйнару и периодически присоединяющемуся к нам Альбо – знакомые где-то на четверть. Но я на всякий случай все их выписала и насколько могла в табличку заносила: кто таков, на чьей стороне, факты из биографии, вроде зависимости от молока эквариуских полосатчатых буйволов... Этих самых фактов здесь больше всего и было. А когда я в секундном помутнение рассудка пробурчала, что нафиг их собирать, то Эйнар одним взглядом обозвал меня недалекой женщиной и прояснил, что это и есть самое важное. Ибо инфа для шантажа и манипуляций.
Это-то понятно, но... Будто бы оно нам надо было! Мне и Льва с лихвой хватало. Льва, чертова Хранителя (пусть официально и бывшего) который знал, что мы с Эби не в своих телах.
Оказывается, Ярэн все же успел черкануть пару строк своим друзьям, прежде чем провалился с концами в другой мир.
“Я.Р. ⇆ А.Р. из-за Р.Т. Предъяв.обвин. в з.м. Захват. Выход блок. Организуйте визит. Жду”
Не дождался, бедняга. Почему – неизвестно, ведь ответа на последнее сообщение мы так и не нашли. Я даже подумывала – а вдруг мужика просто взяли да кинули, но заранее решила не обнадеживаться...
Как бы там не было, мое общение со Львом проходило в совсем другом формате. У нас было негласное соревнование, кто больше напишет пространных любезностей и при этом сообщит минимум полезного. В эпистолярном жанре я упражнялась с помощью Эйнара и от имени Эби – якобы Яна подруге письмо показала и та все в свои руки взяла. Хотя все это было игрой “я знаю, что ты знаешь, что я знаю, но все равно делаю вид, что не знаю”.
Эби, кстати, к моей непреодолимой тяге к Хранителям отнеслась со странным безразличием. Она больше грустила из-за того, что Бруснику все же увезли на Эквариус. К тому же, кажется, она еще и винила в этом себя.
– Яна, – прошипел Эйнар – он уже привык называть меня наедине настоящим именем. – От своего кислого вида у меня портится укрепляющий раствор!
– Ну конечно, – фыркнула я, выуживая наконец нужный стебель и бросая его через стол Эйнару. – Ты используешь модификацию, которая от эмоционального состояния не зависит...
Однако, от мыслей про эмоции я еще больше скисла.
Эйнар – бесстыжая зараза. Он взял и вплел себе в волосы еще одну бусину – маленькую, белую, почти незаметную. Артефакт, что намертво блокировал мой кулон с блэртелитом. Он вовсе не был мощнее, просто Эйнар заранее обо всем позаботился, оставил себе лазейку, крохотный изъян, еще когда мне помогал с камнем. Это было... разумно, предусмотрительно, в чем-то и справедливо… но почему-то чертовски обидно. Мне было так странно, так пусто от того, что я не чувствовала его эмоций.
Я спрашивала его, чего это он вдруг решил скрытничать, подкалывала, намекая то на предательство, то на новую вспышку влюбленности, которой он не хотел меня ранить. Но в ответ слышала лишь ехидные отмазки. Может быть стоило прекратить ему
