Огненный герцог - Джоэл Розенберг

Да я же в городе вырос и ни разу не ездил на коне, да еще и таком огромном, вдобавок волшебном и, в довершение всего, бессмертном!..

Все же Йен поставил ногу в подставленные руки Осии и вспрыгнул на широкую спину Сильвертопа. Словно сидишь на поросшей шерстью статуе. Конский волос оказался более грубым и жестким, чем казалось со стороны, неподвижные мышцы под шкурой походили на камень. Можно долбить в эту спину кулаками и ничего не добиться — только сломать руки.

Осия сел на лошадь позади Йена и обхватил молодого человека за талию, словно стальной лентой. Другую руку он вытянул вперед, и теперь пылающая монетка бросала на дорогу достаточно света.

Сильвертоп этим удовлетворился. Он тронул с места медленным тихим шагом, и Йен запустил руки в гриву, ухватившись за ее не слишком чистые жесткие пряди.

— Ради всего святого, держись, Йен Сильверстейн, — сказал Осия. — И береги глаза.

Ветви хлестали по лицу Йена; он опустил голову и держал глаза закрытыми, пока конь не вышел на дорогу. Теперь шорох и треск подлеска сменились цоканьем копыт. Сильвертоп ускорил шаг. Нетрудно было держаться в этом ритме, и Йен подумал, что все обойдется.

Ленивое цок-цок превратилось сначала в быстрое цок-цок, а затем в очень быстрое. Приноровиться к этому ритму было чуть труднее: приходилось качаться из стороны в сторону.

Но когда Сильвертоп неожиданно перешел на галоп, Осия выпустил Йена, и тот съехал вбок.

Йен заскользил вниз по конской холке, намертво вцепившись в гриву, и повис на руках, на мгновение испугавшись, что сейчас вывернет себе плечевые суставы. Прежде чем остановиться, конь чувствительно двинул его правой передней ногой по ботинку.

Йен едва удержался, чтобы не вскрикнуть.

Осия сидел верхом, крепко сжимая ногами бока коня.

— Поторопись, Йен Сильверстейн, поторопись.

— Нет… так не получится, — пробормотал Йен. — Надо придумать что-нибудь еще…

Его прервал волчий вой, уже не такой отдаленный, и Йен выругал себя, хватаясь за руку Осии и вспрыгивая на спину коня.

— Готово, Сильвертоп, — сказал Йен, — погнали.

На сей раз Сильвертоп сразу тронулся галопом. Йен должен был опять полететь на землю, но как-то он удержался, хотя задница его ударялась о каменную конскую спину при каждом прыжке, все сильнее и сильнее по мере того, как Сильвертоп наращивал скорость.

А затем случилось странное: стук копыт слился в непрерывную дробь, жгучий ветер высекал слезы даже из-под закрытых век, однако Йен перестал подскакивать. Бедрами и ушибленными ягодицами он чувствовал движение крепких мускулов под толстой шкурой, но мышцы сокращались так быстро, так ритмично, что Йену казалось, будто он едет не на коне, а на стальном локомотиве.

Он приоткрыл глаза и сквозь слезы увидел изгибающуюся темную дорогу, освещенную сверкающей монетой, которую сжимала вытянутая рука.

Йен крепко зажмурился и начал молиться, чтобы поскорее настало утро.

Глава 17

Охотники

Можно хранить неподвижность, пока дело того требует, но не без отдыха же: Арни Сельмо устраивал себе пятиминутную передышку раз в час — пошевелить руками-ногами и перекусить, если надо. Орфи делал перерыв каждые полчаса.

Когда длинная стрелка достигла двенадцати, Арни откинулся на спинку своего садового стула. Держа на коленях автоматическую винтовку «браунинг», он по очереди отпивал горячий кофе из чашки и откусывал от бутерброда с бифштексом, согревая себе нутро. Ближе к утру, когда Дэйви Хансен с этой бестолочью, мальчишкой Коттоном, явятся сменить их с Орфи, Арни добавит себе в кофе жидкости из серебряной фляжки в нагрудном кармане, но сейчас он обойдется простым кофе.

Надо уметь обходиться тем, что есть. Это у Арни семейное.

Дед Хансен жил в Нортфилде, штат Миннесота, в тот год, когда Джеймс со своими бандитами явился терроризировать переселенцев-скандинавов и грабить тамошние банки. Дедушка Хансен помог похоронить кое-кого из бандитов; одного из них он пристрелил из своего старого охотничьего ружья, с которым ходил на белку.

В спину.

Из-за дерева.

Всякий раз, когда дедушка рассказывал эту историю, он, фыркнув, добавлял:

— Я-то не просил его заявляться ко мне в город.

Что есть — тем и обходишься.

Есть, к примеру, «браунинг» и завернутый в клеенку «гаранд», который лежит на земле возле стула. Вообще-то Арни предпочел бы в качестве основного ствола «гаранд», а «браунинг» оставил бы в резерве или отдал Орфи, но это было бы неразумно.

Рука у него тверже, а «браунинг» — самый настоящий автомат. У Орфи на него разрешение, а что до Арни, то ему наплевать на законность. «Браунинг» может опустошить свой двадцатизарядный магазин так быстро, что никто и пискнуть не успеет. Вдобавок автомат сейчас заряжен торсеновскими серебряными пулями домашнего производства и в сумке, брошенной в нескольких шагах перед стулом, лежало полдюжины обойм с серебряными пулями.

Может, волколакам свинец и медь нипочем, но после Торри осталась парочка тел: серебро на них действует.

Хороший мальчик.

Это все вопрос выбора подходящего инструмента. Как на войне. Когда у них была танковая поддержка — хотя этих чертовых жестянок никогда нет под рукой, когда они нужны, — узкоглазым пришлось туго. Но чтобы танки разбили пехоту, вам понадобится картечь.

Но это было на другой стороне шарика и полжизни назад. Если вернуться в настоящее, то автоматическая винтовка будет получше «гаранда».

Арни специально поставил свой стул к подножию огромного вяза, чтобы не опрокинуло отдачей.

Он незаметно впал в легкую задумчивость. Вот настоящий секрет удачной охоты: найти подходящее место и залечь. Олень без труда оторвется от пешего охотника, кроме того, они умеют прятаться в таком подлеске, где, как вам кажется, и дятел клюва не утаит. Луговая собачка исчезнет в своей норе при малейшем шорохе. И даже кролик успеет перескочить из одного укрытия в другое, прежде чем вы дернете за курок.

Так что надо притворяться, будто тебя здесь нет.

Если неподвижно сидеть в засаде, не хрустеть веточками, не рыгать и не пускать газы, то, считай, тебя нет.

Кустарник, росший вокруг старого вяза, не был таким уж замечательным укрытием, но Арни оделся не в оранжевую охотничью одежду, а в старое коричневое шерстяное пальто поверх рабочих брюк и рубахи цвета хаки. И так и сидел, размышляя обо всем и ни о чем, пока не услышал за спиной шорох веток.

— Арни?

— Тут я, — откликнулся он, потирая спину. Поясница ныла, но ничего: прогуляемся до машины, глядишь, полегчает.

Арни достал из кармана фляжку и сделал основательный глоток, чувствуя, как виски согревает от глотки до желудка. Надо, надо маленько подзаправиться.