Брак по залёту Натаэль Зика (СИ) - Зика Натаэль

— Иди, иди, мы найдем, чем себя занять, — махнула зятю Вера Васильевна. — Женька, собирайся, Никита, одевайся. Мы едем в Торговый Центр. Нет, а что? Мой по делам укатил, твой тоже, нам дома сидеть? Нетушки, гулять, так гулять!

И они поехали.

На Веру — после Европы-то — городские магазины и местные развлечения большого впечатления не производили, но ради удовольствия дочери и внука она готова была стерпеть что угодно. Женщины неспешно передвигались за Никитой, останавливаясь то там, то сям, пока все не проголодались.

Перекусить можно было на втором этаже, в кондитерской. Макдональдс, KFCи тому подобные заведения мама игнорировала.

— Там сплошные канцерогены и холестерин! — заявила она дочери. — Мой внук есть такое не будет! Лучше пирожные.

— Там может быть пальмовое масло, — заметила Евгения.

— Да? Тогда пирожки с луком и яйцом. Никитка, ты любишь пирожки?

— Люблю! — отозвался её всеядный ребёнок.

— Вот! Там-то, точно, нет пальмового масла, а чтобы не было канцерогенов, мы возьмем только печеные!

Кондитерская оказалась популярным местом, они еле нашли свободный столик. Пришлось сесть прямо у стеклянной стенки, мимо которой ходили посетители ТЦ.

— Чувствую себя гуппи, — пробормотала Вера Васильевна.

— Почему? — заинтересовался Никита. Рыбки у них дома были, что такое «гуппи» он знал и не понял, почему бабушка так себя назвала.

— Как в аквариуме сидим — за стеклом, на свету, и все мимо ходят, на нас смотрят, — ответила Вера Васильевна.

Мальчик посмотрел на стенку и рассмеялся.

Пока Никита с аппетитом уплетал пирожок, запивая его какао, мама с дочкой лакомились пирожными. Отламывая ложечкой очередной кусочек, Женя рассеянно скользнула взглядом по стеклу и замерла — с той стороны стоял и во все глаза смотрел на них отец.

Не отводя взгляда, Евгения тронула маму за руку и показала глазами.

Вера Васильевна повернула голову и тоже замерла.

Александр Семенович заметно постарел, но одет был чисто и добротно. Мужчина сморгнул и повернулся к входу в кондитерскую, прошел мимо ряда столиков, остановился за стулом Никиты, жадно рассматривая жену и дочь.

— Вера… Женя… Здравствуйте, — выдавил он.

— Добрый день, — отозвалась мама, а Женя нашла в себе силы только кивнуть.

Называется — бойся своих желаний! Только вчера подумала, как было бы здорово посмотреть на лицо отца. Нате, пожалуйста! Заказывали? Получите, распишитесь!

— Вы здесь… А это мой…

— Это — мой сын Никита. Ник, поздоровайся с дедушкой.

— Здравствуйте! — мальчик на секунду оторвался от пирожка, быстро взглянул на незнакомого деда и снова вернулся к прерванному занятию.

— А… Вера… Хорошо выглядишь. Женя… ты тоже.

— Спасибо. И ты, вижу, вполне благополучен, — ответила Вера Васильевна.

— Как живешь? — Александр не мог глаз отвести от бывшей жены.

Боже, она такая… такая… Невероятная! Где Верка прятала всю эту красоту? Или все дело в пластике? Точно, она же в Европах живет, он слышал, что новый муж решил там обосноваться, поближе к клинике, где Верку оперировали. Да по ней и не видно, что болела, наврали, поди? Говорят, заграницей нет нормальных баб, вся красота искусственная. Муж у Верки богатый, может себе позволить и пластику, и херастику… Но разве при пластике лицо не меняется? А это, он же видит — Вера. Но какая-то другая. Моложе, ослепительнее. Взгляд открытый, уверенный. Руки ухоженные, с маникюром, вон, как ногти блестят. И одета как…

— Сашка, где ты застрял? — громкий голос, и стук в стекло заставили его вздрогнуть.

Женя посмотрела на звук и опешила — с той стороны стояла Любка. Женщина раздобрела, одета ярко, даже — пестро. Да, та самая Любка, из коммуналки. Она Женю тоже узнала и ломанулась внутрь.

— Женька, ты что ли? Ух, ты! А я смотрю — ты или не ты? Мы с Сашкой пацанов привели на автоматах поиграться, и смотрю, он отстал где-то. Пошла искать, а тут — ты! Как живешь? Твой? — кивнула она на Никиту.

— Мой, — Женя умудрилась втиснуть слово в поток Любкиной речи. — А где Вася и Валя?

— Да на автоматах игровых, говорю же! Четверть хорошо закончили, в награду привели их сюда, — объяснила Люба. — Раньше проще было — дал на мороженое, они и рады. Ваське тринадцать, Вальке десять, их теперь конфетами и мороженым не соблазнишь. Классно выглядишь, подруга! Ладно, рада была повидаться! Папашу оставить тебе, поболтаете?

— Да, нет, мы уходим уже, — отказалась Женя.

— А, ну тогда мы пошли. С Новым годом, подруга! Сашка, за мной! — и она ледоколом пошла впереди, а Александр Семенович, бросив тоскливо-виноватый взгляд на дочь и бывшую жену, поспешил следом.

— Сколько раз тебе говорить, чтоб не отставал? — донеслось до них ворчание Любы. — Сумки возьми!

— Да, Любочка, не ругайся, я только поздороваться подходил, — заискивающий голос отца.

Женя переглянулась с матерью и обе прыснули.

— Да… Всё-таки, есть на свете справедливость, — пробормотала Вера Васильевна. Вот и Сашок встретил свою принцессу. Прямо по его запросам! Никитос, ты наелся?

— Ага.

— Тогда чего мы сидим? Тут еще столько интересного! — Вера подхватила внука и подмигнула дочери. — Евгеша, догоняй!

Это был чудесный Новый год! Самый чудесный, потому что Женю окружали все, кого она любит, и кто любит её.

Большой стол, где взрослые и дети сидели рядом, никто никому не мешал, никто никого не раздражал. Вкусная еда, веселые шарады и конкурсы для всех, подарки и добрые пожелания, бой курантов и звон бокалов. А потом они вышли на улицу и пускали фейерверки. Самые младшие — Никита, Ира и Гриша устали праздновать уже в десять вечера, и их уложили спать, взрослые же разошлись по своим комнатам только под утро.

Муж накануне от родителей вернулся злой и взъерошенный, Женя ни о чем спрашивать его не стала. Видно, свекор рассказал, иначе, откуда этот виноватый взгляд и особая нежность к ней и сыну? Вообще-то Денис их и так баловал, но сегодня сам себя превзошел.

Прежде чем лечь, она проверила, как сын, поправила ему одеяло, провела рукой по ежику волос. Спит, умаялся за день — столько впечатлений, столько дел!

— Знаешь, что я сегодня понял? — сзади к ней подошел Денис, обнял и поцеловал, слегка царапая кожу щетиной.

— Что?

— Хочу, чтобы когда нам будет столько лет, сколько сейчас Петру Гавриловичу, вот так же, под Новый год, собрались все наши дети и внуки. И для каждого нашлось место за столом, в нашем доме и наших сердцах. Чтобы играла музыка, смеялись и шалили внуки, а потом мы все пошли на двор пускать салюты. И наш Кузьма…

— К сожалению, коты столько не живут, — тихо возразила Женя. — Но ты продолжай, мне нравится ход твоих мыслей.

— Я так думаю, это будет Кузьма третий или пятый, потому что их прадедушка весьма озабочен вопросом, как обеспечить себе бессмертие. Он ни одной кошки не пропускает. Правда, правда, мне соседи давно говорят, что на нашей улице третий год подряд у всех кошек рождаются исключительно рыжие котята. Думаю, без Кузьмы второго и так далее, мы с тобой не останемся. Но ты меня перебила!

— Больше не буду, — Женя откинула голову на грудь мужа, наслаждаясь его близостью, ароматом туалетной воды, сильными руками, удерживающими ее бережно и крепко. — Продолжай!

— И наш Кузьма ходил вместе со всеми смотреть салют, как сегодня! К слову — ты не заметила? Он вчера, как приехали, весь день крутился под ногами, а сегодня я днем видел его на участке соседей. Сдается мне, через два месяца после новогодних праздников, как раз к восьмому марта, в окрестностях будет кошачий беби-бум. Исключительно рыжими котятами.

Женя тихо рассмеялась и потянулась к мужу — поцеловать в ответ.

— Так, опять ты меня сбила! — притворно заворчал Денис. — О чем это я? А! Жень, нам срочно нужен еще один ребенок, ведь когда детей двое, внуков будет больше и, значит, в доме будет больше счастья, смеха и бардака. А бардак — это так здорово! Особенно, когда в организаторах беспорядков ты видишь себя самого, только на тридцать, сорок, пятьдесят лет моложе.