Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Отлично. — Герман нашел взглядом Покровскую. — Алина, подготовь все необходимое. А вас, господа, более не задерживаем. Как документы будут готовы, пригласим на подписание. Остальных сотрудников прошу разойтись по рабочим местам, и заняться своими прямыми обязанностями.

Спустя пару минут, кабинет был готов к новым переговорам. Долгожданным и многообещающим. За столом расположились Давыдовы, Терехов, Смирнова. Лера же, продолжала стоять, считая удары собственного сердца. Совершенно растерялась.

— Кукленок?

Голос Терехова заставил вздрогнуть:

— Да, Виктор Сергеевич?

— Водичку передай, — выдал насмешливо, удерживая ее взгляд. — В горле першит.

— Прошу прощения, — спохватился Станислав Юрьевич. — Организуй гостям кофейку, Лерочка.

Кивнула, и не дожидаясь колких реплик Германа, пулей выскочила из переговорной. Наорать он всегда успеет. И она его даже выслушает. Но провалиться сквозь землю от стыда, если выяснение отношений произойдет в присутствии Анны и Виктора.

Не доверяя ногам, приклеилась спиной к двери, пытаясь отдышаться. В коридоре девушку поджидал новый сюрприз, в виде извергающей молнии Покровской. Этот день упрямо испытывал Леру на прочность!

Завидев предмет своего раздражения, Алина двинулась в ее сторону. Быстро и грозно. Так приближаются лишь с одной целью — ударить! Морально или физически, не понятно. Но, причинить боль, уж наверняка. Наверное, эта неприкрытая враждебность и мобилизовала все ее внутренние резервы. По венам заструился гнев. Она была готова отразить любую атаку. Более того, сама подалась навстречу коллеге.

— Тормозни-ка!

Покровская преградила дорогу, явно провоцируя конфликт. Ничего не стоило, оттолкнуть девушку, но Лера сдержалась. Собственный взгляд, наверняка, полыхал таким же бешенством.

Что же, пусть так.

— Чего тебе?

— Решила с корабля, и сразу на бал, деточка? — Зашипела блондинка. — Не выйдет!

И дураку понятно, речь о Терехове. Ведь, ни у Алины, ни у Германа, так и не вышло…

Аура блондинки прямо сочилась колючим презрением. А у нее перед глазами лишь одна картинка стояла — образ обнаженной девушки, представшей перед Давыдовым в одном крошечном передничке.

Леру аж передернуло от ярости! Как же хотелось в тот самый миг схватить противницу за волосы, и хорошенько шваркнуть о стену. Вовремя обуздала свой буйный нрав. Ревность — не повод наносить увечья. А потому, гордо задрав подбородок, ответила спокойно и с достоинством:

— Уже вышло. Оглянись!

Глаза собеседницы превратились в две крохотные щелки.

— Мелкая с*чка!

— Что? — Угрожающе. Зловеще. — Повтори-ка?!

— Договор с «Дельтой», я лично, принесла в его кабинет вчера вечером. — Алина придвинулась, почти вплотную, пронизывая насквозь, ядовитым взглядом. — Ни в какой архив ты не спускалась. Все ясно. Значит, вот кто ему теперь дает! А я-то, голову ломаю...

Казалось, в тот миг в нее вселился сам Дьявол! Приподнявшись на носочках, чтобы компенсировать разницу в росте, Лера схватила Покровскую за щеки большим и указательным пальцем, и притянула к себе, будто для поцелуя. Наслаждаясь ее недоумением, мягко прошептала:

— Давала...даю, и буду давать!

Вывернувшись из захвата, Алина оторопело взирала на нее, не желая признавать услышанное. Спирина же, чувствовала, как никогда, собственное превосходство.

— Не сильно радуйся, — Покровская скрестила руки на груди в защитном жесте. — Это временно.

— Не обольщайся, Алина.

— С кем бы ни был, кого бы ни тр*хал, всегда ко мне возвращается. Так было уже не раз. Я подожду.

— Не после того, как застал тебя на корпоративной квартире, в ожидании другого мужика!

— Ах ты... — Алина скривилась, как от сильнейшей зубной боли. — Однажды…когда он насытится тобой, и вышвырнет из своей жизни, я все еще буду здесь. Все пойму. Приласкаю. Утешу. Сделаю все так, как он любит.

Трясло. Господи, как же ее трясло. Перед глазами пелена. В душе полнейшее смятение. Так спрашивается, какого черта она была столь уверенна в собственных словах?

— Если это когда-нибудь произойдет, значит, я уже мертва!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кем ты себя возомнила? — Покровская едва ли ни визжала. Лицо покрылось багровыми пятнами. Губы дрожали. — Ты — никто. И звать тебя — никак. Пустое место! Выскочка.

Лера вздохнула полной грудью, чтобы произнести громко и отчетливо:

— Мечтай, сколько влезет. Мне не жалко. Только вот, в его доме живу я. И в его постели сплю я. Тебе такое и не снилось…да?

В какой-то момент, о своих словах Спирина пожалела. Алина побледнела в одно мгновение. Глаза странно и неестественно заблестели — того гляди, расплачется.

Неужели, действительно любит?

Стало не по себе…

— Сколько лет нам ждать обещанный кофе? — Грозный бас Давыдова разрезал пространство. Секунду спустя, почувствовала стальной захват на своем предплечье — точно тисками сжал. Лера сдержала болезненный стон, только из-за присутствия Покровской. Впрочем, можно было не волноваться — ее вниманием полностью владел Герман.

— Это правда? — Срывающимся голосом, поинтересовалась та у начальника. — Она, живет в твоем доме? Спит в твоей кровати?

— Что за бред? Нет, конечно, — рыкнул, направляя Валерию к ближайшему свободному кабинету, — А вот я в ее кровати, к сожалению, сплю! 

Все плохо. Все очень плохо!

И осознание данного факта пришло в тот самый миг, когда грубо запихнув Леру внутрь, мужчина подпер дверь ближайшим стулом. Нервно сглотнув, в который раз за день, попятилась назад. Во рту давно пересохло, и любая попытка выдавить из себя хоть слово, причиняло вполне ощутимый дискомфорт. 

— Прости…пожалуйста. Я хотела, как лучше. Для компании, и для тебя.

Каждый его новый шаг отзеркаливала, с точностью до наоборот.

— Ты имеешь право, злиться и кричать. Я понимаю твое состояние, правда. Ты столько сил отдал этим переговорам…что непременно ударит по самолюбию…ведь, все лавры теперь достанутся мне…

Он прищурился. Грудь тяжело вздымалась под напором втягиваемого воздуха. А глаза…полыхали безумием.

— Прежде чем придушишь, — запнулась, почувствовав за спиной стену — дальше отступать некуда. — Позволь все объяснить!

Герман замер в шаге от нее, по-прежнему не проронив ни слова. Хорошо. У нее появился шанс. От того и затараторила, на выдохе:

— Отказывают один раз — случайность. А второй — уже закономерность. Когда я узнала, сколько раз Терехов давал тебе отворот — поворот, сразу поняла — и в этот раз скажет «нет». Потому что, ты делаешь что-то не так, сам того не замечая. Раз за разом. И история повторится вновь. Решила помочь, но ты отмахнулся, как от мухи. Надоедливой и бесполезной. Тогда, в голову пришла идея, просто тебя подстраховать. Я устроилась на стажировку в журнал. После, своими методами вышла на Смирнову. Через нее добилась встречи с Тереховым, на той вечеринке. Да, я соврала тебе. На то были причины. Во-первых, как мне показалось, разговор, да и знакомство в целом, прошли крайне не удачно. Во-вторых, я не бессмертная, и всерьез опасалась твоего гнева. На тот момент, считала, что лишь усугубила ситуацию, и…

Его указательный палец обжег губы легким прикосновением, призывая к молчанию. Обрывая на середине фразы. А потом Герман заговорил, зло и хрипло выплевывая фразу, от которой внутренности скрутились крепким узлом:

— Значит…КУКЛЕНОК, дьявол тебя дери?!

Глава 20

Лера не знала, от чего раньше грохнется в обморок. От того, что Герман не злится на нее, из-за крохотной, но далеко не безобидной инициативы, и вынужденного обмана. Или же от того, что мужчина, сам того не замечая, открыто, продемонстрировал свою ревность! Со злостью. С претензиями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Можно, конечно, «включить дурочку», и отступить. Извиниться. Да только, после разговора с Алиной, в венах, вместо крови все еще бурлила кислота. Обжигала. Дурманила сознание. Толкала на необдуманные поступки.