Белый Орден, или Новые приключения Ариэля. Том II - Сергей Юрьевич Катканов

Мухаммад никогда не воевал с христианами, он воевал с многобожниками, что тебе сейчас и предстоит. Разве это не газават?

Поэтому я и с вами. Сейчас послушал, каких мерзких религий навыдумывали драконы – чуть не вытошнило. Конечно, с этой безбожной мразью надо воевать в первую очередь. Но с христианами надо воевать во вторую очередь.

Значит, если нам суждено совместными усилиями победить безбожников, мусульмане тут же объявят войну христианам?

Надеюсь погибнуть на войне с безбожниками. Не хочу убивать христиан. Всегда хотел, а теперь не хочу. Но разве мои желания так важны? Важно только одно – исполнить долг перед Аллахом. Как я могу искренне служить христианскому монарху, который никогда не позволит зелёному знамени Аллаха взметнуться над землёй? Христиане словно созданы для того, чтобы похоронить нашу мечту о всемирном халифате. Можно ли любить могильщиков нашей великой мечты? Бери мою саблю, Ариэль, но сердца – не требуй.

Спасибо за откровенность, Измаил. Я принимаю твои условия. А знаешь почему для меня так важно твоё сердце? Я видел настоящих мусульман, я сражался против них. Меня восхищало их благородство, их искренняя религиозная воодушевлённость. Я не просто уважал истинных воинов Аллаха, я любил их. Поэтому мечтал сражаться не против них, а вместе с ними против общих врагов. Так что ты тоже похоронил мою мечту.

Что же делать, дорогой. Вы – по одну сторону, а мы – по другую.

Принято. Вот только знаешь… Кажется, мир начал развиваться по другой схеме, и теперь мы с вами по одну сторону. Даже если мы сможем победить драконов, безбожие нам искоренить не удастся. Боюсь, что эта зараза навсегда въелась в поры нашего мира. Мы будем сражаться с безбожием и мечом, и словом, и молитвой, но не сможем его истребить, оно будет растлевать всё больше и больше сердец, а там и конец света. А это значит, что до конца света настоящие христиане и настоящие мусульмане будут вместе. Перед лицом безбожного мира наши разногласия, на самом деле – весьма существенные, всё же отходят на второй план. До конца света христиане и мусульмане обречены оставаться по одну сторону. А потом уж Бог нас рассудит.

Может быть, дорогой, может быть.

Глава XVI, в которой начинается пустынный поход

Они решили уходить в пустыню ночью. Поздним вечером перед выступлением Ариэль приказал построить войска и при свете факелов решил сказать людям несколько слов:

Мы уходим в пустыню. Шансов на успех почти нет. Враги стократно нас превосходят. Если кто-то надеется выжить в этом походе, пусть лучше останется у моря. С нами должны пойти только те, кто уже простился с жизнью. Только так мы можем победить – не пытаясь спастись. И если Бог благословит наше оружие, мы одолеем безбожников. А если нет – умрём за Христа. Запомните, что христианский рыцарь побеждает всегда. Ради Христа погибая, мы идём в Царство Небесное. Ради Христа побеждая, мы прославляем Его на земле. Если мы готовы страдать ради Христа, наша награда – Христос, потому что Он всегда будет с нами. Мы и живём, и умираем, и страдаем, и побеждаем только ради того, чтобы быть со Христом. Этого у нас никто не отнимет. Вперёд.

Они маршировали всю ночь без помех и без проблем. В старом Ордене по части выносливости давали очень неплохую подготовку, рыцари были приучены к длительным переходам, а ночная пустыня была почти такой же ласковой, как и прежняя пустыня царства. Сильно вымотались только ополченцы, не имевшие орденской подготовки, но и те держались, понимая, что поблажек им никто не станет делать. В темноте шагали, почти не видя друг друга, но вот понемногу начало рассветать, и каждый словно обнаружил себя посреди братьев. Все посматривали друг на друга с усталыми улыбками, дескать, испытания уже начались, и мы довольно неплохо их выдерживаем. Но испытания ещё не начинались.

Когда начало припекать, прозвучал приказ ставить палатки и спать. Палатки были сделаны из очень плотной ткани, солнечных лучей они совершенно не пропускали, но от адской невыносимой жары не могло уберечь ничто. Кто-то быстро захрапел после тяжёлого ночного перехода, кто-то, напротив, из-за сильного переутомления не мог уснуть, а потом уже не спал из-за жары. Люди в палатках ворочались, изнывая от зноя и вскоре едва ли не купались в собственном поту, постоянно прикладываясь к бурдюку с водой. Воды у них было с собой не слишком много, каждый имел трёхлитровый бурдюк и всё. Командоров очень жёстко инструктировали, чтобы они следили за экономным расходованием воды. Никто толком не знал, когда покажется ближайший оазис, и если они раньше времени переведут всю воду в пот, войско так и не покинет пустыню. Но командоры не могли заглядывать в каждую палатку и проверять, не пьют ли там слишком много воды, а людей, которые из-за жары не могли уснуть, от бурдюков было не оторвать.

Ближе к вечеру приказали сворачивать лагерь. Воины, вялые, не выспавшиеся и хмурые теперь уже старались друг на друга не смотреть. Вторую ночь шли гораздо медленнее, без воодушевления. Всё чаше слышалось: «Не могу больше». Стратоник, казалось, вовсе не знавший усталости, переходил от одной колонны к другой и покрикивал: «Кто отстал, тот погиб». И всё-таки кто-то покидал колонну и садился на камень, кто-то буквально засыпал на ходу и падал. Другие огибали их и шли вперёд. Стратоник строжайше запретил тащить на себе обессилевших товарищей. Он дико рычал: «Помог другу – погибли оба». За ночь войско потеряло не менее ста человек. Это были их первые потери. Не боевые потери, а потому особенно обидные. Но пустыня ещё только начали отнимать у них людей.

Когда стало рассветать, то здесь, то там послышались просьбы: «Дай воды, у меня закончилась». Стратоник, услышав это, опять дико рычал: «Делиться водой запрещено под страхом казни. Кто выпил всю воду, нарушив приказ, обрёк себя на смерть. Кто делится водой, отнимает у армии ещё одного бойца, потому что тоже умрёт. Нет воды – ложись на камни и подыхай. Тех, кто пытается отнять у вас воду – убивайте на месте».

Люди смотрели на Стратоника, как на саму пустыню, не знающую жалости. Никто не посмел ему возражать, хотя многие теперь поглядывали на него с нескрываемой злобой. Увидев, как один воин пытается отнять у другого бурдюк с остатками воды, Стратоник без слов раскроил ему голову мечом и опять прорычал: «Даже не пытайтесь отнимать воду. Убью любого». И опять никто не возразил. В глубине души все понимали, что Стратоник спасает войско, давая уроки, которых никак иначе было не дать, и всё-таки