Миротворцы - Антон Первушин

- Сиди, сиди, парень, - поспешил остановить его брат Мефодий. - Через час они бу-дут здесь.

- Кто "они"? - уточнил Володя уже вполне твёрдым голосом.

- Наставник и... - брат Мефодий почему-то замялся, - и другие, мать их. Ничего, прие-дут - разберёмся.

- А если он... брат Василий... придёт сюда? - заволновался Володя.

- Если придёт, мать его, у меня найдётся чем его попотчевать, пообещал брат Ме-фодий с мрачной усмешкой.

А потом вдруг самым неприличным образом задрал рясу, и Володя увидел, что под ря-сой у брата Мефодия надеты толстые ватные штаны, а на поясе, на ремне, висит огромная чёрная кобура. Брат Мефодий расстегнул кобуру и извлёк на свет божий пистолет, в котором Володя без труда опознал "парабеллум": модель 08, калибр - 9 миллиметров, длина ствола - 100 миллиметров, сконструирован Георгом Люгером аж в 1990-ом году, выпускается в Гер-мании до сих пор, название происходит от второй части латинской пословицы: "Хочешь мира - готовься к войне", по этой причине "парабеллум" среди профессионалов-оружейников на-зывают ещё и "Миротворцем". Володя восхитился. С таким оружием (если, конечно, брат Ме-фодий умеет им пользоваться) можно чувствовать себя в относительной безопасности.

- А мне... - сказал всё-таки Володя, - мне можно что-нибудь такое же?..

- Обойдёшься, - отрезал брат Мефодий. - Маловат ещё, мать твою.

Володя обиделся:

- Я умею стрелять из "парабеллума".

Брат Мефодий в ответ на это скривился, словно свежим лимоном закусил, и сказал:

- Знаю, что умеешь. По неподвижным мишеням. А брат Василий, мать его, стоять на месте не будет.

И будто в подтверждение его слов о том, что брат Василий стоять на месте не будет, раз-дались твёрдые шаги и дверь с грохотом распахнулась. Брат Василий, полностью одетый и с широко улыбаясь, возник на пороге. Володя в ужасе отпрянул к дальней стенке.

- Ага! - сказал брат Василий. - Вот ты, оказывается, где. Умно.

Брат Мефодий развернулся ему навстречу, навёл пистолет.

- Стоять, мать твою! - сказал брат Мефодий и выдал "средний боцманский загиб".

Улыбка на лице брата Василия несколько увяла.

- Чего это ты, брат? - спросил он у Мефодия. - Не признал с перепою?

- Руки! Подними руки! На уровень плеч! Быстро, мать твою!

- Шутки шутишь? - брат Василий сделал маленький шажок, переступил порог.

Грохнул выстрел. Пуля вжикнула и проделала отверстие в косяке справа от брата Васи-лия.

- Назад, мать твою! - рявкнул брат Мефодий. - Я не шучу, и это было последнее пре-дупреждение.

- Ай-ай, - брат Василий отступил и поднял пустые руки. - Что теперь?

- Убирайся, - приказал брат Мефодий.

- Чего он тебе нагородил? - спросил брат Василий. - Он провинился сегодня днём, и я поставил его на "тумбочку" вне очереди. А он, сука, сбежал...

- Голого поставил? - брат Мефодий будто засомневался.

- Голого, - брат Василий врал, не краснея. - А почему нет? Дай, думаю, голый посто-ит. Лучше запомнит.

- Убирайся, мать твою, - повторил свой приказ брат Мефодий. - Буду стрелять.

- Ну как знаешь, - сказал брат Василий, пятясь; лицо его жутко перекосилось. - Как знаешь...

Он ушёл, а брат Мефодий закрыл за ним дверь.

- Ждём, - сказал брат Мефодий Володе.

- А он не вернётся? - с опаской спросил Володя.

- Не вернётся, - заверил брат Мефодий, - он хоть и гомик, но не дурак. Знает, что я ему башку разнесу, если вернётся.

- А вы разнесёте?

- Молчи, парень, и слушай!

- Что слушать?

Брат Мефодий уселся рядом с Володей, положил "парабеллум" на колени, и только тут Володя заметил, что пальцы у брата Мефодия дрожат. Он боялся Василия, боялся быть может даже сильнее, чем Володя, но старался этого не показывать - и только руки выдали его страх.

- Улицу слушай, мать твою!

"Понятно," - подумал Володя. Значит, брат Василий всё-таки может заявиться, но толь-ко не так, как в первый раз - через дверь, а хитро бросит, например, боевую осколочную гранату в окно и в дамках.

Но ни страшным предположениям Володи, ни вполне обоснованным опасениям брата Мефодия не пришлось, к счастью, оправдаться. Они ждали, но дождались не брата Василия, а знакомый чёрный "джип". Автомобиль отчаянно засигналил, остановившись у ворот, и брат Мефодий, велев Володе сидеть на месте, выскочил из КПП.

Наставник, как и было обещано, приехал не один. С ним были уже представленные Во-лоде братья из Министерства обороны: Виктор, Михаил и Артём. Наставник был одет просто: в джинсы и кожаную куртку, а троица братьев вместо строгого покроя пар обрядилась в спортив-ные костюмы фирмы "Адидас". При этом Наставник держал в руках большой коричневый ту-бус, брат Михаил и брат Артём были вооружены автоматами Калашникова (АКС-74У, модифи-кация для "десантуры" с укороченным стволом), и только брат Виктор шёл с пустыми руками.

- Володя, так это ты?! - Наставник положил тубус и бросился к Володе.

И у Володи вдруг что-то сломалось внутри; напряжение последнего часа выплеснулось слезами, и Володя разрыдался, припав к плечу Наставника.

- Ничего, Володя, ничего, - Наставник осторожно погладил его по спине. - Теперь всё будет хорошо.

- Мы что, так и будем здесь рассиживать? - сухо поинтересовался брат Виктор; он при-гладил ладонью ёжик седых волос у себя на голове.

- Да, надо идти, - Наставник выпрямился. - Володя, подожди нас здесь.

Володя вытер слёзы и тоже поднялся.

- Возьмите меня с собой... пожалуйста, - попросил он.

- Зачем нам этот придурок? - вылез вдруг брат Михаил с автоматом.

- Молчать! - рявкнул на него брат Виктор, и брат Михаил стушевался. Тебе никто слова не давал, шестёрка! Пойдёт только тот, кому я разрешу идти. И этот парень пойдёт.

Володя с благодарностью посмотрел на брата Виктора.

В результате, пошли все. Впереди - Наставник с тубусом; рядом с ним, чуть приотстав, брат Виктор; следом - Артём и Михаил; а замыкали шествие брат Мефодий и Володя. Где может находиться брат Василий, они выясняли недолго. Зашли в жилой блок и узнали у дне-вального, что брат Василий появлялся здесь два раза, оба раза заглядывал в комнату, где спали мальчишки, и, ни слова не говоря, уходил.

- Ставлю тонну, он у себя в берлоге окопался, - сказал брат Виктор.

- Возможно, - согласился Наставник. - И это плохо.

- Думаешь, будет отстреливаться? - брат Виктор улыбнулся. - Не он первый, не он последний - выкурим.

- Он тебе не тупой сверчок, - обронил Наставник.

- Знаю, - отмахнулся легкомысленно брат Виктор, - но одну ошибку он уже сделал.

Наставник не стал выяснять, что брат Виктор называет "ошибкой", а только велел дне-вальному оставаться на месте и ребят не будить, что бы не случилось и какие бы звуки он с улицы не услышал. Дневальный повторил приказ, преданно глядя на Наставника.