Чародей и Дурак (Книга Слов - 3) - Джулия Джонс

- Пойдем, Джек. Надо отдохнуть.

Джек посмотрел в ясные голубые глаза рыцаря:

- Ты тоже это чувствуешь?

Таул потупился:

- С тех пор как я там побывал, не было дня, чтобы я не чувствовал его присутствия.

Они стояли бок о бок и смотрели на океан, мерцающий, как драгоценный камень. Чайки к вечеру угомонились.

Гнедко нарушил чары, потянувшись за особенно пахучим пучком травы. Таул, к удивлению Джека, велел Хвату:

- Ступай-ка собери побольше дров. Нынче ночью мы, похоже, сможем развести костер.

Хват побежал за дровами. Рыцарь, ничего не объясняя, отводил глаза, и Джек догадывался, что не его одного прохватило холодом до костей.

Час спустя на холме уже трещал костер. В углях грелась копченая колбаса, завернутая в листья щавеля, и на огне стоял котелок со сбитнем. В Нессе они, кроме Таулова лука, приобрели множество всякой снеди. Мясо, правда, было исключительно баранье, а сыр - овечий, но доселе путникам приходилось зависеть от прихотливых вкусов Хвата, поэтому все, что не слипалось от меда и не было густо усыпано корицей, представлялось им приятным разнообразием.

- Ежевики хотите? - Хват протянул пригоршню ягод, но желающих не нашлось, и он потер свою раненую руку. - Ну все, больше я для вас ничего собирать не стану. Очень нужно рисковать своей шеей для людей, которые смотрят на тебя так, будто им предлагают отраву.

Джек улыбнулся. Хват всегда был очень чуток к любой перемене настроения. Мальчик увидел, что Таул с Джеком примолкли, счел это нежелательным и решил разрядить атмосферу, разыграв сцену жалости к себе.

- Давай твои ягоды, я съем, - сказал Джек.

- Все как есть?

- Ага. Даже те, по которым слизняки ползали.

- Слизняки! Никакие слизняки по этим красавицам не ползали. Да они бы и не поместились на них.

Этот бурный взрыв негодования вызвал у Джека смех. Вскоре к нему присоединился Таул. Хват вызывал у них самые нежные чувства. Мальчуган, при всей своей напускной самостоятельности, оставался по-детски уязвимым. В ту ночь, когда его ранило, он ни разу не заплакал. Он, правда, лишился чувств, но утверждал потом, что не хлопнулся в обморок, как девчонка, а потерял сознание по-мужски, ради сбережения сил и остановки крови.

Крови вышло много - наконечник был широким и мягким. Металл погнулся, врезавшись в кость. К хвосту стрелы, как всегда, были привязаны красный шелк и человеческие волосы. Джек не понимал, что это означает, но Таул с Хватом, похоже, понимали.

Джек взглянул на Таула. Тот измерял свои стрелы, прикладывая их к груди, и урезал все, что были хоть на палец длиннее, чем надо.

- Зачем мы развели костер, Таул?

Рыцарь бросил укороченную стрелу и отвел волосы с лица.

- Погляди вокруг, Джек. Зачем, по-твоему, я привел вас сюда?

Джек огляделся. Они сидели на невысоком каменистом холме. Впереди был океан, внизу - скалы, а позади - холмы, по которым они ехали добрую часть дня. Вид во все стороны открывался широкий. Местность вокруг была видна как на ладони, а полная луна освещала каждый кустик и каждую травинку.

- Ты хочешь расставить ловушку.

- Вот именно. Если наш таинственный друг попытается что-то учудить нынче ночью, я надеюсь заметить его первым.

- Мне сдается, для тебя он не такой уж таинственный?

- Кажется, я знаю, кто он.

- Кто же?

- Тот, у кого я убил брата.

- Не убил, Таул, а победил в бою, - поправил Хват. - Этот Скейс просто сумасшедший, и все тут.

- Почем вы знаете, что это он? - с некоторым раздражением спросил Джек.

- По красному шелку на стрелах. Он того же цвета, что и флажки в бойцовых ямах.

- А волосы?

- Ну, головой ручаться не стану, но мне кажется, они такие же, как у покойного Блейза. Верно, Таул?

- Почему вы мне не сказали этого раньше? - осведомился Джек, глядя на Таула.

- Потому что ты, Джек, ему не нужен. Ему нужен я.

- Однако это не помешало ему подстрелить Хвата?

- К чему ты клонишь? - резко спросил Таул.

- К тому, что тебе следовало обо всем мне рассказать. Опасность грозит нам всем, и ты обязан был по меньшей мере сказать мне правду. Я не позволю опекать себя, как ребенка. Если нам грозит что-то, я должен знать в точности, чего ожидать.

Джек умолк, весь дрожа от негодования.

Прошла минута. Ветер унес несколько искр от костра в море. Таул сказал со вздохом:

- Ты прав, Джек, извини. Мне следовало сказать тебе обо всем в ту же минуту, как я сам догадался. - Он смотрел Джеку в глаза прямо, не ища себе оправданий. - Как у тебя обстоит со стрельбой из лука?

Джек улыбнулся, принимая его извинение.

- Неважно.

Таул прошел к лошадям, отвязал короткий лук и подал Джеку.

- А что, если я дам тебе несколько уроков, покуда мы ждем?

- Думаешь, ждать придется долго?

- Кто его знает. - Таул посмотрел на холмы, где не заметно было никакого движения - только трава колебалась под ветром. - Может статься, всю ночь.

Джек попробовал тетиву.

- Что ж, тогда я, глядишь, и успею обучиться кое-чему.

Тавалиск вкушал поджаренных на медленном огне голубей, обсуждая со своим секретарем подробности осады Брена. Это верх наслаждения - смаковать птицу мира, рассуждая в то же время о войне. Сами птички несколько костлявы - однако всякое блюдо следует приправлять выдумкой. Кроме того, голуби только открывают трапезу - за ними последует упитанный теленок.

- Нет, не так, Гамил. Режь его от плеча к боку. Да потолще. Я собираюсь есть эти ломти, а не носить их вместо белья.

- Да, ваше преосвященство.

- Итак, нам до сих пор неизвестно, как узнал Кайлок о подкреплении в две тысячи наемников? - Тавалиск переломил голубя пополам - так его легче было обгладывать.

- Нет, ваше преосвященство. Но кто-то, как видно, уведомил его - ибо он знал не только их численность, но и дорогу, которой они следовали в Брен.

- И он, конечно, устроил засаду. Пятьсот человек перебито вместе с их лошадьми, а оружие сброшено в озеро. Настоящая катастрофа! - Тавалиск так расстроился, что уронил голубя на пол, потеряв к нему всякий интерес. Кайлок каждый раз хоть на шаг, да опережает нас. Мы ведем подкоп - он проведывает о нем. Мы посылаем подкрепление - он перехватывает его. Мы меняем свои планы - он еще раньше меняет свои. Кто-то поставляет ему сведения, и я хочу знать кто.

- Я займусь этим, ваше преосвященство, - заверил Гамил, укладывая ломти телятины на блюдо. Вид настоящего мяса порадовал сердце архиепископа.

- А из Анниса есть известия?

- Там все без изменений, ваше преосвященство. И положение, надо сказать, весьма странное. Основная часть армии Четырех Королевств так и стоит лагерем у стен города. Она держит что-то вроде осады: за городом следят денно и нощно, однако не приближаются настолько, чтобы причинить Аннису какой-то вред.