08.2.Кальтер: Свинцовый закат - Роман Глушков

Я суматошно огляделся и задержал взгляд на валявшемся поблизости фрагменте вывески, обрушившемся с гостиничного корпуса. «ЛЬ» – две метровой высоты буквы и часть удерживавшего их на крыше каркаса, сваренного из металлического уголка (целиком вывеска некогда являла собой украинское название гостиницы: «ГОТЕЛЬ „ПОЛIССЯ“). Кто сбросил сверху этот обломок – ветер, мутанты или аномалия, – можно было лишь гадать. Но у того вандала хватило сил разорвать на каркасе сварные швы и деформировать уголки так, что теперь они топорщились во все стороны, будто шипы огромного моргенштерна. Вряд ли сталкерский комбинезон обезопасит от падения на них с высоты – эта мысль пришла мне в голову сразу, как только я заметил лежащий лицевой стороной книзу „ЛЬ“. Вся его крепежная фурнитура, соответственно, торчала вверх, и валялся обломок не там, где он был, а под нашим окном…

А в чем, собственно говоря, загвоздка? Что мешает моей мечте сбыться прямо сей же момент? Я кинулся к фрагменту вывески и, ухватив его за один из шипов, попробовал сдвинуть «ЛЬ» с места. Запросто! Гладкая поверхность букв и небольшой вес обломка позволяли буксировать его по ровной крыше даже в одиночку. Чем я без промедления и занялся, едва понял, что это осуществимо.

Болтая недорубленными предплечьями, Череп поставил ногу на подоконник и, кое-как протиснувшись в оконный проем, сиганул вниз следом за мной.

– Мягкой посадки, сучара! – процедил я, подкатывая под окно шипастый обломок вывески. Я спешил что было мочи и все равно едва не опоздал. Раскольник уже находился в полете, когда мне удалось завершить свою жестокую каверзу. Враг напоролся сразу на два торчащих уголка: один угодил ему в пах и вышел наружу из поясницы, заодно выдрав правую почку, а второй вонзился под ложечку и застрял где-то в грудной полости. Центр тяжести у «ЛЬ» моментально сместился, и нанизанное на каркас тело, перевернув обломок, упало на крышу. Не ощущающий боли Череп попробовал было встать и стянуть себя с шампуров, но они так крепко застряли промеж полковничьих костей, что все его старания были тщетны. Он мог только еле-еле ползти на четвереньках и волочить за собой фрагмент вывески подобно тому, как муха волочит соломинку, воткнутую ей в брюшко юным сорванцом… да простит меня храбрый полковник Борис Черепанов за столь циничное сравнение.

Спустя еще четверть минуты кожа на теле раскольника начала лопаться и бурно кровоточить – это означало, что вместо отвоевавшего свое Черепа на крыше ресторана должна возникнуть аномалия. Я не стал дожидаться ее рождения и поспешил спуститься к не подающему признаков жизни Кальтеру. Судя по хлопку, что раздался вскоре наверху, и брызнувшим фонтаном кровавым ошметкам, тело полковника тоже разродилось «трамплином». Не слишком достойный для нашего мстителя финал. В отличие от брата, Веня Черепок погиб гораздо менее мучительной и более человеческой смертью. Что ж, каждому свое. Неизвестно еще, насколько мне повезет в таком деликатном деле, как отход в мир иной. За последние дни Всевышний не завизировал ни один из моих смертных приговоров. Неужто они показались ему чересчур щадящими? В таком случае какую же тогда эксклюзивную смерть он для меня приберег?

Зато Тимофеич, кажется, отмучился. Однако и впрямь до слез обидно за старика, сошедшего с пути раньше срока. Вот уж не думал, что буду жалеть своего двуличного компаньона, но поди ж ты – жалею. М-да, парадокс…

С момента, как мне удалось выпрыгнуть из окна, и до той поры, как я склонился над скрюченным телом компаньона, прошло минуты три (две из них ушли на спуск с ресторанной крыши, поскольку лихо прыгать с нее на асфальт я побоялся). За это время майор так и не пошевелился – плохой, очень плохой знак. Ну да что теперь поделать – чьи-то мечты сбываются, чьи-то нет. Оно ведь не только в Зоне так, но и везде. Жестокая, слепая рулетка жизни…

Разорвавший тишину протяжный вопль Искателя был исполнен почти человеческого ликования. В суете последних минут я не обратил внимания на то, что свист «ледяного гейзера» прекратился и центр Припяти вновь окутала мертвая тишина. Бегло оглядев округу с крыши ресторана, я решил, что пожиратель аномалий и четверка выживших раскольников все еще отирается у пожарного выхода. Однако Искатель орал сейчас практически за углом, причем совсем не там, откуда я ожидал нападения. Или даже не за углом, а… в ресторане! Точно! А я расселся прямо перед входом, в то время как апостол Монолита наверняка меня заметил и уже готов полыхнуть своей промывающей мозги вспышкой!

Святые угодники! Но зачем он орет? Явно неспроста! Не уверен, что сумеет подкрасться ко мне исподтишка, и хочет меня спугнуть, чтобы я пустился бежать от него со всех ног? Прямиком на притаившихся в ближайших кустах раскольников? Ходячий глист любит охотиться подобным образом на тех врагов, которых побаивается. И все еще надеется, что мы попадемся на его дешевую уловку.

Вернее, я попадусь, а Кальтеру об этом уже можно не переживать. Впрочем, кое-какой посмертный подарок он мне оставил. Выроненная им при падении винтовка лежала неподалеку на асфальте. Не спуская глаз с темных провалов окон, я подобрал оружие и изучил в оптический прицел видимые с улицы помещения ресторана. Ну же, трусливая тварь, покажись! Не волнуйся, убежать Леня Мракобес всегда успеет. Однозначно ты меня видишь и знаешь, что я вооружен, а иначе с чего бы вдруг ты так внезапно заткнулся?

Разгромленный зал ресторана просматривался снаружи почти полностью, но спрятаться в нем тощий и темнокожий Искатель мог где угодно. Пока между нами сохранялась приличная дистанция, он был мне не опасен. Напротив, это я со своей винтовкой представлял для него угрозу. Но не станешь же палить наобум в каждое из множества потенциальных укрытий противника, надеясь, что тебе повезет отыскать верное? В разгрузочном жилете Кальтера еще оставались один или два запасных магазина, но я не хотел бездумно растрачивать дефицитнейшие боеприпасы. Потому что пока не планировал умирать, а это означало, что все мои выстрелы должны поражать конкретные цели. В идеале одна пуля – одна цель. И если я начну мазать по ним из такой хорошей винтовки, которая перешла мне в наследство от Тимофеича, винить в промахах надо будет исключительно себя и свою криворукость.

Значит, Искатель, тебе нравится орать и шарахать красными вспышками? А что, если мне использовать против тебя твою же тактику устрашения? Разумный хищник – он ведь способен не только удивляться, но и испытывать страх. Например, слыша рычание более грозного хищника. Я, конечно, не умею начинять людей аномальной энергией и превращать их в бомбы, но когда нужно устроить светопреставление – тут меня хлебом не корми. Дайте только в руки необходимый инструмент, а уж за мной не заржавеет.

Опустив оружие, я аккуратно, не делая резких движений, отстегнул на ранце клапан нижнего кармана и извлек оттуда последнюю пару оставшихся у меня «сигналок». Затем положил винтовку на сгиб руки и распутал на ракетных пеналах шнурки для ручного запуска. Далее огляделся и, не обнаружив несущихся ко мне через площадь раскольников, поочередно, без паузы, выпустил обе ракеты в ресторанные окна. После чего вновь схватил винтовку и нацелил ее туда, куда только что с пронзительным свистом умчались «сигналки».

Предупредительные надписи на их пеналах гласили: «Не для использования в закрытых помещениях!» Оно и понятно: страшно представить, какой переполох разразится, например, в Баре, выстрели я там такой штуковиной в самый разгар ежевечернего веселья. Хорошо, если мечущаяся в четырех стенах, как насмерть перепуганная птица, ракета не выжжет кому-нибудь глаза и не устроит пожар. Однако что являлось недопустимым для «Ста рентген», в ресторане «Полесье» могло оказать мне огромную услугу. Свистящие и рассыпающие за собой снопы искр «сигналки» заметались по темному залу, словно светлячки-мутанты, которые, по слухам, водятся с недавних пор в «Агропроме». Только те пугали сталкеров, не издавая при этом ни звука, а мои светляки шумели в полете так, что от их свиста едва не лопались барабанные перепонки. Куда там Искателю с его жалкими воплями! Сверкал он, бесспорно, намного ярче, зато по уровню шума «сигналки» легко обскакали вой пожирателя аномалий.

И это паскуднику здорово не понравилось. Неизвестно, за что он принял мои ракеты, но не успели они затихнуть и сгореть, а апостол Монолита уже бежал прочь от воцарившейся вокруг него свистопляски. Памятуя о мерзкой привычке Искателя слепить своих врагов, я крепко зажмурил левый глаз, а правый поднес к оптическому прицелу, на котором предварительно выставил самый мощный светофильтр. И потому когда уносящая ноги тварь ударила по мне своим коварным оружием, я был к этому полностью готов.

А бежала она, судя по всему, туда, откуда пришла – назад, в гостиницу. Пригнувшись, чтобы не шоркать макушкой о потолок, и комично задирая длинные костлявые ноги, объятый пламенем дылда спешил к двери, что вела в гостиничный корпус. Спешил и даже понятия не имел, что световая маскировка сейчас его не спасает, а, наоборот, только вредит.