Полное собрание стихотворений - Константин Батюшков

Мессала – Марк Валерий Мессала Корвин (64 до н. э. – 9 н. э.) – римский оратор, поэт и государственный деятель, покровитель Тибулла.

Без меня ты мчишься по волнам. В начале элегии рассказывается о том, как в 30 г. до н. э., когда Мессала отправился в Азию, сопровождавший его Тибулл из-за нездоровья остался на острове Корфу.

Феакия – древнее название этого острова.

Миро – благовонное вещество.

Делия. Этим именем Тибулл называл свою возлюбленную Планию.

Фарийские – египетские.

Рало – плуг.

Сидонский багрец – пурпурная краска, производившаяся в финикийском городе Сидоне.

Нард – растение, из которого делали благовонное масло.

Киннамон – ароматическое растение (корица).

Адский пес – Цербер (греч. миф.).

Зеницы – зрачки.

Пряслица – прялка.

Пленный*

Впервые ПРП, ч. 2, стр. 269–272. Печ. по «Опытам», стр. 86–90. О творческой истории стихотворения Пушкин писал: «Лев Васильевич Давыдов в плену у французов говорил одной женщине „Rendez-moi mes frimas“ <Верните мне мои морозы>. Батюшкову это подало мысль написать своего „Пленного“» (П, т. 12, стр. 266). Л. В. Давыдов (1792–1848), брат поэта-партизана Дениса Давыдова, как и Батюшков, был во время заграничного похода русской армии адъютантом генерала Н. Н. Раевского-старшего. Батюшков, познакомившийся с ним еще в 1810 или 1811 г., относил его к числу «храбрейших и лучших из товарищей» (Соч., т. 2, стр. 329).

С полей победы похищенный Один – толпой врагов. По свидетельству Пушкина, эти строки – «любимые стихи» Вяземского (П, т. 12, стр. 265). Последний тоже изобразил плен Давыдова в стихотворении «Русский пленник в стенах Парижа» (1815).

<О парижских женщинах>*

Впервые – «Памятник отечественных муз на 1827 г.», СПб., 1827, стр. 55. Входит в письмо Батюшкова к Дашкову от 25 апреля 1814 г. Сочинено в Париже, куда Батюшков попал при взятии города русской армией в 1814 г. Перед стихами говорится: «Я боюсь вам наскучить моими замечаниями. Но позвольте, мимоходом разумеется, похвалить женщин. Нет, они выше похвал, даже самые прелестницы».

Фидий (р. в начале V в. до н. э. – ум. ок. 432–431 до н. э.) – древнегреческий скульптор.

Тень друга*

Впервые – ВЕ, 1816, № 17–18, стр. 3–5. Печ. по «Опытам», стр. 48–51, с учетом правки ст. 44, сделанной Батюшковым при подготовке нового издания книги. Эпиграф – из элегии «Тень Цинтии» римского лирика Проперция (р. ок. 49 – ум. ок. 15 до н. э.). По свидетельству Вяземского, Батюшков «написал эти стихи на корабле, на возвратном пути из Англии в Россию после заключения европейского мира в Париже» (см.: П. А. Вяземский. Полн. собр. соч., т. 2. СПб., 1879, стр. 417). Поэт в 1814 г., после заграничного похода русской армии, посетил Лондон и возвратился из Англии на родину через Швецию, достигнув этой страны морским путем. Элегия посвящена памяти безвременно погибшего друга Батюшкова И. А. Петина, см. о нем стр. 283. Пушкин заметил об этой элегии: «Прелесть и совершенство – какая гармония» (П, т. 12, стр. 262).

Альбион – древнее название Англии.

Гальциона – чайка.

Вежды – веки.

Плейсские струи – воды находящейся в Германии реки Плейссы, близ которой был убит Петин.

Беллонины огни – военные огни.

На развалинах замка в Швеции*

Впервые – ПРП, ч. 2, стр. 217–223. С исправлениями – ССП, ч. 5, стр. 124–126. Печ. по «Опытам», стр. 11–18, с учетом правки ст. 54 и 107, сделанной Батюшковым при подготовке нового издания книги. Некоторые черты элегии навеяны стихотворением немецкого поэта Фридриха Маттисона (1761–1831) «Elegie in den Ruinen eines Bergschlosses». Белинский, называя элегию «превосходной», писал: «Как все в ней выдержано, полно, окончено! Какой роскошный и, вместе с тем, упругий, крепкий стих!» (Б, т. 7, стр. 249).

Хлябь – простор, бездна.

Нейстрия – западная часть средневекового государства франков.

Дубы в пламени. Речь идет об обычае северных народов зажигать дубы во время празднеств.

Лики – здесь: толпы, сонмы.

Руны – древнейшие скандинавские письмена.

<Хор жен воинов из «Сцен четырех возрастов»>*

Впервые – РА, 1887, № 7, стлб. 341–363. Отрывок из «Сцен», написанных Батюшковым по заказу поэта Ю. А. Нелединского-Мелецкого для праздника в Павловске 27 июля 1814 г. по случаю прибытия туда Александра I. Мы не включаем «Сцены» в наше издание полностью, так как, во-первых, они содержат не только стихотворный, но и прозаический текст, а во-вторых, Батюшков сочинял их в соавторстве с П. А. Вяземским, Ю. А. Нелединским-Мелецким, П. А. Корсаковым и Г. Р. Державиным, и в ряде случаев очень трудно сказать, чтО именно принадлежит ему самому. «Сцены», носящие ультрамонархический характер, были построены по плану Ю. А. Нелединского-Мелецкого, на которого, в свою очередь, оказывала влияние мать Александра I императрица Мария Федоровна. Батюшков, как отметил публикатор «Сцен» М. А. Веневитинов, ограничился только «ролью версификатора, передающего чужие мысли». Сам Батюшков, получивший за «Сцены» перстень от императрицы Марии Федоровны (Соч., т. 3, стр. 289), испытывал острое недовольство ими. В письме к Вяземскому от 27 июля 1814 г. говорится: «Нелединский заставил меня писать для великолепного праздника в Павловском; дали мне программу, и по ней я принужден был нанизывать стихи и прозу, пришел капельмейстер и выбросил лучшие стихи, уверяя, что не будет эффекту, и так далее. Пришел какой-то Корсаков, который примешал свое, пришел Державин, который примешал свое, как ты говоришь, кое-что – и изо всего вышла смесь, достойная нашего Парнаса и вовсе не достойная ни торжественного дня, ни зрителей» (ЦГАЛИ). Печатаемый нами хор жен воинов, возвращающихся из заграничного похода 1814 г., стоит на большой художественной высоте и несомненно принадлежит Батюшкову. Об этом говорит и энергия стиха в хоре, и то, что он написан типичным для Батюшкова трехстопным ямбом (ср. «Мои пенаты»).

Судьба Одиссея*

Вольный перевод стихотворения Шиллера «Odysseus». Впервые – «Опыты», стр. 71. Батюшков отказался от гекзаметра оригинала, кроме того подчеркнул мотив преодоления героем разнообразных препятствий, по существу имея в виду те трудности и опасности, с которыми ему самому пришлось столкнуться во время заграничного похода русской армии. Батюшков, которому, подобно гомеровскому герою, пришлось много странствовать, в 1814 г. писал Жуковскому о своем участии в заграничном походе и возвращении через разные страны на родину: «Вот моя Одиссея, поистине Одиссея! Мы подобны теперь Гомеровым воинам, рассеянным по лицу земному» (Соч., т. 3, стр. 303).

Стопой бестрепетной сходил Аида в мраки. Одиссей в XI песне поэмы посещает подземное царство мертвых.

Проснулся он: и что ж? Отчизны не познал. Одиссей в XIII песне поэмы, попадая на берег Итаки, не узнает родного острова, покрытого туманом.

Странствователь и домосед*

Впервые – «Амфион», 1815, № 6, стр. 75–91. Печ. по «Опытам», стр. 208–209, с учетом правки стихов 365–366, сделанной Батюшковым при подготовке нового издания книги. Вместо стихов 124–125 в «Амфионе» были следующие строки:

И снова мудрости искать  Меж греков просвещенных!  Сказал и сделал так  Наш ветреный чудак.

Вместо стихов 300–313 в «Амфионе» были следующие строки:

Так точно весь народ толпился и шумел    Пред кафедрой бродяги,Который в первый раз блеснуть умом хотел,  Но заикнулся, покраснел        И побледнел,    Как белый лист бумаги.В собраньи завсегда народ нетерпелив.

Батюшков задумал эту сатирическую сказку, во многом имеющую автобиографический характер, в 1814 г., находясь в Лондоне, о чем говорится в его письме к Вяземскому от 17 февраля 1815 г. (ЦГАЛИ), и закончил ее после возвращения из-за границы – в самом начале 1815 г. (письмо Батюшкова к Вяземскому от 10 января 1815 г., ЦГАЛИ). Еще до появления сказки в печати Батюшков писал о ней Вяземскому: «Прочитай обществу, если оно будет на то согласно, и пришли мне замечания. Я постараюсь ими воспользоваться», но тут же прибавлял: «Чтоб плана моего не критиковали. Напрасный труд: я его переменить не в силах» (письмо от марта – июня 1815 г. – ЦГАЛИ). Вяземскому сказка не понравилась. В связи с тем, что Греч в 1815 г. хотел напечатать сказку в «Сыне отечества», Батюшков просил Гнедича и Жуковского сделать поправки, но в «Сыне отечества» сказка помещена не была. В 1817 г., подготовляя издание «Опытов», Батюшков стал поправлять сказку и в измененном виде отослал ее Гнедичу с просьбой, чтобы Гнедич и Крылов сделали свои замечания. Эти замечания Батюшков получил и использовал (изд. 1934, стр. 517–520). Он также хотел написать другую сатирическую сказку (Соч., т. 3, стр. 360) и советовал Вяземскому работать в этом жанре, выводящем за пределы интимно-психологической лирики. Посылая «Странствователя и домоседа» Вяземскому, он говорил в цитированном выше письме к нему от марта – июня 1815 г.: «Зачем Дмитриеву оставлять одному это поле, поле веселое и пространное, созданное как нарочно для твоего остроумного ума и сердца… У нас множество баснописцев. Пусть будут и сказочники» (ЦГАЛИ).