Лабиринт миров - Евгений Гуляковский

Но дело не только во мне. Нам понадобится помощь других поселян. Я знаю трех-четырех надежных, но боюсь, что информацию о наших сборах не удастся слишком долго держать в секрете. Здесь на виду каждый шаг.

– Ты хочешь сказать, что о нашей экспедиции в род заранее узнают «металлисты»? Кстати, ты так и не сказал, почему у них такое название.

– Из-за любви к технике, из-за того, что они захватили все оружие и все горючее. А может, потому, что их главарь до захвата возглавлял эстрадную музыкальную группу с таким названием. Да. Я сильно опасаюсь, что они заранее узнают о нашем походе через своих информаторов в колонии и сумеют нас встретить.

– Тогда у нас остается единственный выход.

– И какой же?

– Отправиться прямо сейчас. Без всякой подготовки. Предупреди людей, которым ты доверяешь, возьми оружие и припасы, которые можно взять, не вызывая подозрений, и уйдем с острова, как только начнется рассвет.

– Я забыл, что с тобой мы сможем передвигаться по лесу днем… Ты в самом деле уверен, что шипоносы нас не тронут?

– Уверен. Контроль остался, я его чувствую. Не могу этого объяснить, но знаю, что в случае необходимости смогу ими управлять.

– Ну что же… Остается это проверить на практике.

Глава 27

Они встретились у переходного моста через протоку ровно через час, как и было условлено. Вольф привел с собой двоих общинников. Один из них, Павел Зуров, Лосеву сразу же понравился своей скромностью, умением держаться в стороне, не лезть вперед, пока не попросят.

При этом он обладал недюжинной силой, чувствовался в нем опытный таежный охотник, немногословный и знающий свое дело. А вот второй, Сергей Степанов, низкорослый и худощавый, с первого взгляда произвел неприятное впечатление из-за своей манеры навязывать себя всем и каждому в качестве закадычного друга.

Даже необычная слава Лосева его не останавливала, и он трещал без умолку, то и дело предлагая свои непрошеные услуги.

Лосев шел позади отряда мрачный и недовольный. Прежде всего тем, что в этот раз ему не пришлось участвовать в отборе людей, от которых зависел успех экспедиции. Обстоятельства сложились так, что он вынужден был полностью положиться в этом на Грансвера. Кроме того, тяжелым грузом лежал на душе последний разговор с Ксенией, когда ему впервые пришлось накричать на нее, чтобы заставить остаться дома.

Первые полчаса, после того как на плоту отряд пересек заболоченное озеро, они продвигались довольно быстро, но вскоре в лесу стали попадаться просеки, проложенные шипоносами, и движение сразу же замедлилось.

Преодолевать поваленные в разные стороны и сломанные в нескольких местах стволы сосен оказалось нелегко, но дело было не только в этом. Лосев заметил, что после появления отчетливых следов шипоносов все члены отряда старались держаться поближе к нему, и лишь один Зуров шел впереди, как ни в чем не бывало.

Вскоре Лосев убедился, что его догадка верна – Зуров так же, как и он сам, знал, что поблизости нет ни одного шипоноса. Он видел это по следам на просеках, по излому деревьев, по характерным голосам таежных птиц.

Сам Лосев вряд ли смог объяснить, откуда ему известно, что опасных монстров нет рядом на расстоянии целого дневного перехода. Но это знание жило в нем, и он пока не разобрался, радоваться или печалиться своим новым способностям.

Какие еще сюрпризы готовит ему его собственный организм? Как долго будет продолжаться влияние на него голубой отравы? И что скажут медики управления по поводу его необычных способностей? Впрочем, до последних еще нужно было добраться. Сейчас он предпочитал решать более близкие, насущные проблемы, благо их хватало.

Плохо было с оружием. Им выделили всего один дробовик, и, если бы Лосев не настоял на своем праве оставить у себя трофейный бластер, от экспедиции вообще пришлось бы отказаться.

Итак, четыре человека, один бластер и одно охотничье ружье против целой банды головорезов, вооруженных современным оружием.

Время от времени Лосев спрашивал себя, не сумасшествие ли вся эта экспедиция? Не жест ли отчаяния? Но глубоко внутри его, столь же необъяснимо, как и уверенность в отсутствии шипоносов, жило убеждение в том, что это не так. Шанс на успех был. Вот только он пока не мог объяснить, какой именно. Но когда придет время, внутренний голос подскажет ему, что надо делать. Именно эта слепая уверенность вела его сквозь тайгу к окраинам разрушенного и заброшенного Байкальска.

Бывают ли в пустынях шаровые молнии? Этого не знает никто. Но если академик, лауреат Нобелевской премии утверждает, что два человека погибли от удара шаровой молнии, кто осмелится поставить под сомнение его слова? Тем более в полевых условиях экспедиции, неофициальный руководитель которой погиб от этой таинственной молнии?

Как бы там ни было, после этого печального случая фактическое руководство экспедицией перешло к Вакенбергу. И никто уже не проявил интереса ко второму странному событию. Появлению в пустыне неизвестного подростка.

Самой первой задачей, которую поставил перед собой новый руководитель экспедиции, было установление независимого от Динькова канала связи со столицей Федерации.

В экспедиции были неплохие специалисты по связи, и, получив срочное задание от академика, они работали над этой проблемой вторые сутки подряд.

Используя образ кинжала, принесенного с собой Андреем из параллельного пространства, Вакенбергу удалось значительно сузить район поисков. Рикон в руках Андрея как стрелка компаса реагировал на место падения болида, скрытое под многолетними песчаными наслоениями. И теперь поиски не прекращались ни на минуту.

Вакенберг прекрасно понимал, что времени у него совсем немного. Как только Диньков узнает, что его план по устранению ученого не сработал, он примет другие меры. Средств у него для этого достаточно, а пустыня скроет все следы.

Но, пока канал связи с островом молчал, у Вакенберга оставалась надежда довести до конца начатую работу.

У Динькова сейчас слишком много других дел, и ему не до кызылкумовской экспедиции. Вакенберг знал, что это за дела, и понимал, что, если связь не удастся наладить в ближайшие дни, он может опоздать и в столице Федерации не останется ни одной силы, способной противостоять Динькову.

Индикатор канала прямой связи с островом вспыхнул вечером третьего дня, когда анализ проб из последнего шурфа уловил наконец наличие необычного, ни на что не похожего излучения. Они были уже у самой цели. Радиоинженер, выполнявший специальное задание академика, доложил, что к утру будет восстановлена связь со столицей… Им не хватило всего нескольких часов, чтобы завершить начатое.