Прощай, Калифорния! - Алистер Маклин

Указка передвинулась дальше.

– А здесь у нас, дайте-ка подумать, шестая скважина. Находится она на разломе «Белый волк». Именно здесь...

Его прервал телефонный звонок. Трубку взял один из его помощников и оглядел присутствующих:

– Кто из вас майор Данн?

Данн взял трубку, выслушал, поблагодарил звонившего и повесил ее.

– В Адлерхейме самый настоящий транспортный парк. У них не один, а целых два вертолета, два грузовика без опознавательных знаков и джип. – Он с улыбкой посмотрел на Райдера, – Вот вам еще две стрелки на заметку, сержант.

Райдер кивнул. Если он и испытывал удовлетворение, то никак этого не показал, скорее всего потому, что Данн лишь подтвердил то, в чем Райдер и без того был убежден.

– Что это за стрелки? – спросил Бенсон.

– Обычная проверка в ходе расследования, профессор.

– Ах так. Ну хорошо. Как я понимаю, не моего ума дело. Так о чем я говорил? Да, о разломе «Белый волк». Мощность 7,7 балла, 1952 год, крупнейшее землетрясение в Калифорнии после 1857 года. Эпицентр был где-то между Эрвином и Техачапи... – Он сделал паузу и посмотрел на Райдера. – Вы нахмурились, сержант, и довольно сильно, должен заметить.

– Ничего страшного, профессор. Просто мелькнула одна мысль. Прошу вас, продолжайте.

– Так вот, очень каверзный район, хотя это только подозрения. Что бы ни случилось в районе «Белого волка», это может сказаться на разломах Гарлок и Сан-Андреас в ущелье Тиджон. Но мы опять-таки ничего не знаем. Может существовать какая-то связь между разломами, проходящими через острова Санта-Инес, Меса и Ченел. Весьма привлекательный район в смысле землетрясений. Сведения о них имеются чуть ли не с начала XIX века, причем самое крупное было в Ломпоке в 1927 году. Впрочем, все данные очень приблизительные. Одно не вызывает сомнений: мало-мальски крупные толчки в районе Санта-Инес вызовут серьезные разрушения в Лос-Анджелесе. – Бенсон покачал головой, неизменная улыбка исчезла с его лица. – Бедный старый Лос-Анджелес! Вокруг него, можно сказать, сплошные центры землетрясений, не говоря уже о том, что он сам был в эпицентре одного из них. Во время нашей последней встречи я говорил вам о мощных, чудовищных землетрясениях. Если подобное землетрясение затронет Сан-Хасинто, Сан-Бернардино, Сан-Фернандо, «Белого волка», ущелье Тиджон или остров Санта-Инес, я уж не говорю о Лонг-Биче в Лос-Анджелесе, то западное полушарие недосчитается одного крупного города. Если наша цивилизация исчезнет и возникнет другая, то она будет говорить о Лос-Анджелесе точно так же, как мы об Атлантиде.

Барроу заметил:

– Вы сегодня, кажется, склонны шутить, профессор.

– Увы, происходящие вокруг меня события и люди, постоянно задающие мне вопросы, невольно навевают печаль, вы уж меня простите. Далее, вот здесь, в центральной части разлома Сан-Андреас, мы проводим очень интересное бурение. Это между Чоламе и Паркфилдом. В том месте прямо-таки чувствуется влияние Сан-Андреаса. Очень активная область. Постоянно идут сотрясения почвы, хотя, как ни странно, мощные землетрясения в этом районе никогда не фиксировались. Было, правда, где-то в 80-х годах одно достаточно крупное, немного западнее, близ города Сан-Луис-Обиспо. Но оно могло быть вызвано не только Сан-Андреасом, но и разломом Насимиенто, проходящим параллельно Сан-Андреасу, к западу от него. – Бенсон невесело улыбнулся. – Если эпицентр сильного землетрясения окажется в одном из этих разломов, атомная станция в заливе Моро окажется на дне моря. Далее на север мы пробурили скважину между Холлистером и городом Сан-Хуан-Баутиста, расположенным в нескольких милях к западу. Это еще один «дремлющий» район, лежащий чуть южнее Хейвордского разлома, ответвления которого от залива Сан-Франциско идут прямо на восток и проходят вблизи Хейворда, Окленда, Беркли и Ричмонда, а затем ныряют под залив Сан-Пабло. В Беркли разлом пролегает прямо под университетским футбольным полем – вряд ли это понравится тысячам постоянных болельщиков. Вдоль данного разлома произошло два крупных землетрясения – в 1835 и 1868 годах. А вот в 1906 году здесь было не просто крупное, а огромное, по мнению жителей Сан-Франциско, землетрясение с эпицентром в районе озера Темескал. Вот тут мы и решили пробурить нашу девятую скважину. Десятую скважину заложили у Орехового ручья в разломе Калаверас, который идет параллельно Хейворду. Мы с большим подозрением относимся к этому разлому по одной простой причине – нам о нем вообще ничего не известно.

Барроу сказал:

– Таким образом, получается десять скважин. Вы несколько минут говорили о нашем бедном старом Лос-Анджелесе, а как насчет нашего бедного старого Сан-Франциско?

– Его придется бросить на съедение волкам. Сан-Франциско и в геологическом, и в сейсмическом плане – город, которому суждено умереть. Откровенно говоря, мы боимся там вообще к чему-либо прикасаться. В районе Лос-Анджелеса было семь, можно сказать, исторических землетрясений, о которых есть информация. В районе залива Сан-Франциско их было шестнадцать, но мы понятия не имеем о том, где произойдет очередное, по всей видимости чудовищное. Было предложение – откровенно признаюсь, с ним выступил я – сделать скважину около озера Серсвиль, которое находится рядом со Стэнфордским университетом. В этом районе в 1906 году произошло весьма сильное землетрясение, и, что более важно, там же проходит ответвление разлома Пиларситос от Сан-Андреаса. Пиларситос, тянущийся в Тихий океан на расстояние шести миль от Сан-Андреаса, является на самом деле прародителем разлома Сан-Андреас, проходившего здесь несколько миллионов лет назад. Ну, как бы то ни было, землетрясение 1906 года коснулось главным образом незаселенных холмистых местностей. С того времени бездумные земельные собственники понастроили вдоль разломов множество городов. Даже представить невозможно, какими могут быть последствия землетрясения силой, скажем, 8 баллов в этом районе. Я предложил пробурить скважину рядом с Менло-Парком, но мое предложение натолкнулось на сопротивление со стороны определенных кругов, и идея была загублена на корню.

– Определенных кругов, говорите? – спросил Барроу.

– Да, – со вздохом ответил Бенсон. – В 1966 году здесь был основан Национальный геологический научно-исследовательский центр. Боюсь, землетрясения для них – больная тема.

– Насчет этих скважин, – вступил в разговор Райдер. – Какого диаметра буры использовались?

Бенсон посмотрел на него пристальным взглядом и еще раз вздохнул:

– Это должно было стать первым вопросом. Именно поэтому вы здесь, верно?

– Ну так как?

– Можно применять буры любого размера. Конечно, в пределах разумного. В Антарктиде, например, чтобы пробурить ледовый шельф, пользуются бурами диаметром тридцать сантиметров. Мы же используем буры меньшего диаметра. Двенадцать – пятнадцать сантиметров, точно не знаю. Выяснить это не составит труда. Как я понимаю, вы считаете, что скважины, пробуренные в рамках ППЗ, оказались своего рода палкой о двух концах? Разрушительный эффект приливной волны все-таки ограничен, зато это район землетрясений, так почему бы не использовать потенциальные силы природы и не вызвать мощное землетрясение, использовав для этой цели бурильные площадки ППЗ? Я угадал?

– Это возможно? – спросил Барроу.

– Более чем.

– А если учитывать... – Барроу замолчал. – Десять бомб, десять площадок. Знаменательное совпадение. Неужели так и произойдет?

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, хорошо?

– А если все-таки?

– Столько неизвестных факторов...

– Сделайте теоретическое предположение, профессор.

– Прощай, Калифорния! Вот что я могу предположить. Во всяком случае, значительная часть Калифорнии и половина населения в придачу. Либо она опустится на дно Тихого океана, либо просто будет разрушена серией чудовищных землетрясений – именно этого можно добиться, если взорвать в разломах водородные бомбы. Прибавьте к этому радиацию, которой не бывает ни при подземных, ни при подводных землетрясениях. Да, идея немедленного отъезда на восток внезапно становится необыкновенно заманчивой.

– Вам придется идти пешком, – заметил Сассун. – На дорогах скопление машин, аэропорты в осаде. Авиалинии выслали все самолеты, какие оказались в наличии, но это вряд ли помогло: они забили все воздушное пространство, ожидая возможности приземлиться, а когда самолет наконец приземляется, на каждое место находится сотня желающих.

– Завтра все может измениться к лучшему. Не в природе человека постоянно пребывать в паническом состоянии.

– И не в природе самолетов взлетать из-под семиметрового слоя воды, а именно на такой глубине может завтра оказаться аэропорт.

Телефон снова зазвонил. На сей раз трубку поднял сам Сассун. Выслушав и поблагодарив звонившего, он положил трубку.

– Две новости, – объявил он. – Во-первых, в Адлерхейме действительно есть радиотелефон. Все совершенно законно. На почте не знают ни имени, ни адреса человека, отвечающего на телефонные звонки. Во-вторых, в Адлерхейме находится очень крупный мужчина. – Он посмотрел на Райдера. – Похоже, вы оказались правы не только в этом, но и в том, что они потрясающе самоуверенны. Он даже не потрудился сменить свое имя – Дюбуа.