Неведомое - Камиль Фламмарион

На следующее лето Эмиль де-ле-Бедолльер получил от одного приятеля, Эжена Фора, приглашение совершить экскурсию по центральной области Франции. Они проезжали через городок Шаритэ и как раз попали на какой-то бал, устроенный по подписке. Как только они появились, у молодой девушки сердце забило тревогу, лицо вспыхнуло ярким румянцем; путешественник заметил ее, восхитился ею, полюбил ее, и через несколько месяцев они поженились. В этом городе он не бывал никогда в жизни.

Такая курьезная свадьба не единственный случай в этом роде. Я могу привести еще несколько подобных примеров; чтобы далеко не ходить за примером, скажу, что жена одного из наших самых известных астрономов, Янсена, видела своего суженого во сне задолго до того, как они познакомились.

V. Альфред Мори рассказывает о таком же факте, но объясняет его своей теорией образов, сохраняющихся в памяти, — теорией, конечно, не применимой ни к брату Бедолльера, ни к следующему случаю. «Некто П.,- пишет Мори, бывший библиотекарь в Законодательном Корпусе, — уверял меня, что он видел во сне ту женщину, на которой впоследствии женился, хотя она была ему незнакома, или, по крайней мере, он воображал, что раньше не видел ее в действительности; здесь, по всей вероятности, дело идет о бессознательном воспоминании».

Но беда в том, что теоретики все хотят уложить, все заключить в свои тесные рамки. По всей вероятности, при свете новых психических исследований окажется, что Альфред Мори ошибается.

Бывший судья, в настоящее время депутат Берар сообщает следующий поразительный рассказ, напечатанный в «Revue des Revues» от 15 сентября 1895 года.

VI. «Лет десять назад в качестве судьи мне случилось вести длинное и трудное следствие страшного преступления, посеявшего ужас во всей стране; несколько недель, день и ночь, мне все виделись и наяву и во сне трупы, кровь, убийцы…

Все еще находясь под гнетом кровавых воспоминаний, я поехал отдохнуть на маленький курорт, который мирно дремлет в долине среди гор.

Почти каждый день я бродил по лесам дубов и буков или забирался в дремучий сосновый бор. В своих прогулках мне часто доводилось заблудиться. Один раз, когда уже начало смеркаться, я вышел из лесу на пустынную дорогу, пересекавшую узкое ущелье меж двух высоких гор; склон был крутой, и в ущелье возле дороги струился маленький ручеек, ниспадавший к равнине тысячами мелких каскадов. С обеих сторон высился темный, безмолвный лес.

Столб на дороге указывал, что город отстоит в 10 километрах; туда мне и следовало направиться. Но, измученный шестичасовым блужданием, томимый жестоким голодом, я мечтал о немедленном отдыхе и обеде.

В нескольких шагах виднелся жалкий трактирчик со старой, покривившейся вывеской «Аu rendes vous des amis». Я зашел туда. Единственный зал был темный и закоптелый. Меня встретили трактирщик, дюжий мужчина геркулесовского сложения, с желтой подозрительной физиономией, и его жена, маленькая, черномазая, с косыми, фальшивыми глазами.

Я попросил закусить, а потом и отдохнуть. После жалкого ужина, который я ел под пытливым наблюдением хозяина, его жена повела меня по длинному коридору и крутой лестнице наверх, в комнату над конюшней. Хозяин с хозяйкой да я несомненно были одни в этой лачуге, затерянной в лесу, вдали от всякого жилья.

Я осторожен до боязливости — качество, выработавшееся у меня под влиянием моей профессии; мне везде чудятся преступления и возможные убийства. Я тщательно осмотрел комнату, заперев дверь на ключ. Койка, два хромоногих стула, а в глубине — скрытая под занавеской дверь с замком без ключа. Я отворил эту дверь; она выходила на узкую лестницу, погружавшуюся куда-то в темную пустоту. На всякий случай я загородил дверь столом с разбитым умывальником и рядом поставил еще стул. Таким образом, если бы кому-то вздумалось войти, он непременно нашумел бы, наткнувшись на стол. Затем я улегся.

После такого утомительного дня я, понятно, свалился, как сноп, и сейчас же заснул глубоким сном. Вдруг я проснулся и вскочил: мне показалось, что отворяют дверь и отодвигают стол; мне даже почудился свет фонаря или свечи сквозь щелку замка. Я крикнул: «Кто там?» Никакого ответа, безмолвие и тьма. Вероятно, мне приснилось, или я был игрушкою странной иллюзии.

Несколько часов я пролежал без сна, как бы под гнетом смутного ужаса. Наконец, утомление взяло свое, и я забылся тяжелым сном, прерываемым кошмарами.

Во сне я увидел, будто бы в этой самой комнате, на этой кровати лежит человек, я сам или кто-то другой — не знаю. Потайная дверь отворяется, трактирщик входит с длинным ножом в руке, позади на пороге стоит его жена, грязная, в лохмотьях, заслоняя своими черными пальцами свет фонаря; трактирщик на цыпочках подходит к постели и вонзает нож в сердце спящего. Потом муж подхватывает труп за ноги, жена за голову, и оба вместе тащут его вниз по крутой лесенке. Любопытная подробность: муж держит в зубах тонкое кольцо на верхушке фонаря. Я проснулся, точно меня кто толкнул в бок, обливаясь холодным потом, объятый ужасом. Сквозь щели ставень лучи августовского солнца проникали в комнату: вероятно, именно они создали иллюзию света фонаря во сне. Внизу я встретил хозяйку одну, безмолвную, мрачную, и радостно вырвался, как из ада, из этой подозрительной берлоги на вольный воздух, благоухающий соснами и звенящий пением птиц.

Я забыл о своем сне. Три года спустя я прочел в одной газете следующую заметку: «Все население курорта X… взволновано внезапным, необъяснимым исчезновением г. Виктора Арно, адвоката, который неделю назад ушел на прогулку и с тех пор не возвращался в свой отель».

По какому-то странному сцеплению идей я вспомнил свой сон на постоялом дворе. Не знаю, почему, но это впечатление еще больше усилилось, когда неделю спустя я прочел в той же газете: «Вчера напали на следы Виктора Арно. 24 августа, вечером, его видел один ломовой в уединенно лежащей гостинице под вывеской «Аu rendes vous des amis». Он расположился там на ночлег. Был допрошен хозяин, личность довольно темная. Он уверяет, будто путешественник вовсе не ночевал у него. Несмотря на такое запирательство, по всей местности ходят странные слухи. Говорят о другом постояльце, англичанине, исчезнувшем точно так же шесть лет назад. Вдобавок одна пастушка показала, что видела, как хозяйка постоялого двора полоскала в лесном ручье окровавленное белье. Здесь, очевидно, кроется какая-то мрачная тайна…»

После этого я не утерпел; какой-то тайный голос нашептывал мне, что мой сон превратился в страшную действительность, и я сейчас же поехал в город. Судебные власти начали следствие по этому делу, не располагая никакими определенными данными. Я явился в кабинет моего коллеги, судебного следователя, как раз в тот день, когда он снимал допрос с жены трактирщика. Когда я вошел, женщина сначала не узнала меня.

Она рассказала, что, действительно, 24 августа приходил в гостиницу какой-то прохожий, приметы которого соответствовали приметам Виктора Арно, но что он не оставался ночевать. Впрочем, прибавила она, в ее трактире всего две комнаты, и обе были в эту ночь заняты двумя ломовыми, которые уже были допрошены следователем и подтвердили этот факт. Тут я вмешался: «А третья комната, над конюшней?»

Трактирщица вздрогнула и, взглянув на меня, сразу узнала. А я продолжал неудержимо: «Виктор Арно ночевал в этой третьей комнате. Ночью вы пришли туда с мужем, держа в руках — вы фонарь, а он — длинный нож. Вы поднялись туда по лестнице из конюшни, отворили потайную дверь и стояли на пороге, а в это время муж ваш зарезал путешественника, чтобы похитить у него бумажник и часы».

Словом, я рассказал сон, виденный мною три года назад; судья слушал меня, ошеломленный этими разоблачениями, а женщина стояла в ужасе, вытаращив глаза.

«Потом, — продолжал я, — вы вместе стащили тело вниз, и ваш муж держал в зубах колечко от фонаря».

Тогда женщина, помертвевшая от ужаса, стуча зубами, проговорила: «Значит, вы все видели?»

Однако, она отказалась потом подписать свое показание и хранила упорное молчание.

Когда следователь передал мужу мой рассказ, тот вообразил, что жена выдала его и разразился ругательствами. Следовательно, мой сон оправдался точка в точку и стал страшной действительностью.

В конюшне под густым слоем навоза нашли труп злосчастного Виктора Арно, а возле — еще какие-то человеческие кости, может быть, останки англичанина, исчезнувшего шесть лет назад при столь же таинственных обстоятельствах».

Этот рассказ настолько красноречив сам по себе, что не нуждается в комментариях. Это — вещий сон во всей своей красе. Мы не допускаем, чтобы автор, бывший судья, сочинил его ради удовольствия написать драматическую сказку. [Эта история передана также в «Мемуарах Горона», бывшего начальника сыскной полиции.]

VII. Вот также знаменательный сон, сообщенный мне одним уважаемым духовным лицом: «Пятнадцати-шестнадцати лет я воспитывался в одном пансионе в Ниоре, и однажды ночью мне приснился странный сон. Я будто бы находился в Сен-Мэксане (город, который был мне знаком лишь по названию) с моим классным наставником, на маленькой площади, возле колодца, напротив которого помещалась аптека; вдруг, смотрю, нам навстречу идет одна дама, виденная мною всего один раз в Ниоре. Подойдя к нам, эта дама заговорила с нами о каких-то делах, и ее слова показались мне настолько интересными, что, проснувшись поутру, я сообщил весь этот разговор нашему директору. Тот в удивлении стал расспрашивать меня. Через несколько дней у него случилось дело в Сен-Мэксане, и он взял меня туда с собой. Тотчас по приезде мы очутились на площади, виденной мною во сне, затем к нам подошла эта же самая дама и завела с директором именно тот разговор, что я передавал ему, — буквально, слово в слово.