СВР. Из жизни разведчиков - Алексей Полянский

Аферист и провокатор Тумим пользовался расположением датского консула Альберта Хари, крупного коммерсанта, который состоял в приятельских отношениях с Орловым, главой деникинской контрразведки.

В начале апреля датский консул на пароходе «Петр Великий» укатил в Константинополь, бросив Тумима в Одессе. Вместе с Хари отправились Орлов и майор Порталь, прихватив важные документы.

После бегства Орлова с Порталем «представитель датского Красного Креста» начал работать на новых хозяев — одесских чекистов.

Опытный осведомитель был для чекистов очень кстати — Тумим хорошо знал город и его жизнь при французах. Но контакты с одесской ЧК длились недолго. Тумим занялся своими старыми делами — изготовлением фальшивых заграничных паспортов. Всплыли также некоторые новые детали…

Доктор Тумим был арестован. Допрашивал его член президиума одесской губчека Иосиф Южный.

— По вашему доносу, доктор Тумим, недавно были арестованы шесть человек. Двое из них — купец Каменир и Кранц — расстреляны. Недавно выяснилось, что ваши сведения были клеветой. Между прочим, расскажите, как и с какой целью вас посадили на баржу №4?

— Посадила меня деникинская контрразведка, как и вы, за подделку документов.

— И больше ничего?

— А что еще могло быть?

Южный прекрасно знал, что Тумим лжет.

Елена Соколовская, та самая, которая вместе с агентом-двойником де Ла-Розом организовала в городе легальное бюро переводчиков, рассказала Южному, с какой именно целью Тумим находился на барже — она узнала это от своего знакомого во французской контрразведке.

— Кто из арестованных был в то время на барже? —Николай Ласточкин — глава одесских подпольщиков. Больше никого.

— А фамилия Лафар или Лафер, или Делафар вам знакома?

Тумим ответил не сразу.

— Датский консул Альберт Хари, мой хороший знакомый, перед отплытием в Константинополь как-то обмолвился, что Порталь и Орлов везут с собой под усиленной охраной московского разведчика, вроде с такой фамилией. Порталь его хорошо знает — разведчик работал переводчиком в Главном французском штабе. Он молчит, и Порталь с Орловым надеются по пути или в Константинополе заставить его заговорить.

Не верить рассказу Тумима не было причин. Следы «Шарля» — Делафара затерялись, и больше никто и никогда его не видел…

Итак, один из главных пунктов задания «Шарлю» гласил:

«Выяснить все возможные пути невоенного прекращения интервенции. Тайные пружины, которые могли бы повлиять на быстрый ее исход с территории Юга…»

Разведчик за короткий срок нашел такой путь и сообщил о нем в Москву — нужно действовать через полковника Фрейденберга, имеющего в России значительные коммерческие интересы.

Существуют некие парадоксальные ситуации, когда решение и поступки одного человека при определенных обстоятельствах могут влиять на ход исторического процесса.

Полковник Фрейденберг не был важной птицей. И звание относительно невысокое — всего лишь полковник, когда вокруг полно генералов, и должность с ограниченными возможностями — начальник штаба войск Антанты на Юге России.

И тем не менее волевой и цепкий Фрейденберг вершил на Юге все дела, заставляя командующего генерала д'Ансельма все время на него оглядываться.

Конечно, полковник не мог самолично эвакуировать Одессу.

Такие вопросы решает только высшее руководство Антанты.

Но время шло, и знаменитый совет четырех в Версале утонул в словопрениях. Яростный и напористый французский премьер Клемансо вообще не хотел уходить с Украины, а его оппонент — неуступчивый английский премьер Ллойд Джорж настаивал на эвакуации, не желая усиления французского влияния на юге Украины.

27 марта 1919 года принимается «каучуковое» решение в виде обращения к Главнокомандующему войсками Антанты маршалу Фошу:

«Решено: просить маршала Фоша ограничить свои предложения мерами, необходимыми для усиления румынской армии, включая эвакуацию Одессы и отправку в Румынию продовольственных запасов, предназначенных для этого города…»

Обратим внимание: однозначного указания маршалу Фошу об эвакуации Одессы нет, есть только некая просьба к Фошу «ограничить свои предложения».

И все же решение об эвакуации города есть.

Но Клемансо демонстративно не желает с ним считаться.

В Одессу продолжают прибывать новые войска. Начальник Генерального штаба французской армии генерал Альби оперативно выполняет все указания своего премьер-министра.

Из утренних одесских газет за 3 апреля 1919 года:

«Вчера в Одессу прибыли первые французские волонтеры, отправленные в спешном порядке из Марселя. Военный транспорт не имел в пути остановок…»

«В ближайшие дни в Одессу прибывает еще несколько транспортов со значительным числом волонтеров…»

«Вчера в одесский порт прибыли два больших транспорта — „Хиос“ и „Корковадо“, доставившие десантные войска…»

А что же Фрейденберг? А ничего — просто ждет и занимается будничными делами — размещает прибывающие части, ведет переписку, развлекается в «Доме кружка актеров».

И неожиданно 3 апреля дает команду о немедленной эвакуации в течение двух суток. По тем временам это был немыслимо короткий срок для эвакуации 30 тысяч солдат и офицеров с техникой, оружием, продовольствием, документами.

Пока генерал д'Ансельм — начальник Фрейденберга пытался связаться с Парижем, эвакуация шла уже полным ходом и остановиться было уже невозможно.

Имел ли право полковник Фрейденберг на такую самовольную акцию?

И да, и нет.

Имел, потому что бегство французов было выполнением «честным солдатом — служакой» решения лидеров Антанты.

Не имел, потому что от своего руководства — начальника Генерального штаба он никаких указаний не получал.

А 19 апреля 1919 года премьер-министр Франции Клемансо направил материалы на полковника Фрейденберга в Верховный военный суд.

Глава VI. СПУСТЯ ЧЕТЫРЕ ГОДА

В один из апрельских вечеров 1923 года на Гаванной улице загорелся склад кинокартин, принадлежавший одесскому кинофотоуправлению.

Не успели, пожарные закончить свою работу, как прибывшие эксперты ГПУ установили, что причиной пожара явился непогашенный окурок, который завскладом оставил около пленки.

Мрачно наблюдал за происходящим начальник городского кинофотоуправления Михаил Яковлевич Капчинский.

«Мало того, что пожар принесет огромные убытки и нарушит расписание киносеансов, — думал Капчинский, — к тому же, виновник пожара — мой деверь…»

Утром следующего дня в кабинет Капчинского вошел черноволосый парень лет двадцати в военной форме.

— Вы — гражданин Капчинский Михаил Яковлевич? Постановлением Государственного Политического управления вы арестованы.

Чекист протянул бумагу, подписанную начальником одесского ГПУ Заковским, гласившую, что ордер на производство ареста Капчинского Михаила Яковлевича выдан оперуполномоченному 4-го отделения губотдела ГПУ Штаркману Марку Рафаиловичу.

Пролетка с крытым верхом повезла арестованного на Маразлиевскую, где находилось одесское ГПУ. Около входа в управление Штаркмана окликнул высокий широкоплечий парень.

— Что, Марк, очередной валютчик или нэпман, ушедший от налога?

— Нет, это по делу о поджоге склада кинокартин. Капчинский побагровел.

— Между прочим, начальник кинофотоуправления Одессы.

Окликнувший Штаркмана парень был заместителем начальника секретного отдела одесского ГПУ Дмитрием Медведевым, тем самым, который в годы Великой Отечественной командовал знаменитым партизанским отрядом на Ровенщине.

— Кстати, Марк, — сказал Медведев, — приходи сегодня на волейбол. Мы играем с командой фабзавкомов.

В коридоре ГПУ Капчинский сказал Штаркману:

— Мой младший брат, умерший в прошлом году от сыпняка, занимался в вашем учреждении серьезным делом — военной контрразведкой и у него не было времени на волейбол, а тем более на необоснованные аресты.

Следователь производил впечатление интеллигентного человека.

— Уполномоченный 4-го отделения ГПУ Михаил Робертович Гринберг, — представился следователь, — мне поручено вести следствие по делу о пожаре на складе кинокартин, а заодно и разобраться с положением в кинофотоуправлении.

— А почему, собственно, наши кинодела должны интересовать ГПУ?

— Вам известно, гражданин Капчинский, что постановлением Совнаркома Украины запрещена денационализация кинотетров? Тем не менее 22 одесских кинотеатра вы сдали в аренду бывшим владельцам — Сегалу, Полонскому, Корну и другим. Как это прикажете понимать?

— Михаил Робертович, вы богатый человек? Вы можете дать деньги на восстановление харитоновской кинофабрики на Французском бульваре? А Сегал и Полонский могут. Мы договорились, что они приведут кинотеатры в порядок, наладят прокат, а часть выручки отдадут на восстановление кинофабрики. Это будет хорошее дополнение к деньгам, которые Саша Рекис выпросил у предисполкома Аверина. Все это согласовано с Губкомом и Губисполкомом. Между прочим, до пожара эта тема не поднималась.