Малышок - Ликстанов Иосиф Исаакович

Эпилог

Есть за городом Н., на полпути между номерным заводом и Северным Полюсом, невысокие горы, поросшие лесом, а среди гор раскинулась долина, по которой струятся светлые холодные ручьи. Здесь и собрались на массовку мастера «катюши».

Явились сюда токари, слесари, лекальщики, термисты с завода, пришли тарники, сборщики, упаковщики с филиала. Встретились друзья-соперники, которые соревновались горячо и дружили с каждым днем все крепче, потому что соревновались они с одной мыслью - дать больше оружия для братьев-фронтовиков, для разгрома фашистов.

Широкая долина ожила, зашумела людскими голосами.

Конечно, прежде всего состоялся митинг. Ораторы говорили о достижениях завода и филиала. Они работали не хуже, чем другие военные предприятия Урала, чем весь Урал, - за полгода выполнили обязательство, взятое на весь год, и поклялись до конца года сделать столько же. Все наладилось, все крепко стало на ноги. На заводе уже полным ходом работал новый сборочный конвейер, устроенный в длинном кирпичном цехе; открылась школа ФЗО для рабочих-новичков; начались занятия в учебном комбинате, где молодые рабочие слушали лекции, как лучше работать за станком. А те, кто задумал с осени пойти в школу взрослых, занимались в особых кружках. Самым лучшим был кружок, который вела Нина Павловна Галкина, а самым лучшим учеником в этом кружке - Костя Малышев.

Далеко-далеко от Урала гремела война. Начались грозные дни решительных боев. Враг был очень силен, но он был только силен, а советский народ становился все дружнее, советский народ трудился все лучше и верил в свою победу - значит, он был гораздо сильнее врага. Об этом говорили взрослые рабочие на митинге, и Костя тоже выступил.

- Будем стоять вахту, будем соревноваться с бригадой Мин-гарея Бекирова, пока не побьем фашистов! - сказал он.

Мингарей крикнул в ответ:

- Правильно, Малышок! Молодец, башка!

После митинга все отправились в тень под березы отдохнуть, так как было очень жарко. Нина Павловна стала учить Катю и Леночку плести венки из скромных цветов, собранных девочками; Миша, Сева и Колька затеяли шахматный турнир; Костя с Мингареем толковали о филиальских новостях, а Герасим Иванович укрылся газетой и задремал.

- Вся семья в сборе, - сказал директор, который ходил от одной группы к другой, потому что был непоседливый человек. Он шутливо напомнил Косте: - Вот уже лето в разгаре, а ты все в тайгу не убежал. Да еще обязался вахту до конца войны стоять. Как же это так?

- А что мне в тайге делать? - ответил Костя. - Мне и здесь хорошо.

- Мы с ним после войны в синий туман пойдем, - откликнулся Миша. - Будем золото вместо грибов собирать…

- Что за синий туман? - спросила Нина Павловна. А Катя тоже сказала:

- Ничего не понимаю! Что за синий туман?

- Тайна, - серьезно проговорил Миша. - Открыть ее может только сам Малышок…

Все заинтересованно смотрели на Костю, Сева украдкой показал ему кулак, что означало: «Мое дело сторона, не смей меня путать в твой синий туман!» - а Колька конспиративно подмигнул левым глазом.

- Малышок, расскажи нам о синем тумане! - приказала Катя. - Это сказка, да?

- Расскажу, - согласился Костя. - Только не сказка это, не глупость…

И, глядя на круглые горушки, поросшие лесом, он начал рассказ:

- Брат мой Митрий не охоч был сидеть дома. Он тайгу любил, приволу. То на лешню-охоту побежит, то золото мыть - все удачу искал. Вот зимой подался он к дальним манси-вогулам - проведать, как лесные люди живут. Бежал он тайгой, видел один день Ивдель-реку, другой день Ивдель и третий, а там и до вогулов близко.

Бежит Митрий тайгой, глядь - лыжня проложена. Он на ту лыжню стал, спасибо сказал, легче пошел. Только вот слышит - кто-сь кричит жалобно так, будто лиса зайчика дерет, жизнь отнимает. Видит Митрий не поймешь что: мечется что-сь рыжее в снегу, клубком катится. А это рысь-разбойница на мальчонку-вогульчика с лесины кинулась - большая рысь, лютая. Крови человечьей захотела.

А что Митрию делать? Стрелять нельзя и ножом бить нельзя - мальчонку тронешь. Тут Митрий рысь за глотку схватил, на себя зверюгу принял, а рысь на нем все когтями разодрала, мясо с ребер сняла. Ну, Митрий ее, ясно, задавил, а сам пал без памяти. Крови из него много вышло.

Оклемался, опамятовался, а он в юрте лежит, в кору да в олений мех завернут, а подле - старый старик и кажет ему по-вогульски таково ласково: «Хороший ты человек, смелый! Ты моего внука от смерти спас. Лежи поправляйся - я тебе друг, а ты мне гость дорогой». А это был самый старый на свете Володька Бах-тиаров.

Он Митрия кореньями лечил, совсем вылечил, прежняя сила к Митрию вернулась. Собрался Митрий вобрат к своим бежать, а Бахтиаров говорит: «Вот тебе, Митрий, собольи шкурки, а вот моя тамга, дороже которой не найдешь. Ты ее какому хочешь манси покажи, а он тебя ко мне доставит, и поведу я тебя в синий туман. А если кому тамгу отдашь, я и его поведу…»

Когда Костя дошел до этого места, Колька вздохнул, Сева с безразличным видом принялся переставлять фигуры на доске, а Миша усмехнулся.

- А что же такое синий туман? - спросила Нина Павловна.

- Постой, все скажу, - ответил Костя и продолжал рассказ. - В том месте, где Володька Бахтиаров живет, тайга сильная, болотистая. В той тайге туман по осени ложится на первый желтый лист. Сверху смотреть - синий это туман, вовсе синий, будто небо ясное, а в туман ступишь - белым-бело, своей руки не видишь, такой туман. И лежит тот туман и три и четыре дня, а потом ветер дунет и снимет его, как не было. Ты к Бахтиарову придешь, тамгу ему подашь, в его юрте на горе поживешь, сколько придется, тумана дожидаючись. Бахтиаров тебя кормить будет, не обидит, а как станет туман, он вскличет: «Айда!» - и пойдешь ты за ним, поспешай только, у него нога легкая. Долго будешь идти и вот дойдешь куда надо. А это озеро такое - Святое озеро. Кругом горы стоят, а оно внизу. Не велико то озеро, а другого такого нигде нет. Три речки в озеро падают, а куда уходят, не поймешь. То озеро кипит-кипит, а вода холодная, рука не терпит. И рыбы в том озере большие, лазоревые и… поют.

- Ой, - вдохнула Леночка, - абсолютно не верю!

- Молчи! - шепнула Катя. - Как ты не понимаешь, что это сказка!

- Кипит-кипит озеро, - продолжал Костя, глядя перед собой остановившимся взглядом, - а потом вода сразу уйдет невесть куда. Тут откроется дно, а на дне металл лежит - и песком и самородками кругленькими. Ты его подними, сколь унесешь, только через силу не бери. Как наберешь металла, Бахтиаров тебе велит: «Айда!» - и поведет вобрат. А идет он легко, тебя ждать не станет. Ты лишний металл бросишь, только б не отстать, а отстанешь - пропадешь. Придешь к юрте, туман кончится - ступай домой, пируй, в другой раз не приходи: Бахтиаров в синий туман без тамги не поведет.

- Как все это интересно!.. - мечтательно проговорила Катя. - А разве у тебя есть тамга?

- Значит, есть… Митрий, как от манси прибежал, мне про тамгу ничего не сказал, а как стал на войну уходить, все сказал, тамгу дал и велел, коли случай будет, к Бахтиарову пойти.

Он достал тамгу, и она пошла путешествовать из рук в руки.

- Я только не понимаю, почему для этого похода непременно нужен синий туман, - сказала Нина Павловна.

- Это все технически обосновано, - пояснил Миша, - чтобы никто не мог запомнить дорогу к Святому озеру.

- Ну, разве что так… - откликнулся из-под газеты Герасим Иванович, который, оказывается, слышал весь сказ. - А ты признайся, Малышок: неужели это брат Митрий тебе про туман да про Святое озеро рассказал?

- Не… Митрий того не говорил… Митрий только тамгу дал да велел к Бахтиарову сбегать, а Бахтиаров-де богатимое золотое место покажет. Про синий туман другие сказывали… Все то знают…

- Слыхал и я о синем тумане, старинный это сказ, уральский, - сказал Герасим Иванович. - И не поймешь, правда это или наплетено.