Книга Трех (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Как выяснилось опытным путем, больше чем посредственных подростков-магов, теневик любит чистую силу. А где ее много? Правильно — в артефактах. Которые, в свою очередь, можно купить за деньги. С ними вообще в последнее время проблем особых не было.

Наш бизнес, за вычетом небольшой суммы, оставленной отчиму на ремонт, принес мне сто сорок одну монету серебром. И это всего лишь за три месяца. Жалко, что такое прибыльное и хорошее дело заглохнет, не успев развернуться как следует. Однако и с данной суммой уже можно работать.

Первое, что я сделал — аккуратно разузнал через Рамиля и Зайцева, нет ли среди учеников тех, кто может продать артефакты. Пусть и по курсу выше рыночного. Происходило все это не очень быстро. Во-первых, никто из моих товарищей не спрашивал в лоб, скорее намеками. «Классный у тебя бисер, Машка. Защитный? За сколько купила? А, подарили». И уже потом, осторожно подбирая слова, жертве предлагали расстаться с артефактом за вполне увесистую сумму.

Так за четыре дня были куплены: Тиара Усложнения, Кольца Малого Огня (оно же Жжения), Призвания Источника, Неприятия (хорошо для неразумных существ), и Малый жезл Разрушения. На все про все потратили двадцать семь монет. Сумма внушительная, учитывая ценность предметов. А она была очень низкой.

Оказалось, что благородные не торопятся расстаться с редкими и дорогими артефактами. Понималка, что эти вещички могут сохранить тебе жизнь и здоровье, работала у многих. Потому мне и слили большей частью неликвидный мусор. Который выбросить жалко, а тащить тяжело. Взять, к примеру, Кольцо Жжения — оно всего лишь увеличивало навык поджога. Да и то исключительно для мага Огня. Вот и радовался Драгомысловс первого курса, когда его сбагрил аж за пять монет.

Но это если смотреть с точки зрения нашего магического мира. Меня интересовало совершенно другое — сколько заключено в них силы? А ее было гораздо больше, чем в том амулете, которым полакомился теневик. Поэтому на четвертый день, сжимая трофеи в руке (даже убирать в потайной карман не стал), я отправился в Иномирье. На аудиенцию к великому и ужасному, и, к сожалению, не Гудвину.

Теневик появился как соседская собака, услышавшая знакомый шум двигателя. Я постарался прогнать из головы нелестное сравнение. Еще не хватало, чтобы моя жизнь оборвалась из-за дурацкого образа. Теневик будто вырос из-под земли, чуть засыпав меня снегом и с нетерпением смотря на руку.

Если сравнивать принесенные артефакты с силой, которая циркулировала во мне, то соотношение было один к двум. Другими словами, я все равно оставался лакомым кусочком для теневика. Но тот был разумным и мудрым существом. Он почувствовал, что принесенной магической энергии стало больше. Иными словами, я сдержал данное обещание.

Немаловажным являлся метод поднесения даров. Мне было невероятно важно, чтобы теневик привык ко мне. И отделял энергию чужую, заключенную в артефактах, и мою. Поэтому для шага, который я предпринял, пришлось выскрести из сусеков души все остатки мужества.

Для этого я даже тренировался в комнате. Держал руку над горящей свечой, пока не стало невероятно больно, а помещение не наполнялось запахом паленых волос и почему-то жареной свининой. Видимо, я тот еще секач. Зато теперь обожженная ладонь с жезлом, на который удалось нанизать все остальные артефакты, замерла у самого носа теневика.

Вытянутая пасть подалась вперед, почти коснувшись моих пальцев. Инстинкт самосохранения бил набат с бешеной силой. Почему-то вспомнились слова Пушкина: «Береги руки смолоду». Хотя чего это я? Там что-то другое было. Или все-таки про руки?

Секундная заминка и моя любовь к правильному цитированию русской классической литературы сделали свое дело. Я не уловил момент, когда теневик раскрыл пасть, аккуратно взял зубами жезл с остальными артефактами и тут же втянул в себя всю магическую энергию с них за один присест. Точь-в-точь как лошадь, которая губами забирает с руки овес.

Больше того, я не то, что не испугался. Мне понравилось. Будто покормил в зоопарке с ладошки экзотическую зверушку. Хотя, в какой-то мере так оно и было. В смысле, простите, простите, не зверушку, а невероятно сильное и могущественное существо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теневик заметил мое замешательство, но с присущей ему мудростью позволил слабому человеку метаться в темнице собственных мыслей. Он важно удалился прочь, понимая, что больше здесь поживиться нечем. Только разве что в конце не обернулся и с видом обожравшегося волка из известного мультфильма не произнес: «Ты заходи, если что». Наверное потому, что теневик не был волком. Да и вряд ли мог обожраться с таких крох.

После второй встречи в Иномирье я вернулся одновременно окрыленный и озадаченный. Процесс «приручения» (или правильнее сказать «привыкания») шел полным ходом. Кроме разве что одной детали. Все артефакты, которые можно было легко купить, я с помощью Рамиля и Зайцева уже купил. Нет, конечно, есть вариант пройтись второй волной. Вот только что-то мне подсказывает, что результат будет пожиже. А аппетиты теневика растут.

Поэтому поломав голову денек, я принял довольно непопулярное лично для себя решение, но вместе с тем единственно верное. Обратился к Байкову. Да, наши отношения заметно охладели, хотя все мы пытались делать хорошую мину при плохой игре — продолжали вместе есть, Димка с Мишкой иногда заходили в комнату, по бизнесу, опять же, общались. Но какая-то теплота ушла. Эта чертова Книга, еще не попав к нам в руки, начала нас ссорить.

Вместе с тем я понимал, что за всем этим стоит нечто большее, чем просто деньги. С умом и руками Димона, он всегда заработает себе на кусок хлеба. Что, собственно, и начал демонстрировать. Тогда в чем дело? Что такого ему предложил Уваров? И почему Мишка ужом крутится вокруг Димона? Спрашивать напрямую бесполезно, Байков все равно не ответит.

Поэтому я пока попытался отложить обиды и недомолвки в сторону, и обратился к Димону, как к единственному хорошо знакомому артефактору.

— Сможешь зарядить? — спросил я, протягивая его же амулет.

— Совсем пустой? — удивился Байков. — И не разрушился? Странно. Структура у него же слабая, а тут вроде как сила по контуру разошлась. Это кто тебя так?

— Сможешь или нет? Я понимаю, что не бесплатно. Лучше, чтобы был чуть помощнее, чем тогда.

— Это вообще не сложно, — ответил Байков. — Та модель была своего рода экспериментальной. Теперь я руку набил. С твоим же заклинанием делаем?

Я кивнул. Для меня была вообще без разницы основа заклинания для артефакта. Главное материалы и, соответственно, сила, которую они могут удержать.

— Сроки?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Это как-то связано… — Байков не договорил, запнувшись, но я его понял.

— Ты же знаешь, что я не могу использовать артефакты. Я волшебник. Амулет нужен для другого.

— Хорошо. Дай мне пару дней. И, скажем, одиннадцать монет серебром. У тебя будет лучший амулет во всей школе.

Он даже улыбнулся, а мне на мгновение показалось, будто и не было у нас никаких размолвок. Жаль, что лишь на мгновение. Спорить с Димоном я не стал. Хотя одиннадцать монет — сумма весьма внушительная. Значит, Байков задумал действительно нечто грандиозное.

Оставшиеся дни я ходил сам не свой, дергаясь по малейшему поводу. Постоянно ссорился с Потапычем, который в последнее время передвигался исключительно с помощью растительности чуть повыше глаз и ниже лба. Какую-то новую настойку он, видите ли, придумал. И пошла она намного успешнее, чем предыдущие напитки.

Еще Рамиль одолевал с вопросами, на которые у меня не было ответов. Точнее, они были, но говорить ни о чем я совершенно не желал. Меньше всего мне хотелось втягивать татарского друга в глобальные разборки Смотрителей и Стяжателей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Разве что немного отвлекали тренировки с Коршуном, которые вышли совершенно на новый уровень. Бедная зеленая бабочка стеснительно ушла в прошлое, уступив место своим товаркам.

— Только синие, — громко говорил учитель.

В разноцветном сонме созданной иллюзии я в считанные секунды сфокусировался на чешуекрылых нужного цвета и уничтожил всех до единой. Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что моя концентрация достигнет такого уровня, рассмеялся бы ему в лицо. А теперь воспринимал это как должное.