Услуга - Сьюзан Райт

потому, что тебе не нравится, когда люди переходят тебе дорогу. Они важны для меня. Я не разговаривала целых четыре месяца после того, как Дикон избил мою мать, потому что не хотела никому рассказывать о том, что он сделал. Я хотела защитить его. Неважно, насколько добры были ко мне Мелинда и Уайатт, я им не доверяла. Я не верила, что они не отошлют меня прочь. Поэтому я не разговаривала с ними, не позволяла им прикасаться ко мне. Я почти ничего не ела. Не спала. Все это гребаное время мне снились кошмары.

Остановившись, я подошла к нему.

— Они были так терпеливы со мной. Так добры ко мне. Никогда не повышали голоса, никогда не поднимали на меня руку, никогда не сердились на меня за то, что я молчу. Они просто оставили меня в покое. Даже когда я начала говорить, они не засыпали меня вопросами. Они были… они были теми, кто мне был нужен. И они убедились, что в моей жизни есть Саймон и что я правильно понимаю его расстройство. Если терпеть выходки их дочери — это способ отплатить им за все это, то так тому и быть. И я закрывала глаза на все проказы Хизер не для того, чтобы ты сейчас пошел и все испортил.

Он тяжело выдохнул, угроза в его глазах немного отступила.

— Дейн, скажи мне, что ты оставишь ее в покое.

— Если я это сделаю, она усилит свою игру. Игнорирование этого не заставит ее остановиться.

— Ты не будешь ей угрожать. В противном случае, она будет наслаждаться драмой и плакать фальшивыми слезами перед своими родителями.

Он скривил рот.

— Тогда мы разберемся с этим по-другому.

— Я не собираюсь рассказывать сказки Мелинде и Уайатту.

— Я не прошу тебя об этом.

— Тогда что?

Он прищурился.

— Где она работает?

— У нее нет работы.

Он нахмурил брови.

— Она носит дизайнерскую одежду и водит «Мерседес».

— Используя алименты, которые получает от отца Джуниора.

— Она одинока?

— Нет. Она встречается с каким-то парнем по имени Тэд Драммонд. Он, вероятно, женат — она предпочитает таких парней. Она разрушает их отношения, выманивает деньги, а потом движется дальше.

— Итак, если бы я нанял кого-то, чтобы он сделал несколько фотографий ее и Тэда, а затем отправил эти фотографии его жене, Хизер была бы не слишком рада этому, не так ли? Это было бы посланием: если она будет держаться подальше от наших дел, мы будем держаться подальше от ее, но если нет…

На самом деле, это была неплохая идея.

— Ты уверен, что она узнает, что за этим стоим мы?

— Я позабочусь о том, чтобы она как-нибудь заподозрила это. Мы подтвердим это, когда она столкнется с нами лицом к лицу, что она обязательно сделает — поскольку ничего не сможет с собой поделать.

Я медленно кивнула.

— Хорошо.

— Хорошо, — повторил он. — Но… — он сократил короткое расстояние между нами, — я хочу знать, что она с тобой сделала.

Я почувствовала, как у меня все внутри сжалось.

— Это было давно, — я прервалась, когда он приблизил свое лицо к моему, выражение его лица было жестким, его дыхание слегка обдувало мой рот.

— С этой женщиной разберутся, Виена. Я бы предпочел сделать это по-своему, что будет включать в себя внушение ей страха Божьего. Если ты хочешь, чтобы я поступил с ней по-другому, такова цена.

Мне следовало бы помнить, что он редко что-то делал просто так.

— Скажи мне, что она сделала.

Я стиснула зубы.

— Да пустяки.

— Например?

Я пожала плечами.

— Она ломала мои игрушки. Рвала на мне одежду. Заставляла есть собачий корм. Щипала и скручивала мою кожу. Плевала в мой обед, когда родители не видели.

— Что еще?

Я чувствую, что ситуация обострилась.

— Она укусила меня так сильно, что оставила отметину. Ударяла меня по лицу и дергала за волосы. Наставляла на меня ножи. Приходила в мою комнату, пока я спала, и подстригала мне волосы или писала на кровать, чтобы обвинить меня. Что-то в этом роде.

— Ты никогда никому не рассказывала?

— Сначала я вообще не разговаривала. Потом, когда начала, ну, она сказала, что меня отошлют, если я кому-нибудь расскажу, что происходит. — Отправят в детский дом, где меня бы били, морили голодом и запрещали носить одежду.

— Что заставило ее прекратить это?

Я колебалась, разминая пальцы.

— Она и двое ее друзей…

— Что? — настаивал он.

— Они заперли меня в багажнике машины Уайатта. Со своей ручной крысой.

Последнее, возможно, не имело бы такого большого значения, если бы не пробудило воспоминания о жизни с мамой.

Я с трудом сглотнула, вспомнив, как умоляла их выпустить меня. Они только посмеялись.

— Мелинда и Уайатт были на вечеринке. Хизер и ее друзья подождали, пока няня уснет, а затем тайком вывели меня через черный ход. Они отвели меня на подъездную дорожку перед домом, запихнули в багажник и оставили там. Я кричала и брыкалась, но меня никто не слышал. До тех пор, пока Мелинда и Уайатт, спотыкаясь, не вышли из такси в два часа ночи, пьяные.

Дейн злобно выругался.

— Что было после?

— Они усадили меня и потребовали рассказать, что произошло. Я сказала им… все, что происходило, слова просто вылетали из меня. Они были опустошены. Шокированы. Обозлены. Они спросили меня, хочу ли я уйти, но я сказала «нет». Они жестко отругали Хизер, и она больше никогда не прикасалась ко мне. После этого они уже никогда не были с ней прежними. Иногда они смотрели на нее так, будто не знали ее, — я вздохнула. — Итак, теперь ты знаешь.

Он продолжал смотреть на меня своими пронзительными глазами, держась неестественно неподвижно.

— Прямо сейчас, я больше всего хочу сделать несколько телефонных звонков, которые разрушат ее жизнь, пока у нее ничего не останется, — сказал он низким и полным