Кундалини - Роберт Е. Свобода

песню ты можешь вспомнить свою подлинную личность. А музыкант? Он — пчела, которая переносит пыльцу с цветка на цветок, давая начало творению. И именно он наслаждается блаженством творчества. Боги и в особенности аватары — это те небесные создания, которые творят музыку сфер и наслаждаются ею».

Я где-то читал об открытии учёных, что Солнце издаёт «звон», похожий на колокольный. «Возможно, это одна из составляющих физического аспекта «музыки сфер», — подумал я про себя.

«Величайшая музыка создаётся гандхарвами, небесными музыкантами, воплотившимися на земле. Когда гандхарва снисходит на землю, он не помнит своё предыдущее состояние, но подсознательно стремится к возвращению в него. Гандхарвам так же тяжело общаться с людьми, как людям — с животными. Большинство гандхарв ведут нищенский образ жизни, их мало кто понимает. Многие из великих западных музыкантов были гандхарвами — Бетховен, Брамс, Моцарт. Даже Штраус был гандхарвой, однако он был счастлив: у него был сын, который мог понять его и следовать за ним.

«Все их чувства выражаются в музыке. Гандхарва всегда гениален, это музыкант до мозга костей, и что бы он ни творил, всё звучит потрясающе, независимо от жанра музыки, которому он обучен. Подумать только, оглохший Бетховен пишет бессмертные вещи! Какой же силой сосредоточения он должен был обладать, каким врождённым талантом!

«Гопал Наик был гандхарвой, музыка буквально сочилась из самых пор его тела. К сожалению, жил он во времена императора Акбара. Тансен, верховный музыкант Акбара, проникся такой завистью к его талантам, что подговорил других тайно убить его. Тело Гопала увезли далеко в джунгли.

«Когда мать Гопала Наика узнала об убийстве сына, она решила найти его кости, дабы предать их сожжению. Когда люди спрашивали её: «Как ты узнаешь, что кости, которые ты найдёшь, принадлежат именно ему?», она обычно отвечала: «Он был пропитан музыкой до костей, и я узнаю их». Бродя по лесам Северной Индии, она поднимала каждую человеческую кость, которую находила, и внимательно прислушивалась к ней.

«Наконец однажды она поднесла к уху очередную кость и услышала слабую музыку, исходящую от неё. Она сказала: «Это кости моего Гопала». Она собрала кости и предала их кремации».

Трудно поручиться за достоверность этой истории, но Вималананду мало заботила историческая пунктуальность. Его интересовала лишь «эмоциональная достоверность», внимание к эмоциональным деталям, когда рассказ настолько захватывает человека, что он отбрасывает прочь запреты и плачет от переполнения сердца.

«Джим Ривз был гандхарвой, вот почему я люблю его песни. Как и многие гандхарвы, он рано ушёл из жизни. Он погиб в авиакатастрофе — буквально «упал на Землю». Какой богатый баритон был у него! А слова некоторых его песен воистину прекрасны.

«Из его песен я больше всего люблю «Ты любишь меня, папа». Не знаю почему, но я всегда плачу, когда её слышу. Это рассказ о маленьком мальчике, который не всегда делает то, что велит ему отец, но тот тем не менее его любит, потому что мальчик — его сын. Каким бы непослушным ни был ребёнок, родители всегда любят его. Каждый раз, когда я слушаю эту песню, я думаю о своём собственном Большом Папе, своём наставнике. Несмотря на моё непослушание, мой наставник всё же любит меня так, как не любил никто и никогда Не думаю, что кто-нибудь ещё сможет полюбить меня так. По крайней мере никто из людей.

«А что, если нам послушать эту песню прямо сейчас? Включай магнитофон, Робби».

Я выполнил его просьбу, и задушевное пение наполнило слезами две пары глаз. Когда песня закончилась, Вималананда ещё несколько минут сидел молча, отдаваясь волне переживаний. Потом он заговорил снова:

«Правильная музыка — это путь привнесения света в сознание. Музыка — это проявление звука, а звук существует везде, где есть энергия, которая означает тепло и тем самым означает свет. Когда сиддх слышит музыку, он сливается с ней, и его астральное тело будет следовать за музыкой. Когда садху слушает музыку, он переполняется чувствами и благодаря изобилию радости начинает что-то происходить.

«И не важно, какая это музыка — записанная или живая. Каждый раз, слушая «Ла Палому», я вспоминаю своего гуру и ту радость, которую мы с ним делили. После нескольких прослушиваний всякая работа совершается сама собой. Ты видел, как это происходит, Робби, ты знаешь. Люди делали на мне миллионы, исполняя «Ла Палому».

Он искоса взглянул на меня, а потом сказал тоном ребёнка, просящего конфету у доброго, но строгого дяди: «Может, поставишь мне «Ла Палому», ну один разок?» Он знал, что после сердечного приступа ему противопоказаны сильные эмоции. Он также знал, что Рошни, его приёмная дочь, была гораздо строже в части ограничений для него, чем я. Подумав, что он и без меня может, если захочет, включить стерео, я согласился и поставил его самую любимую из многочисленных версий «Ла Паломы», какие хранились в его коллекции записей.

На этот раз он не плакал, его лицо успокоилось и прояснилось. Когда он заговорил снова, в его словах чувствовалась решительность.

«Мой Старший Гуру Махарадж — скрытнейший из людей. Обычно из него ничего нельзя вытянуть. Но если дать ему послушать верную музыку, он испытает столь сильное эмоциональное наслаждение, что поделится результатами многолетней аскезы, даже не подозревая об этом. Лишь когда его эмоции утихают, он начинает осознавать, что он натворил.

«Однажды он, я и мистер Билимориа принимали Акчана Махараджа, потомка придворных музыкантов Наваба Ваджида Али Шаха Удха. Правитель Ваджид Али Шах был гандхарвой. На Земле он стал страстным последователем Кришны, хотя и был по рождению мусульманином. Когда его музыканты, Калика Прасад и Биндадин, начинали играть, он входил в бхава-самадхи, эмоциональное просветление, и Кришна входил в его тело и танцевал. Ваджид Али Шах был знатоком в разновидности танца, известного как катхак, и это знание перешло от него к Акчану Махараджу. Его сын, Бирджу Махарадж, сегодня самый великий танцор катхака во всей Индии.

«Итак, у Акчана Махараджа была безупречная родословная, и мы все с нетерпением ждали его танца. Приехав, он сел и в одиночку выпил полторы бутылки виски. Некоторое время спустя мы спросили его, не соблаговолит ли он показать нам малую часть своего искусства. Он проворчал: «А кто сможет исполнить партию ударных для меня?» Пока мы думали, как решить эту проблему, он допил оставшуюся половину второй бутылки виски — прямо из горлышка.

«Внезапно мой Старший Гуру Махарадж отвёл меня в сторону и велел мне подогнать мой автомобиль. В районе южного Бомбея мы подъехали к фонарному столбу, под которым