Дорогой незнакомец - Стелла Камерон

Оливер взял ее за руку и закрыл глаза. Он потерся щекой о ее ладонь, поцеловал каждый пальчик, каждую ложбинку между пальцами.

– Может быть, эти докучливые люди знают, что делают, когда пытаются помешать мне быть с тобой, – пробормотал он. – У меня возникают такие мысли, которые шокировали бы их всех. Я представляю опасность для вашей чести, мисс Эдлер.

– Моя честь принадлежит вам, мистер Ворс.

– И я угрожающе близок к тому, чтобы вступить во владение ею.

– Ты имеешь в виду… – Она прочистила горло. – Ох, ты имеешь в виду это?

Он открыл глаза и сказал:

– Безусловно, это.

– Мы должны пожениться через…

– Через три недели без двух дней. Целая вечность. К тому времени я засохну, съежусь, и от меня ничего не останется.

Она посмотрела на него с непритворным ужасом.

– Ох, я надеюсь, что нет. Если ты чувствуешь, что не можешь терпеть… Если ты опасаешься, что ожидание приведет к умственным или телесным повреждениям, то мой долг предложить себя для предотвращения такого несчастья.

Предложить… Ах да, сладостное слово, породившее в его воображении соблазнительнейшие картины.

– Я должен крепиться, – сказал он ей.

Не разочарование ли промелькнуло на ее лице?

– Уж лучше не надо, если это чревато тем, что ты весь высохнешь. Нет, я этого не допущу.

Он поднял руку.

– Это неопасно.

– Ты уже ознакомил меня в некоторых общих чертах, что необходимо для твоего благополучия – и моего тоже, – но признаюсь, что, хотя я имею представление о… об Акте, я не вполне представляю, как он завершается. Мне это не совсем ясно.

Оливер почувствовал непривычный жар на лице и еще более нестерпимый жар в другом, укромном месте. Странная, необъяснимая нежность захлестнула его, ему захотелось подхватить ее на руки, качать ее как ребенка, убаюкивать ее. Лили и только Лили вызывала у него эту жажду покровительства по отношению к женщине.

– Я вижу, что смутила тебя, – сказала она с неподдельной обеспокоенностью. – Это непростительно с моей стороны. Я действительно очень глупо выражаюсь, говоря о таких вещах. Оливер, мне бы очень сильно хотелось совершить с тобой этот Акт. Весь, до конца. Если у тебя есть настроение и все прочее.

Во второй раз за этот неполный час она лишила его дара речи.

– О Бо… Я говорю какие-то глупости. Я все только порчу. Если ты не хочешь тратить сегодняшний вечер на обучение меня этим вещам, скажи мне об этом прямо. Я понимаю, что для такого опытного человека, как ты, начинать с самых азов со мной – не самое увлекательное занятие.

Оливер застонал, он просто не смог сдержаться. Он заключил ее в объятия, прижал к себе и запустил пальцы ей в волосы, растрепав косы. Сквозь шелк ее розовато-лилового платья с высоким воротом он ощущал тепло ее тела. Нет, он не может воспользоваться ее простодушным предложением.

Не должен.

– Ты сильно устал, Оливер?

Он был весь в огне. Он трепетал. Каждый его мускул, каждое сухожилие были напряжены до боли – оттого, что он прижимал ее к себе, но прижимал не так, как того жаждало его тело.

– Немного.

– Тогда, может быть, отдохнем? Твоя постель – в ту ночь, когда я ее видела, – показалась мне такой уютной. Мы можем полежать обнявшись и поразмыслить о нашем будущем, о нашей свадьбе. И давай обсудим, что я должна сделать, чтобы как жена угодить тебе. В отношении супружеских обязанностей. Точнее, Акта.

Он вспомнил предыдущий раз, когда они «отдыхали» вместе.

– Лили, я не уверен, что это хорошая идея.

Он, видимо, не понимал, какая это была замечательная идея. Ведь он мог дополнить обсуждение практическими занятиями.

– Ты, должно быть, устала, иначе не стала бы говорить, что тебе нужно отдохнуть. Я должен отвести тебя в твою комнату.

– Нет.

– Мне не следовало приводить тебя сюда. Пойдут разговоры.

– Пусть говорят. Я не устала. Если ты расскажешь мне по пунктам, что происходит во время Акта, я, вероятно, впредь буду менее неловкой. Я должна представлять себе последствия своей неловкости. Кроме того, я подозреваю, что во время выполнения таких вещей возникают какие-то затруднения, и, если бы я могла составить список очередности действий, все могло бы пройти более гладко.

Она его вгонит в гроб!

– Мы полежим рядышком. – Чертова слабость. – Просто чувствовать тебя рядом – это мечта, Лили. Не знаю, почему мне так повезло встретить тебя и понравиться тебе.

– Это мне повезло. Розмари сразу сказала, что ты очень интересный, и оказалась права. Я всегда слишком поспешно сужу о людях, к тому же тогда я слишком ревниво воспринимала папино внимание к тебе, чтобы задуматься о своих истинных чувствах.

С этими словами она взяла его за руку и потянула за собой к спальне.

Это был опасный путь. Немного помедлив, он попытался остановить ее.

Лили потянула его сильнее и улыбнулась ему через плечо. Когда Лили улыбалась своей дерзкой, многообещающей улыбкой, она была обворожительна. Более чем обворожительна. Ее лицо было для Оливера самым прекрасным лицом в мире.

– Пойдем, – настаивала она. – Или прогони меня, если ты считаешь это своим долгом.

И он сдался. Идя за ней, он на ходу ослабил и сорвал с себя галстук, вдруг ощутив, что тот душит его.

Она выпустила его руку и пошла зажечь лампу возле кровати. Равен, шипя, сорвался с покрывала и исчез в гостиной.

– Оливер! – изумленно воскликнула Лили, обводя взглядом комнату. – Слугам нужно сделать выговор. Тут ужасный беспорядок. Они прибирались здесь хотя бы вчера? Не могу поверить, что такой бедлам можно сотворить за один день.

Оливер, оторопев, озирался по сторонам. Его кровать, вероятно, месили, как тесто для хлеба, а потом переплели, как плетеную булку с обвисшими краями. Все ящики комода были открыты, а содержимое вывалено. Дверь гардероба широко распахнута. Одежда сорвана с вешалок и разбросана по полу.

– Теперь я понимаю, – смеясь, сказала Лили. – Ты не хотел демонстрировать мне, как бережно ты обращаешься со своими вещами. Боже, представляю, сколько времени уйдет у нас на уборку.

Прищурив глаза, Оливер еще с минуту обозревал чудовищный беспорядок, а потом направился прямиком к своим чемоданам, сложенным возле одной стены. Все они были раскрыты и обысканы. Встав на колени, он придвинул к себе один из них и занялся его осмотром. Загородив своим телом чемодан, так чтобы Лили не могла ничего видеть, он придавил его края, вытащил фальшивое дно и обшарил тайник. Пусто. Тот, кто обыскивал эту комнату, нашел то, что искал, – так по крайней мере следовало думать.

– Оливер! Что это?

– Не обращай внимания.

– Ох, Оливер, это не… Это работа воров, да? Кто-то здесь побывал и перерыл твои вещи? Ох, дорогой, нам нужно сейчас же идти к папе.