Сожжение Просперо - Дэн Абнетт

— Предложение было одобрено лордом Малькадором, — сказал Вальдор. – Сигиллайт поставил свою печать на грамоте об самоуправлении Консерватории.

— Сигиллайт? – спросил Хавсер.

— Его всегда интересовала ваша работа, — произнес Тифон. – Думаю, он был вашим главным тайным сторонником. Если бы вы не исчезли, сэр, то получили бы все желаемые полномочия. Ваш персонал увеличился бы, а также возрос бы масштаб операций. Думаю, лет через пять вы бы стали секретарем в совете Внутренней Гегемонии. Вы бы стали влиятельным человеком.

— Возможно, Первый Капитан Тифон прав, — заметил Фульгрим. – Ты бы стал менее податливым. Ты бы успокоился. Тому, кто тобой управлял, пришлось активировать триггер во время этого небольшого промежутка, или он рисковал потерять всякий контроль над агентом, которого продвигал на протяжении пятидесяти лет.

Хавсер поднялся, отчего прикрепленные к нему контакты отцепились один за другим.

— Сэр, мы еще не закончили… — запротестовал один из медиков.

Фульгрим ласково поднял руку, заставляя человека замолчать.

— Никто бы не потратил столько времени на подготовку и внедрение агента, — тихо сказал Хавсер.

— Они бы потратили, Каспер, — произнес Фульгрим. – Главные институты Империума без раздумий превращают человека в агента сразу после рождения и внедряют его на протяжении всей жизни, но в большинстве случаев это проходит так, что человек ничего не подозревает.

— Вы бы так поступили, сэр? – спросил Хавсер, взглянув на него.

— Мы бы все поступили подобным образом, — резко сказал Вальдор. – Информация стоит на первом месте.

— Мы продержали тебя во льду девятнадцать великих лет, чтобы узнать, кто послал тебя, — произнес Русс.

— Можно спрогнозировать, — сказал Аун Хельвинтр. – Вюрд можно разложить на части. Личность человека можно проанализировать, а анализ этот экстраполировать, чтобы предвидеть, какую карьеру он изберет и где окажется на определенных жизненных этапах. Опытный предсказатель может составить план жизни человека и ухаживать за ним, словно за растением, заставлять его расти в нужном направлении ради определенной цели.

— Кто это сделал со мной? – спросил Хавсер.

— Тот, кто развивал твои естественные способности, Каспер, — сказал Фульгрим. – Тот, кто видел, что твою невинную жажду к потерянным знаниям можно использовать в собственных целях.

— Он говорит о нашем заблудшем брате, — произнес Волчий Король.

Кустодий по имени Амон вывел Хавсера из огромного командного пункта в вырезанный мельтой туннель, который охраняли астартес из Девятого и Четырнадцатого легионов. В руке кустодий сжимал копье стража – покрытую гравировкой золотую церемониальную алебарду, в которую был искусно вмонтирован болтер. В туннеле царила невообразимая жара. Хавсер чувствовал ритмический бой атмосферных процессоров, защищавших искусственную атмосферу Никеи от мгновенного испепеления. Его сердце бешено колотилось, а голова буквально раскалывалась. Прекрасный примарх Фульгрим предложил ему прогуляться, хотя скальд подозревал, что его опять используют.

Тем не менее, он был рад покинуть столь важных особ. Быть в центре внимания двух примархов, двух кустодиев и троих старших астартес казалось ему невыносимым. Они были выше его как в буквальном смысле, так и в переносном. Он чувствовал себя ребенком в комнате с взрослыми или насекомым в банке.

Или животным, которое решили принести в жертву хищникам.

— Разве мы не выходим из-под влияния неприкасаемых? – спросил Хавсер кустодия.

— Да, — ответил Амон. – Лишь нижние уровни защищены от мысленного вторжения.

— Значит, мой разум опять станет видимым? – спросил Хавсер. – Видимым для того, кто управляет мной? Разве нет риска в том, что я все им выдам?

Амон кивнул.

— Это также хороший шанс получить рычаг, — сказал он. – Волчий Король знал, что вы шпион, но долгое время держал возле себя. Сначала он держал вас на Фенрисе, а после взял в крестовый поход. Он хотел, чтобы те, кто шпионил за ним, видели то, что видите вы, и поняли, что он знает о них. Волчий Король считает, что выигрывает сражения, не скрывая секреты от своих врагов. По его мнению, он побеждает врагов тем, что показывает им желаемое и то, насколько унизительным в конечном итоге окажется их поражение.

— Это высокомерно.

— Таков его путь.

— Этот враг, он ведь не совсем враг, верно? Другой примарх? Здесь ведь речь идет о соперничестве, не так ли?

— У каждого легиона есть своя агентурная сеть, — ответил кустодий, – но они нужны им для разных целей. Космические Волки содержат ее, чтобы стратегически оценить любого противника, с которым они могут даже теоретически столкнуться. Тысяча Сынов делает это в основном ради того, чтобы утолить свою жажду познания.

— Познания? – эхом отозвался Хавсер. – Что же они хотят знать?

— Насколько я понимаю, — ответил кустодий, — все.

Вежливым жестом он предложил Хавсеру пройти вперед. Перед ними сиял свет, будто занимающаяся заря, отбрасывая лучи прямо в туннель. Постепенно проход начал расширяться.

Наконец Хавсер вышел на огромную платформу из черной скалы в форме галереи, которая шла вокруг верхнего уровня внутренней части вулкана. Розовое зарево извержений Никеи у него над головой освещало изрезанный край конуса. На один неприятный миг это напомнило Хавсеру вид на пропасть мира Тишины, вид, на который он смотрел, лишь бы не видеть смерть Длинного Клыка.

Над розовым горизонтом раскинулись бескрайние небесные просторы. Внутри огромного пространства сверхвулкана царила абсолютная тишина.

Хавсер взглянул на кустодия, который ободряюще ему кивнул. На извилистой галерее собрались и другие люди, смотревшие на вулканическую чашу. Хавсер подошел к краю, парапету из мерцающего черного базальта высотой по пояс. Облокотившись на него, он ощутил его неровную поверхность. Скальд почувствовал порыв ветра на лице, дрожь сопротивляющейся из последних сил атмосферы.

Галерея также была вырезана мельтой. Ниже похожим образом были созданы концентрические круги других галерей, которые спускались до склонов конуса, где переходили в ряды черных скамей, формируя гигантский амфитеатр.

Наблюдательные галереи, а также все скамьи были битком забиты людьми. Хавсер прищурился, пытаясь внимательнее разглядеть их. Большинство из них находились столь далеко, что казались всего лишь точками: облаченные в мантии адепты, богато разодетые аристократы в сопровождении свит, а также группы астартес.

Хавсер перевел взгляд обратно на Амона.

— Что здесь происходит? – спросил он.

— Здесь подвергается испытанию целое мировоззрение, — ответил кустодий. – Здесь рассматриваются и взвешиваются преимущества и недостатки силы.

— Кем?

Амон Торомахиан издал звук, который с натяжкой можно было назвать смехом.

— Дорогой мой сэр, — произнес он. – Взгляните внимательнее.

Хавсер вновь посмотрел вниз. В лицо ударил порыв ветра. Все внутри скальда сжалось, когда его взгляд скользнул по галереям, изрезанным склонам, над рядами скамей, расположенными как на древней ромейской[143] арене, где свободные люди орали и веселились, когда рабов бросали волкам.

Ниже, еще ниже, над головами влиятельнейших и важнейших людей Империума, к полированному полу амфитеатра, на котором на черном мраморе золотом был выложен исполинский орел с распростертыми крыльями.

Над орлиной головой располагалось возвышение.

Возвышение же лучилось светом.

Свет находился там все это время, слишком яркий, чтобы не заметить его, но столь величественный, что разум Хавсера поначалу отказывался признать его. Именно его излучение скальд поначалу принял за восход солнца. Это была сверкающая иссиня-белая сверхновая, свет, рвущийся в небо, подобно брошенному копью.

Это был свет и это был человек, от смешения мыслей с реальностью Хавсер громко всхлипнул. Он смотрел прямо на Него, но мозг был слишком испуган, чтобы сознательно принять то, на что скальд смотрел.

Повелитель Человечества вел аудиенцию, и свет его величия было практически невозможно созерцать.

Это была вторая наиболее удивительная вещь, которую Касперу Хавсеру пришлось увидеть в жизни.

— Вы должны взглянуть, — произнес Амон.

— Я не могу, — простонал Хавсер, вытирая с глаз слезы.

— Но отворачиваться вы также не можете, — ответил кустодий.

Дрожа, Хавсер посмотрел вниз. Он увидел трон из пылающих крыльев и восседавшего на нем сияющего человека. Над ним висели черные стяги, которые поддерживали сонмы херувимов, едва видимые из-за света.

Вокруг трона на возвышении стояли воины-кустодии с копьями навытяжку. Из-за слепящего света их блестящие золотые доспехи походили на движущуюся магму.