Код возвращения - Данил Корецкий

— Ну а чего они от тебя хотели-то? — Рыхлый снова налил себе абсента, а товарищам плеснул недорогой водки. — Трясли насчет этого козла Демина, поди? Колись, Бычок! Ведь было дело?

Герой дня никак не отреагировал на вопрос приятеля. Покручивая в пальцах тонкую трехзубую вилку, Бычок смотрел вслед удаляющейся официантки. Эта девушка была явно из новеньких. Бычок не видел ее прежде.

— Ты че, уснул, брателла?

Бычок встрепенулся. Отложил вилку в сторону и потянулся пальцами к наполненной рюмке.

— Давайте телок снимем — и в баню, — не к месту ляпнул он. — И эту шкурку возьмем.

— Не выйдет, — покачал своей коротко стриженной бесформенной головой Шуруп, неловко пытаясь поддеть с тарелки остатки грибного рагу. — Она не подпишется. Не по этому делу.

Бычок засмеялся:

— Да кто ее спросит? Посадим в машину — и все дела! Бычок, чуть качнувшись, поднялся из-за стола.

— Ладно. Я пойду отолью, а вы закажите еще водяры. Посмеиваясь, Бычок двинулся к выходу. Сейчас он уже выбросил из головы и Гуссейнова, и Вампира, и всю эту неприятную историю. Так устроена жизнь: то ты кого-то прессуешь, то тебя, потом опять ты. Сегодняшний вечер сулил благоприятный расклад.

Бычок вышел на улицу. Подвал находился ниже уровня городской канализации, поэтому туалет был во дворе. Бычок никогда в него не заходил, справляя нужду прямо на улице, под деревом. А кого бояться?

Завернув за угол, Бычок пристроился на привычном месте и, покопавшись, расстегнул наконец ширинку. Раздалось характерное журчание. Сзади послышались шаги, но Бычок не обратил на них внимания.

Шаги прекратились за спиной, и это ему не понравилось.

— Эй, какого хера? — не оборачиваясь, спросил он.

— Ты болтливый, как баба, Бычок.

Жесткий уверенный голос с кавказским акцентом заставил братка обернуться. Он даже забыл застегнуть ширинку. В проулке за кабаком было темно, и Бычок не мог разглядеть лица человека, затеявшего с ним беседу. Но интонации ему не понравились.

— Ты кто такой, мудила?

В моменты опасности Бычок всегда старался проявлять еще больше гонора и нахрапистости. Он считал, что такое поведение способно напугать противника. Дескать, вот он какой крутой! Сам черт ему не брат! И клал он на всех! Бычок много раз участвовал в разборках, и почти всегда его метод оказывался эффективным.

Но не сегодня.

— О чем ты болтан с майором? — невозмутимо спросил стоящий в темноте мужчина.

— С каким майором? — оторопело спросил Бычок и наконец застегнул ширинку.

— Сам знаешь с каким. С кровопийцей. С Вампиром проклятым!

Мысли стремительно заметались в голове рэкетира. Это люди Гуссейнова! И пришли они не просто поговорить с ним. Дело плохо. Даже очень плохо!

Алкоголь мигом выветрился, оставив после себя только неприятную головную боль. Но нужно взять себя в руки. И попытаться выжить. Бычок прикинул, что противник один. Если хорошо вмазать ему в торец, то можно уложить на землю и надолго вывести из строя. Когда-то Бычок занимался боксом и достиг неплохих результатов. К тому же в кармане лежал острый нож с выкидным клинком.

— Послушай, братан. Я с майором хороводы не разводил. — Бычок прикинул ориентировочно, где находится лицо неприятеля, и незаметно перенес центр тяжести на левую ногу. — За кого ты меня держишь? За сексота? За стукача? Мент мне не кум и не сват. Что я, закона не знаю? Какие предъявы, брат?

Темная тень не ответила. Похоже, разговорная часть была окончена.

Бычок рванулся вперед. Кулак двигался по заданной траектории, но невидимый противник оказался быстрее и проворнее. Рука незнакомца со свистом рассекла воздух. Что-то блеснуло перед лицом Бычка, но он не успел понять — что. Горло обожгло адским пламенем, и это было последнее в жизни ощущение.

Из перерезанного горла кровь брызнула во все стороны, но Бараев успел отскочить, держа на отлете испачканный клинок. Бычок упал в лужу собственной мочи, и Ильяс вытер нож о его одежду. Спрятав оружие в рукав, оглянулся. Свидетелей расправы не было. Он развернулся и неторопливо зашагал к машине. В тени шевельнулась еще одна фигура. Рохланов страховал его с пистолетом в руке. Но страховка не понадобилась.

Внизу пили водку Рыхлый и Шуруп. Сегодня им повезло.

Тиходонск,

5 октября 2004 года,

11 часов 00 минут.

Серая «Волга» подъехала к «Сапфиру» ровно в одиннадцать. Бурик сидел за рулем, Нижегородцев — рядом с ним. На мощенной рифленой плиткой площадке, прямо под прозрачным синеватым навесом, их ожидала Маша. Она прекрасно выглядела. Вампир улыбнулся, по привычке огляделся по сторонам и, выйдя из машины, приглашающе распахнул заднюю дверцу.

— Здравствуйте, Мария Евгеньевна, прошу вас!

— Вы очень любезны.

Они обменялись многозначительными взглядами и сели на заднее сиденье, касаясь коленями друг друга. Машина промчалась по Магистральному проспекту и вырвалась за город. Светило южное солнце, в зеленой окраске придорожных лесополос появлялись желтые и красные разводы. Настроение у Маши и Вампира было прекрасным. Они держались за руки, тихо переговаривались и смеялись.

В отличие от них, Бурик мрачно насвистывал, глядя на отблескивающую солнцем дорогу. Не потому, что переживал стресс от недавнего огневого контакта. Хотя боестолкновения часто надолго выбивают участников из обычной жизненной колеи, он был лишен фантазии и не склонен к рефлексиям. Хотя ребра еще побаливали после динамического удара, про перестрелку он уже забыл. Практический склад ума был озадачен конкретными задачами.

— Товарищ майор, так что с машиной делать? — неожиданно спросил он.

— С какой машиной? — удивился Нижегородцев. Тонкий запах Машиных духов кружил ему голову и будоражил все его существо.

— С той, что на Мануфактурном покарбовали. На ремонт полторы тысячи выделили, это только стекла поменять. А там дверь, капот, радиатор. Еще штук шесть надо, и то по дружбе.

— А что Ганутин говорит? — Вампир нежно разглядывал длинные тонкие пальчики с миндалевидными ноготками, покрытыми перламутрово-бордовым лаком.

— Что они всегда говорят: мол, сами виноваты, скидывайтесь втроем и ремонтируйте.

— Ну, чего делать, придется скидываться, — отвлеченно сказал Нижегородцев, осторожно поглаживая Машины коленки.

— Да откуда деньги?! — возмутился Бурик. — Боевые давно потрачены, а из зарплаты столько не выкроишь. Вы бы поговорили с генералом, он вам не откажет.

— Ладно, поговорю.

Нижегородцев отвечал рассеянно. Маша поглощала все его внимание. Такого у майора никогда не было. Может, он влюбился? Но для того чтобы полюбить человека, нужно хорошо узнать его, понять его характер, узнать душу, мысли. А у Маши он узнал только тело… И все же из каждого правила бывают исключения!

Внезапно майор подумал, что происходящее с ним вполне охватывается механизмами «медовой ловушки» — подставой женщины, которая влюбляет в себя объект и получает возможность успешно манипулировать им. От этой мысли его бросило в жар. Нет, не может быть! Не Маша по своей инициативе пришла к нему, не она пригласила на ужин, не она. Хотя она явно форсировала события!

Вампир отпустил мягкую ладонь девушки и убрал ладонь с ее коленки. Он отвернулся к окну и отодвинулся, усилием воли подавляя ненужные эмоции. В атмосфере салона что-то неуловимо изменилось. Только Бурик продолжал насвистывать какую-то знакомую, но сильно перевираемую мелодию.

Комплекс областной психбольницы располагался в семнадцати километрах от Тиходонска. С годами название Кузяевской клиники стало нарицательным, и в обыденную речь тиходонцев прочно вошли двусмысленные обороты типа: «Ему уже давно место в Кузяевке», «По тебе Кузяевка плачет», «Ты что, из Кузяевки вернулся?»

А в разгар борьбы с диссидентами эта шутка имела крайне зловещий оттенок. Потому что все они считались психически больными и без лишней шумихи и судебной волокиты попадали на первый этаж режимного блока, где подвергались лечению без ограничения срока, до «полного выздоровления».

«Волга» заехала на территорию больницы. Когда-то специально закрепленный оперативник КГБ курировал это заведение, в последние годы подобную практику отменили. Нижегородцев слышал много историй, связанных с Кузяевской клиникой, но сам оказался здесь впервые. Настроение почему-то испортилось, в душе шевелились неприятные ощущения. Майор снял очки, энергично растер переносицу и вновь защитил глаза.

— Похоже на тюрьму, — сказала Маша. — Я не знала, что Макс сидел за решеткой.

Слева за глухим, обнесенным колючей проволокой забором виднелись верхние этажи режимного блока. Сейчас здесь остались только проходящие экспертизу подследственные: убийцы, поджигатели, насильники, растлители малолетних.

— Нет, это секция для преступников, — рассеянно ответил Нижегородцев, настраиваясь на предстоящую работу.