Адъютанты удачи - Валерия Вербинина

У моста они взяли фиакр, и Видок дал кучеру адрес.

Маркиза де Манвиль обитала в особняке, в котором не отказался бы жить наследный принц, а то и сам король, если бы им выпал такой случай. Пропорции здания дышали благородством, обстановка поражала роскошью, а слуги были вышколены до невозможного.

Представительный дворецкий, скорее похожий не на слугу, а на какого-нибудь убеленного сединами герцога, дал понять визитерам, что маркиза вряд ли согласится принять их, ибо в столь ранний час почивает! Так что не соблаговолят ли господа прийти попозже, а пока оставить свои визитные карточки?

– Венсан, – в ответ осведомился Видок, – ты что, не узнаешь меня?

Дворецкий всмотрелся в него, и тотчас же в представительном слуге произошла поразительная перемена. Он покраснел и побледнел, причем, как следует из записи в дневнике Полины Степановны, ухитрился проделать это одновременно. Но так как врачи в один голос говорят, что подобное попросту невозможно, будем считать, что дворецкий сильно переменился в лице. И к тому же забормотал нечто нечленораздельное.

– Так вот, друг Венсан, – продолжал Видок задушевно, – если я говорю, что мне нужна маркиза, и нужна сейчас, то это значит, что ты доставишь ее сюда. Ясно? Не то я могу вспомнить о том маленьком дельце с подлогом, в котором ты оказался замешан. Я человек добрый, Венсан, то есть бываю добрым иногда, но именно поэтому не стоит меня искушать.

Дворецкий молча кивнул и испарился.

– Но что мы ей скажем? – спросил Алексей, которому не давала покоя мысль о том, как бесцеремонно они вломились в дом первой красавицы Парижа.

– А это уже моя забота, – безмятежно отозвался Видок.

– Могу поспорить, – уронила Полина, – что вы знали о Венсане еще до того, как наведались сюда.

– В наше время знание – все, – серьезно повторил любимую угрозу Видок. – Разумеется, я позаботился навести справки заранее. А как же иначе?

Следует отдать должное изобретательности Венсана – маркиза де Манвиль не заставила себя ждать. Перед тремя сыщиками предстала очень красивая женщина с изумительно тонкими чертами лица, которое портила разве что лежавшая на нем печать высокомерия.

– Прошу меня простить, – сказала она, – но я не имею привычки к столь ранним визитам. Впрочем, дворецкий дал мне понять, что дело, по которому вы пришли, не требует отлагательств… месье…

– Видок, – проговорил бывший глава Сюрте, кланяясь.

Наблюдательная Полина готова была поклясться, что, услышав имя их спутника, маркиза на мгновение переменилась в лице, но уже в следующее мгновение черты его разгладились. Дама взяла себя в руки и даже изобразила некое подобие улыбки.

– Вот как? Тот самый знаменитый Видок! Право же, я думала, что вы гоняетесь за воришками, месье, – уронила она. Любезный тон, впрочем, не оставлял сомнений по поводу прозвучавшей колкости. – Что, неужели в моем доме что-то пропало?

– Увы, мадам, – отозвался Видок смиренно, – мы, сыщики, вынуждены расследовать не только кражи, но порой и убийства.

– В самом деле? – иронически спросила маркиза, но уголки ее губ слегка подрагивали. Тут уже насторожился и Алексей.

– И в данный момент, мадам, мы с моим напарником по поручению его величества заняты расследованием обстоятельств гибели Эпине-Брокара. Уверен, вы не в первый раз слышите имя сего господина.

– Ах, этот… – промолвила маркиза с выражением бесконечного презрения, которое для человека светского является наихудшим из всех приговоров. – Не знала, что его величество так интересуется жизнью и смертью подобного существа.

– У его величества, – сухо сказал Видок, – были основания полагать, что в руки Эпине-Брокара попали секретные протоколы правительства, которые он мог использовать с целью, враждебной интересам Франции. Именно поэтому меня и привлекли к данному делу. Но в ходе следствия выяснились новые обстоятельства… я бы даже сказал, совершенно новые.

Видок произнес последние слова со значением, пристально глядя на маркизу. По телу молодой женщины пробежала легкая дрожь.

– Что же это за обстоятельства? – сохраняя непринужденный тон, спросила маркиза.

– Вам самой они известны лучше, чем мне, – спокойно ответил Видок. – Должен ли я назвать их вслух в вашем доме или вы избавите меня от столь тягостной необходимости? В конце концов, я привел с собой свидетельницу. – И сыщик легким кивком головы указал на Полину.

«Что за игру он ведет? – думал пораженный Алексей. – Какая еще свидетельница? К чему вообще все это?»

Но, очевидно, Видок разыграл свою партию безупречно, потому что маркиза де Манвиль как-то обессиленно опустилась на козетку, бледнея все сильнее и сильнее.

– Я избавлю вас, сударь? Но каким образом? – пролепетала первая красавица Парижа.

Видок вздохнул и сел подле маркизы.

– Мадам, поверьте, – проговорил он, проникновенно глядя на нее, – что только глубочайшее уважение, которое я испытываю к вам и вашему мужу, помешало мне вызвать вас законным порядком для допроса куда следует. – По щеке маркизы медленно скатилась слеза. – Именно поэтому мы с моим помощником и мадемуазель приехали к вам в неурочный час. Я надеялся, что вы сможете дать мне объяснения, которые сведут на нет те чудовищные выводы, к которым я вынужден был прийти.

«Однако, какой блеф… – думал в смятении Алексей. – Расставил силки, как на птицу… та еще трепыхается, еще бьется, но уже запуталась, и для нее все кончено».

Что же до Полины, то ее мысли были вовсе не столь аллегоричны. Лично она находила, что Видок очень ловко сбил спесь с надменной особы, которая пыталась третировать их, как лакеев.

Маркиза тяжело вздохнула и поникла головой.

– Что ж, теперь уже все равно… – Голос женщины понизился почти до шепота. – Если дело поручено вам, значит, все пропало. Недаром же говорят, что от вас ничего не скроешь! – Она с вызовом вскинула голову. – Да, вы правы, Эпине-Брокара убила я.

Если бы маркиза лучше владела собой в тот момент, она бы по выражению удивления, мелькнувшему на лице Алексея и Полины, поняла, что ей расставили ловушку. Видок, однако, ничем не выдал своих чувств. Только метнул быстрый взгляд на помощников, и особые агенты поторопились взять себя в руки.

– Значит, это правда, – проговорил Видок со вздохом. – И из-за чего же все произошло? Эпине-Брокар шантажировал вас?

Маркиза де Манвиль закусила губу.

– У него были мои письма к… к одному родственнику. Неосторожные письма. В них имелись фразы, которые… которые можно было истолковать превратно.

– Вы писали их до замужества? – быстро спросил Видок.

– В том-то и дело, что после, – горько произнесла маркиза. – Я была уверена, что Ипполит, мой муж, женился на мне только ради денег, и считала себя несчастнейшей женщиной на свете. Человек, которому я писала, был мой троюродный брат. Мы много лет росли вместе, потому что он рано потерял родителей и его воспитывали мои отец и мать. Я думала… У нас никогда не было друг от друга секретов. Мне казалось, он был по-настоящему привязан ко мне. Я совершила большую ошибку, когда писала эти письма, но мне так хотелось довериться кому-то, высказать все, что было у меня на душе. – Маркиза покачала головой. – Я не знаю, как мерзавец Эпине-Брокар добрался до писем. Я была уверена, что Эктор Дюкруа, мой троюродный брат, их уничтожил. Я уже обо все забыла, и вдруг появился Эпине-Брокар, я увидела свои письма снова и ужаснулась. У любого, кто прочел бы их, сложилось бы впечатление, что между мной и Эктором что-то было. Более того, у моего мужа могли возникнуть сомнения по… по поводу нашего старшего сына. Это было бы ужасно! Я не могла такого допустить и сказала Эпине-Брокару, что щедро заплачу ему, если он вернет мне письма и оставит меня в покое. А тот начал юлить, говорил, что письма не его, что является только посредником… Мерзкая крыса!