Путь Белой маски - Гектор Шульц

голову в плечи. – Когда-то цвели тут луга, а теперь одна кровь плещется, да стоны из-под земли доносятся…

Но покидать деревню Эйден не спешил. Рядом с замком не было других поселений, а в голых полях особо не спрячешься. Возвращаться в лес не хотелось. Слишком далеко располагался замок барона. Поэтому Эйден, мысленно изучив все варианты, решил занять один из пустующих домов. И такой дом нашелся на отшибе, вдалеке от главной дороги.

Двор зарос колючей травой в человеческий рост, в которой удобно было спрятать коня. К тому же дом с трех сторон закрывали другие дома, делая его невидимым для случайных путников, решивших ехать через деревню. Вздохнув, Эйден спешился, завел коня во двор и привязал к коновязи. Затем, осмотревшись, вошел в дом.

Внутри пахло старостью и пылью, слои которой покрывали не только пол, но и нехитрую утварь, оставленную прежними хозяевами. У холодной погасшей печи стояла кровать, рядом к потолку подвешена пыльная люлька. Эйден поджал губы, увидев рядом с люлькой бурые пятна. Кровь, пролитая здесь, давно впиталась в дерево, но её дух все еще витал в старом доме.

Найдя большое корыто, Эйден вышел во двор и направился к колодцу. К счастью тот еще не пересох и воды было в избытке. Наполнив корыто, мужчина сначала напоил коня, а потом уже утолил жажду и умылся сам. Вода была холодной и на вкус отдавала землей, но крохотный шарик из высушенных цветов агоры, брошенный в корыто, моментально убивал любую заразу, делая воду безопасной для питья.

Перекусив луком и сыром, Эйден взобрался на крышу и внимательно осмотрел окрестности. До замка недалеко, холмы и высокая трава надежно укроют в ночи любого, кто достаточно осторожен, но сам замок, судя по всему, укреплен хорошо. Пять сторожевых башен, подъемный мост, а значит и ров есть, справа какие-то камни. Сплюнув, Эйден ругнулся. Придется импровизировать, а импровизацию Белые маски не любили, предпочитая планировать все заранее и наверняка. Но хотя бы с путями отхода все было в порядке. Замок барона огибали две дороги. Одна уходила на восток, вторая на запад. У восточной дороги виднелась небольшая рощица, в которой можно спрятать коня и, покончив с контрактом, не тратить время, возвращаясь за ним в деревню.

– «Спешка недопустима», – вспомнились Эйдену слова Жакена Торбула. – «Прежде, чем подбираться к жертве, изучите территорию. Будь это замок, город или деревня. За любой непримечательной дверью может оказаться комната охраны, которая не преминет осложнить вам путь отхода или вовсе сорвет все планы. Не забывайте о тайных знаках. Древние замки хранят много тайн, но наши братья, стоящие ныне рядом с Владыкой, оставили нам послания, облегчающие путь. Импровизируйте только в том случае, если другого выхода нет».

– Сегодня барон умрет, – мрачно буркнул себе под нос Эйден. – И Владыка получит первую жертву.

Когда закат отгорел, Эйден достал из мешка небольшую жаровню и провел ритуал, напитав стилет дыханием Тоса. Затем рассовал по карманам необходимые зелья, обвязал коню копыта тканью и покинул укрытие. До рощицы он добрался без происшествий, привязал коня рядом с небольшим деревцем, под которым росло достаточно травы, и, спрятав в ветвях мешок, отправился к замку.

Темнота скрывала его передвижения, но Эйден все равно осторожничал. Заметив на стенах движение, он нырял в траву и ждал, пока стражники не отвернутся. Лишь после этого он покидал укрытие и следовал дальше. Стилет жег холодом кожу, требуя крови, и это лишь подстегивало Эйдена.

На стену он взбирался долго. Пальцы ощупывали шершавый камень, выискивая выщерблины и неприметные на первый взгляд дырочки. Дважды он потревожил паучьи коконы и чудом избежал укуса, еще один раз пришлось повисеть на руках, пока два болтающих стражника не закончат разговор. Поэтому, когда Эйден проник через небольшое окошко в сторожевую башню, он снова вспомнил слова мессира Владыки о том, что к вылазкам следует готовиться тщательно.

В башне пахло сыростью, потом и железом. Снизу доносились лязгающие звуки и чей-то громкий голос, а сверху слышались шаги прохаживающихся по стене стражников. Эйден, вжавшись в стену, подождал, пока восстановится дыхание, после чего решил пойти по ступеням вниз. На стенах стражников было больше, к тому же подземелья казались ему более удобным вариантом, чтобы проникнуть в обитель барона Одита.

– Мило за вином пошел, – произнес чей-то грубый голос. Эйден спрятался в темноте и снова вжался в стену. Он видел, как по стенам прыгают тени стражников, греющихся возле жаркого камина. – Надеюсь, что успеет прежде, чем весь песок вытечет.

– Снаружи ветрено, – ответил ему другой, более молодой и звонкий. Голоса слышались очень близко, но Эйден пока выжидал. – Повезло Тамонну, он барона охраняет. В тепле, да и пожрать может…

– Молодой ты еще, – ехидно ответил первый. – Утром мы спать пойдем, а Тамонн будет трупы в телегу грузить. А потом еще и закапывать повезет.

– Говорят, что третья яма уже почти заполнилась, – тоскливо откликнулся второй.

– У барона грусть, – грубый смех в ответ. – Да где этот Мило? Скоро на стену идти!

– Тут я, Олф, – послышался еще один голос. Сиплый, усталый. – Все вино в погребе, а там этот стоит… Мориэл. Баронов подлиза.

– Сколько? – перебил его грубый голос Олфа.

– Пять медяков. Наглый сукин сын. За эту мочу и медяка жалко.

– Плевать, – лязгнул чем-то тяжелым Олф. Запахло вином и до Эйдена донеслись булькающие звуки. – Ох… хорошо.

– «Три стражника. Двое пьяны», – подумал Эйден, переместившись ближе. Теперь он их видел. Двое крупных, грузных, в изъеденных потом и солью кожаных панцирях. Третий молоденький, с жидкими усиками и беспокойным взглядом. Рукоять ужалила ладонь холодком, когда Эйден вытащил стилет из набедренных ножен. – «Первым будет молодой. Затем второй, с шрамом на щеке. Третий, с кувшином, последний».

Эйден мягко отделился от стены и в два шага добрался до молодого стражника. Тот не успел охнуть, как стилет вошел под ребра и пронзил сердце. Когда тело с глухим лязгом упало на каменный пол, двое других стражников повернулись на источник шума. Мило, вытаращив глаза, рухнул на колени, зажимая рукой горло, из которого толчками вытекала кровь. Олфа Эйден ударил ребром ладони по гортани, после чего потянул на себя и легким движением свернул шею. Три коротких выдоха, три трупа.

Голова слегка кружилась, но в сердце обдало приятным теплом. Рукоять стилета пусть и жгла все еще кожу ладони морозцем, но холод был легким, почти незаметным. Отточенные на тренировках удары Эйден выполнил безукоризненно, но радость быстро прошла, уступив место сожалению.

Он увидел, что рядом с тем местом, где находился укромный уголок, был