Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

Дело в том, что многие игроки советской сборной, которые в тот день возвращались с тренировки перед товарищеским матчем со сборной Турции (игра была запланирована на 18 октября), тоже хорошо знали Дина Рида и были не прочь теперь снова пообщаться с ним. Все они обступили американского певца со всех сторон и стали наперебой протягивать руки для рукопожатия. И счастливый Дин только и успевал, что пожимать ладони, тянущиеся к нему со всех сторон. А Андрею, оттесненному этой толпой, пришлось взирать на происходящее со стороны. Но затем, когда рукопожатия закончились и пришла пора объясняться, Андрей решительно шагнул вперед, чтобы выступить в своем привычном качестве – переводчика. Однако он успел перевести только первую фразу Яшина, в которой он интересовался причиной появления Дина в Москве, как тут к ним подошел постовой милиционер, которого, естественно, не могло не привлечь неожиданное столпотворение на оживленном участке Садового кольца. Тем более что автомобили, которые следовали за автобусом футбольной сборной, теперь отчаянно гудели своими клаксонами.

– В чем дело, товарищи? – успел только спросить милиционер у виновников происшествия, после чего от удивления застыл на месте.

Его замешательство было понятно: прямо перед собой он увидел целое скопище национальных кумиров – знаменитых футболистов Льва Яшина, Игоря Численко, Эдуарда Стрельцова, Альберта Шестернева, Анзора Кавазашвили, Валерия Поркуяна, Йожефа Сабо и других. А поскольку милиционер был заядлым болельщиком и своих кумиров живьем видел только издали – сидя на трибуне стадиона, – теперь он здорово растерялся и в течение нескольких секунд только и делал, что хлопал глазами и нервно теребил шнурок от свистка, который держал в правой руке. Из состояния прострации стража порядка вывел Яшин, который сказал:

– Товарищ старшина, вы извините нас за невольное нарушение правил дорожного движения, но у нас уважительная причина – встретили своего старого друга и не смогли проехать мимо. Ведь друг-то особенный – американский.

– Американский? – только и смог выдавить из себя старшина.

Тут в дело вмешался Андрей, который указал милиционеру на Дина и пояснил:

– Это наш гость – американский певец Дин Рид. Он приехал в нашу страну со своими первыми гастролями, а сегодня совершает пешую прогулку по столице.

– Ах, вот в чем дело, – заулыбался милиционер и протянул свою руку Дину для рукопожатия. – Рады приветствовать вас в Москве.

После чего, возвращая своему лицу серьезное выражение, старшина произнес:

– Однако порядок есть порядок: вы уж либо куда-то в сторону отъезжайте, либо расходитесь. А то вон уже сколько машин позади вас скопилось. Да и народ начинает собираться.

Понимая, что пришло время расставаться, Дин через Андрея передал Яшину и его товарищам устное приглашение на свои концерты в Театре эстрады. Но Яшин в ответ только пожал плечами:

– Ничего не можем обещать, Дин, – усиленно готовимся к игре. Но если вырвемся, то обязательно тебе об этом сообщим.

На этой неопределенной ноте их неожиданная встреча завершилась, и уже спустя минуту движение на Садовом кольце возобновилось.

Свой первый концерт в Театре эстрады Дин давал 3 октября в семь вечера. Зал был переполнен до отказа, и публика туда пришла особенная: сплошь одна элита, включая партийных и государственных функционеров, звезд эстрады, кино, а также их друзей и родственников. Простых москвичей в зале не было, поскольку им билетов просто не досталось. Кстати, Дин это сразу почувствовал: он отыграл первое отделение, а публика сидела в зале будто мертвая, аплодируя ему лишь в паузах между песнями. Никаких криков «браво!», «бис!», а тем более танцев между рядами, которые частенько устраивала публика на его латиноамериканских концертах, здесь не было. Даже знаменитый рок-н-ролльный шлягер «Тутти-фрутти», который Дин специально включил в свою программу, чтобы расшевелить публику, был встречен более чем спокойно. Когда в перерыве между отделениями Дин спросил у Шимановского, что происходит, тот улыбнулся и сказал:

– Все нормально. Во-первых, у нас не принято, чтобы зрители вскакивали со своих мест и подпевали певцу, во-вторых – публика сегодня уж больно солидная: сплошь одни звезды и начальники.

Услышанное Дина, конечно, расстроило, но не настолько, чтобы впадать в уныние. На следующем концерте, 4 октября, он решил повести себя иначе: сам спустился со сцены в зал и, двигаясь по проходу между рядами, стал подзадоривать зрителей, призывая их активно хлопать в ладоши в такт песням. И те зашевелились: стали дружно хлопать, смеяться. С этого момента концерты Дина стали проходить уже более энергично и от былого напряжения не осталось и следа.

Дин дал в Театре эстрады шесть концертов с 3 по 9 октября. Все они прошли при полных аншлагах и оставили у Дина самые приятные впечатления. Он увидел, что публика принимает его на ура, что его творчество здесь востребовано не менее сильно, чем в Латинской Америке. И пусть по части внешних проявлений здешняя публика выглядела на концертах менее активной, однако после представлений все было, как и везде: Дина поджидали толпы поклонниц, которые требовали автографов и забрасывали его цветами. Кроме того, к Дину проявляли внимание и официальные лица. Так, днем 8 октября его пригласили выступить на пресс-конференции в Советском комитете защиты мира. Представлял Дина публике писатель Борис Полевой, который назвал Дина «удивительным певцом современности, человеком из народа, умеющим понимать сердце и душу людей, особенно молодежи».

В тот же день в газете «Известия» была помещена первая заметка, посвященная гастролям Дина Рида в Москве. Она называлась «Парень из Колорадо». Однако самому Дину больше понравилась другая публикация – в «Вечерней Москве», которая была датирована тем же днем 8 октября. Почему она? Дело в том, что она принадлежала перу человека, с которым Дин познакомился несколько дней назад после одного из своих концертов. Дин сидел в своей гримерке, когда к нему зашел Андрей в сопровождении представительного мужчины в темном костюме. Андрей представил его как популярного советского певца Марка Бернеса.

– Он, как и ты, совмещает эстраду с кинематографом, – сообщил Андрей.

Дин пожал руку гостю, после чего они проговорили почти час. Причем говорил по большей части Дин, а Бернес внимательно его слушал и в паузах задавал вопросы: о родителях Дина, о его творчестве, о сегодняшнем житье-бытье. А спустя пару дней, перед очередным концертом, когда Дин также сидел в гримерке, туда вошел Андрей с газетой в руке.