Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов

Однако разворачиваемся. Насколько могу судить, прошли за Барановичи, километров двести, теперь на восток… Наверное, к Минску. Побачить, захватили – не захватили. На землю особо не смотрю, на то разведка есть. Мое дело – воздух. Пока никого. Появятся – встретим. Как следует. Вообще, они какие-то странные здесь, в реале. Совсем не так надо на «мессерах» против «чаек» бой вести.

Оп, сглазил! Как ждали. А может, и правда ждали. Чтоб хвостами повернулись, где обзор никакой, да еще солнышко. Мы, однако, наученные. Чуть вправо, чуть влево, потом чуть вверх, чуть вниз – есть! Пара всего. С высоты, набрав скорость, быстро идут. Вижу, Жидов тоже заметил, стиль пилотирования почти незаметно, но изменился. Такое ощущение, будто напрягся весь. Я тоже – газу добавил, винт разгрузил. В любой момент готов «прыгнуть» в боевой разворот. Восприятие ускорилось. Секунды тянутся медленно. Что-то, похоже, не так. Головой даже и не кручу. Все время – только назад. В зеркальце не видно – сбоку заходят. Одна рука на рудере, большим пальцем в гашетку, вторая на шаге винта. Приближаются… Сейчас… Нет!

Проходят левее, метрах в ста всего от меня, но на параллельных. Курсах. Не достать. Ни одного. Слишком быстро. Четко вижу «зеленые сердца». На бортах. Белые коки, желтые капоты. Мимо нас с хорошим снижением, потом, буквой «S», правее пары Харитонова, еще ниже, и резко в вертикаль, скорехонько так проскользнув под Р-10. Чуть наискосок, чтоб совсем шансов не было. У наших. И из курсовых тоже. Пулеметов. Задеть. Пара Харитонова пытается за ними – да где там… Мы же с Жидовым даже не рыпаемся. Надо ближе прикрывать, так получается. Немцы, похоже, делом занялись, вместо дикой охоты на бипланы. Через несколько долгих секунд обнаруживаю, что прикрывать-то уже и некого, то есть незачем. Потому что разведчик уже горит. Вываливается, один за другим, пара комочков – и вниз. Раскрылись оба. «Мессеры» же, набрав высоту и развернувшись, снова заходят. На пересекающихся курсах и с небольшой разницей по высоте. «Ножницами». Харитонов с Толиком навстречу, они вроде мимо… нет… стоило Толику чуток зазеваться… тоже горит. Мессеры дальше на нас. С Жидовым. Сближаемся и четко в лоб. Я – ведомого, Жидов – ведущего. Не хотят. Сразу уходят в вертикаль, чуток передохнув в безопасности, разворачиваются и опять, на скорости, к нам. Толик, вижу, выбрасывается. Раскрылся. Зря он так быстро. Хотя «худым» сейчас определенно не до парашютистов. Заняты нами. Заходят на оставшегося одним Харитонова. Но мы успеваем, Жидов дает очередь, эти опять вверх. Классическая тактика. Против таких, как мы. Не способных выйти из боя, набрав скорость в пикировании. Фатальный недостаток. Взять, к примеру, «харрикейн». Английский. По сравнению даже с тем же «ишаком» – дрянь машина. И движок не сильнее и тяжел, и вертикального маневра никакого, а с горизонтальным даже хуже, чем у того же «мессера», про вооружение вообще молчу… Но – площадь сечения по миделю невелика, скорость набирается шустро, если успел разогнаться – «мессер» отдыхает. Нам – слабо. Вообще и в принципе.

Ведущий «худой», исполнив полупетлю с полубочкой, пристраивается навстречу ушедшему в боевой разворот ведомому. Не вышло так, теперь, значитца, эдак попробуют. Опять же, наискосок. Хозяин – барин… У нас же некоторый бардак наметился. Типа, бордель. Два старлея не могут решить, который из них старше. Идем вроде как двузубцем, я чуток позади. Сейчас шинковать будут. Однако сообразили. Начальнички. Парой с Жидовым – разворот в лоб ведущему, Харитон, аналогично, ведомому. Ведущий сразу взмыл в вертикаль, ведомый же – на развороте успел-таки заметить, краем правого глаза, – наборот, вниз нырнул и явно примеривается ведомого в брюшко ткнуть. Меня, в смысле. Нашел слабенького, обидеть, значитца, хочет… а мы полубочечку, и резвунчик аккурат… нет, не аккурат, успел-таки вывернуться, скотоложа, но выскочил уже перед Жидовым, тот бьет – готово… нет, мимо… или?

«Мессеру» все же удается рвануть в обожаемую свою вертикаль, но как-то неуверенно, что-то у него явно не то… Какая-то замедленность, что ли. И ведущий его тоже, без особого энтузиазма изобразив еще одну атаку, скромненько так пристраивается… И – оба парой – уматывают на запад. За ведомым шлейфик, однако, тянется. Ну, похоже, все.

Вот, блин, всегда у меня так. Как на душе паскудно, пакости ждешь какой-нибудь неведомой или даже определенно известной, боишься, неуверенность в себе – и все нормально, во всяком случае, в конце концов и для меня лично. А как настроение безоблачное, всех и вся побивахом, небо до горизонта чистое – хоть в прямом, хоть в переносном смысле, – так вот и на тебе. Как тогда, в Крыму. Казалось бы, 23-й уже год, турки в попе, но не в Европе. Совсем то есть. Стамбул снова Константинополь, интенсивно готовящийся к тому же стать Царьградом. Всего-то и надо – братским хохлам подмогнуть. С депортацией. Крымские горы – и не горы, вообще говоря, так… холмы-переростки. Боевой опыт – только-только аж самим туркам хребет… Вооружение, опять же. Словом, все при нас. Работа, обещали, детсадовская вполне. В штабе. Погода – чудо, птички поют, запахи всякие субтропические, пинии разогрелись, смолой дышат, настроение – просто улет… Весь из себя отдохнувший, но уже в тонусе. Не усталые еще, а лишь разогретые мышцы восторженно повинуются. К тому же в отпуску, в кои-то веки, приличная девица попалась, и вроде бы как не все друг другу сказать успели. Приятно вспоминаю, не забывая сканировать окрестности.

В дозоре. Передовом. Раз такое дело, решили молодых подобстрелять. Так что шагах в десяти такой вот юный следопыт спиною маячит. Предварительное погоняло Хомяк. За запасливость с бережливостью. Остальные метрах в ста. Периодически обмениваемся примитивно кодированными щелчками тангент – мол, все нормально. Вдруг он шаг чуть в сторону делает, нагибается…

Очнулся в госпитале весь из себя покоцанный. Не глубоко, но шрамы остались. На всю оставшуюся. Повезло, вообще-то говоря. Одному потому что. Из всех. Засада нас пропустила, а когда Хомяк подорвался на сюрпризе – вдарили по основной группе. Как понял потом, нас элементарно разменяли. На тактическую внезапность – с противоположной стороны зашли, пока янычары – возродились у чурок и такие войска – на нас отвлеклись. Спецназ только звучит гордо, а по сути – пешки на размен. Нередко. Даже слишком. Как в себя пришел, осчастливили новостью. Папашу прикокошили. В Косово. Что самое странное, сербы. И обидное… Он их в косоварское село… Мол, там одни старики, бабы да дети. Встал на дороге – эдаким Христосиком распятым. Не пущу, мол, и все. А они – так, походя. В лобешник, и дальше пошли. Из «калаша». Российского же, скорее всего, производства. Потом у них там мор начался. Среди командиров. Полевых, и не только. Дедуля не обидчив был, совсем, но уж если… А толку?

Заходим на посадку. Втроем. Пробег, рулежка. Коля спрашивает: как? Бурчу: нормально. Он-то в чем виноват? Машинка в норме была. Полной.

Пришли на КП – там грустно и одиноко стоящий Сиротин со товарищи. Ему уже доложили все. Ну, и по радио слышно было, как нас… Пока Р-10 летел еще. Горящим. Собственно, дело-то житейское. Если на голимых «чайках» против «фридрихов», к гадалке можно не ходить. Проблема оказалась в другом. Сразу, как мы вылетели, аж из самой Москвы – ого! – «добро» пришло. Ну, на мою разборку с тем капитаном. Люфтваффе. И теперь Сиротин сомневается. Нет, за себя он не так чтобы очень боялся. За меня – тем более. Одним больше, одним меньше – в июне-то 41-го. А вот эффект, что мог проистечь из моего сбития, ему не очень улыбался. Моральный, и вообще…

Пришлось успокаивать. Что, когда один на один, истребитель против истребителя, и вроде как рыцарский турнир, все шансы в мою пользу. Кто бы меня самого вот так же убедительно заверил. В этом.

Выспаться, однако, надо. А то тревожно как-то на душе. Впрочем, может, и к лучшему. Мобилизует. Поужинал сначала. Машинально как-то. Потом к Ицхаковичу заскочил. С женой попрощаться заодно. Он ее с собой – как соразработчика. Разгрузок. Она молодец. Ни в слезы, ни лизаться. Сказала только – тихо так:

– Никогда не забуду… Никогда. И – отплачу!

– Ладно, – бормочу, – не бери в голову. Главное – сына береги. Нашего! Или дочь…

Потом двинул отяжелевшую к вечеру тушку – денек-то какой был! – в казарму. Полюбовался стекающими в дыру сумерками. В июне здесь поздно темнеет. И – как в омут.

Проснулся под рев моторов.

День восьмой

Проснулся под рев моторов… Рассвело давно уже, но меня не будили. Пока. Я же, если решу в какое-то время проснуться, обычно так и делаю. Автоматом. Хотя по возможности никогда не забываю подстраховаться. На всякий случай. Будильником или что там есть. Здесь – только дневальный. Слышу шаги. Касание руки. Пора!

После завтрака на КП. Там ничего нового. Ну, что шестеркой вылетели бомберов сопровождать, так это меня не касается. Короткий инструктаж, пожатия рук, «не подведи» и все такое. Четверка с Жидовым во главе через пять минут после меня вылетит. Прикрыть. Так, на всякий случай.