Академия бракованных людей (СИ) - Ольга Сурмина

раз от тебя много ждут… ты дочка какой-то шишки, да? Боишься не оправдать ожидания. Неприятная ситуация, когда за победы не хвалят, но за просчеты отчитывают так, будто ты начал третью мировую. Мало друзей, да еще и настолько мерзкие, что простой парень с улицы показался тебе замечательным человеком. Наверно, тяжело живешь, Мэг. Давай дружить, может вместе будет проще выжить. — Сирота рассеянным взглядом посмотрела на собеседницу и улыбнулась снова.

— Ты все правильно понял. Даже слишком. Мой отец… он богат, да. Я даже не хожу в университет, только закрываю там сессии. Вообще ко мне ходят репетиторы, иногда я к ним, в разные студии, институты. Возят на машине, правда иногда получается уболтать папу, и я иду пешком. Пройтись тоже хочется…

— А с матерью что? — Спросила Юрала, попутно делая заказ.

— Они с отцом развелись. Уже давно, я ее не видела… кажется у нее теперь своя семья.

— Странная ситуация, обычно наоборот.

— Мне тоже так казалось, я мало что о ней знаю, даже не помню, как она выглядит. Это много лет назад было.

— Ну, у меня схожие обстоятельства. — Иида собрала глаза в кучу и глубоко вздохнула. — Не спрашивай, не хочу об этом говорить.

— Понимаю. — Она перевела взгляд за окно, где с неба начинали падать крупные нежные снежинки. — Но есть и хорошее… папы часто не бывает дома. Со мной остается дворецкий…

— Дворецкий? — «Парень» вновь поперхнулся воздухом, и чуть отпрянул назад. — Интересно, где это ты живешь, если даже прислуга есть? Наверно твой дом размером с театр, или консерваторию.

— Нет, он не настолько большой. — Мэг едва заметно засмеялась, убирая руки под стол. — Но, наверное, выделяется среди прочих… у нас два этажа. Крыша большая, хотя я не была на чердаке. Не пускают. Двор большой перед домом…

— Звучит превосходно. Даже шикарно. — Рал печально вздохнула, вновь вспоминая свой подвал. Мебель из коробок, раскладушка… и, если ночью захочется в туалет, приходилось терпеть до самого рассвета, пока не откроются кафешки и другие забегаловки. Дешевая еда, без света и воды, но с постоянным страхом, что ее найдут и вновь отправят в приют. Ужасная судьба, как казалось на первый взгляд. Ей были почти не знакомы вещи, через которые сейчас проходила ее собеседница, разве что, она читала об этом в книгах и философских записях. Здесь, на улице, Иида была предоставлена сама себе. Ни перед кем ни отчитывалась, никому не была должна, и руки развязаны, как никогда. Мэг, живущая в роскоши и достатке знавала лишь бесчисленные обязанности и долги, пытаясь хотя бы увидеть далекий, недостижимый потолок соответствия своему статусу, с которым родилась. Бремя, клеймо человека из «высшего общества» свисало с ее шеи невидимой гирей, передавливая дыхательные пути. Жить в тени своего отца, заранее зная, что, что бы ты не делал, никогда не станешь достойной, иногда становилось невыносимо. Ведь дочка мэра города все должна делать идеально, иначе ею нельзя было гордиться. Хотя, это «идеально» было весьма размыто. Всегда будет кто-то, кто лучше, лучше знает языки, лучше решает примеры, лучше пишет сочинения. И это «лучше» ее убивало, ведь эти короткие буквы так далеко откидывали девушку от реальности, что она, в попытках стать кем-то, практически выпала из нее.

Так или иначе, признание отца имело и обратную сторону. Когда он хоть немного улыбался ей, немного кивал, мол, ты идешь в правильном направлении, окружающие срывались с цепей, напоминая ей, кто она, однако теперь уже в другом ключе. И фразы: «учись хорошо, ты же дочь мэра, не опозорь отца», сменялись на «ты же дочь мэра, отец тебе все оценки купил». Что бы Мэг не делала, оставались недовольные.

Много недовольных.

Люди, каких она считала друзьями, либо пытались воспользоваться ее статусом, либо, если не получалось, запятнать его, подначивая чувствительную особу: «ну что тебе украсть вон ту булочку, богатейка? Это обряд инициации, украдешь — станешь одной из нас, мы все украли».

С возрастом она перестала вестись на такое, но, будучи подростком, часто влипала в неприятности только лишь из-за своего статуса, тем самым позоря отца. Замкнутый круг, две стороны одной монеты. В обыденности встреча столь разных выходцев общества — дочери мэра и сироты-бомжа была бы исключена, однако, жизнь подкинула им неожиданный сюрприз. Здесь, сидя в кафе, Юрала слушала рассказы собеседницы, словно это было что-то, что происходило в другом мире. Каком-то параллельном, недостижимом. Бассейн в доме, три ванные комнаты, кровать с балдахином… она знала, что так можно, что так где-то есть, но не могла понять до конца. Неужели судьба и впрямь решалась в момент рождения, и кто-то, благодаря этой судьбе всю жизнь был обречен нести бремя своих родителей. А кто-то бремя непринятия и отторжение всеми, кто его окружал, за исключением пары случайных человек. Ведь Рал так и не взяли, ни в одну семью.

Неужели неизбежность… неизбежна?

Иида потрясла головой, стараясь отвлечься от негативных мыслей. Стрелки часов плывут, то замирают, то набирают скорость, все зависит от обстоятельства. Действительно. С рождения условия не равны, кто-то получает преимущество, кто-то его не получает. Но все в руках человека, и дальше, как только он обрел рассудок, волен бороться, и становиться тем, кем хотелось бы.

Или не бороться. Сдаться, опустить руки, смириться, и плыть по течению. Сути это не меняло, в любом случае, каждый избирал свой путь, каждый решал, стоит ли ему прилагать усилия, или же не стоит. Жить в канаве, или в подвале, тоже выбор. Но стоит за этим выбором? Для кого-то это значило скатиться на самое дно, а для кого-то, напротив, подняться, и обрести, наконец, желаемую свободу.

— Может пригласишь как-нибудь в гости? — Рал сузила глаза, присматриваясь к выражению лица собеседницы.

— Ну… только если отца не будет дома… тогда да. Можешь как-нибудь зайти… а мне к тебе? Можно?

— Ну, боюсь, тебе у меня не понравиться. И потом, сейчас в моей квартире ремонт, лучше уж, когда он будет закончен.

— Хорошо, я поняла. — Мэг улыбнулась и одобрительно кивнула. Такой ответ ее, в общем-то, вполне устраивал.

* * *

— Если нас застукают, считай, мы отбудем на тот свет раньше срока. — Ния закусила нижнюю губу и посмотрела по сторонам. Тьма и тишина, нездоровая, неадекватная тишина. Очень странная для заведения, что именовала себя «исправительной академией»

— Не паникуй заранее. Верь мне,