Убийца Богов (СИ) - Француз Михаил

— Ты уверен, Айнар? — вновь заговорил разряженный. — Такие предложения делают не каждый день! Я привез очень много золота и камней! Тебе хватит на сотню жизней вперед! Она никогда не сможет заработать для тебя столько…

— Дело не в золоте. Вам не понять, досточтимый господин… — негромко сказал Айнар.

— Она же хотела тебя убить⁈ Зачем она тебе?

— Дело не в мести, досточтимый господин… Я люблю ее… — совсем уже тихо закончил стеклодув.

— Ты сумасшедший, — заявил разряженный, пытаясь справиться со все еще волнующейся лошадью.

— Ты слышал его, незванный гость, — посерьезнел и жестко сказал я. — Теперь уходи и забудь сюда дорогу… Иначе ваши жизни я тоже заберу. И не факт, что за вас, как за Айнигюль кто-то попросит. Я сказал! — и добавил еще немного «яки».

Минута, и черных всадников больше не было.

— Дядь Апанас, — тихо обратился я к старосте. — На ярмарке уточни у старшего дружины, как вообще эти страхолюды второй раз до Сеньевки доезжают. И почему ведут себя столь нагло. Пусть помозгуют, как недопустить подобного впредь.

— Ты прав, Михаил Сергеевич, — уважительно ответил он. — Так и сделаю обязательно.

В этот момент Ладора прикоснулась к одной из стоящих рядом женщин, и с той словно бы спала пелена. Подозреваю, что остальные до этого момента ее вовсе не замечали. А теперь было совершенно ясно, что эта неприметная женщина ни кто иная, как Айнигюль.

Разогнувшийся Айнар встретился с ней взглядом и замер, словно вор, пойманный на месте преступления.

— Это правда? — тихо спросила она. Причем я видел следы силы Ладоры на них обоих. А что делала эта магия, я понял, когда народ словно бы забыл о них вовсе и прошел мимо, гомоня и активно обсуждая произошедшее.

— Дда… — бледнея и слегка заикаясь, ответил Айнар. — Правда… Я не продам твою жизнь ни за какие сокровища…

— А о том что… любишь меня? — с совершенно нечитаемой смесью эмоций в голосе спросила она.

— Да. Правда, — совсем сжался маленький стеклодув.

— Но я же… убийца. Я — Приносящая Смерть. На моей совести тысячи убийств, пыток, казней… Как можно любить такую, как я?

— Ты… для меня ты девочка Айни с соседней улицы, дочь горшечника Ахамата, что заступалась за меня перед Асанихом с дружками, девочка, ради спасения куклы которой из двора мясника Назима, я оставил кусок своих штанов в пасти его страшной собаки… — но порыв красноречия кончился так же резко, как и начался.

— Ты помнишь?.. Ты все это время помнил?… — пораженно ответила женщина, роняя прижатые к сердцу руки.

Айнар кивнул. Залился румянцем. Посмотрел вокруг и сказал.

— Пойдем домой, Айни?

— Пойдем, господин мой, — покорно склонилась она в поклоне, скрывая блеснувшие на глазах слезы. — Я тоже тебя люблю, Айнар, — едва слышно, даже для моего уха прошептала она.

А потом они скрылись в стороне мастерской стеклодува, так никем и незамеченые. Кроме меня и Ладоры.

Я поднял глаза к солнцу. Мои глаза нестерпимо жгло и щипало. На плечо опустилась рука богини.

Она ничего не сказала. И я ничего не сказал. Мы просто молчали, пока слезы на моих ресницах не высохли. Только тогда я пошел по делам, а Ладора развоплотилась.

Глава 45

А через неделю приехали уже за мной. И именно не ко мне, а за мной.

Как раз началось время распиловки леса на доски. Я в уже привычном режиме работал, не скрывая своих физических параметров.

Подхватил со склада бревнышко по плечу себе, дубок двухобхватный шести метров длиной, да нес его в мастерскую, чтобы на станок кинуть пилочный. Выворачиваю с ним из-за угла, а там конники стоят, на меня круглыми от удивления глазами пялятся.

Много конников, больше двух десятков. А лица и экипировка все-то знакомые: Дар со товарищи. Не одни, правда, но уже и их достаточно, чтобы понять, что ко мне приехали, а ни к кому другому.

В полном молчании я прошел с этим бревном до мастерской, по пути приветственно махнув рукой Дару и кивнув паре знакомых ребят, там аккуратно внес его в дверь и сгрузил на станок для распиловки. После того вытер руки предназначенной для этого тряпкой и вышел к гостям, с которыми уже беседовал Апанас.

— Здрав буди, Михаил, — крепко обнял меня Дар и похлопал по спине. Я ответил ему тем же.

— И тебе по здорову, Дар. С чем пожаловал? Кто с тобой?

— С бедой пожаловал, Михаил, — вздохнул Дар.

— Может в дом пройдем? — предложил Апанас. — Не дело серьезные речи на улице вести. Княже? — с вопросом повернулся он к одному из конников, на котором доспехи получше, чем на других выглядели. Тот кивнул, соглашаясь, и спешился.

Какое-то время ушло на то, чтобы распределить и развести коней по стойлам, определить на постой дружинников — не так это и просто, кстати, два с половиной десятка мужиков пристроить в деревне, где постоялого двора нет за полной ненадобностью.

Благо занимались этим не мы с Даром. И даже не князь с Апанасом. Мы просто вошли в Апанасову избу и сели за стол. Хозяйка дома, совместно с Ритой и младшей дочерью накрыли на стол и удалились, оставив нас четверых одних.

Правда, мои чувства совершенно точно говорили, что прямо за дверью эти любопытные женщины и остались, прильнув к ней и сосредоточив все свое внимание на происходящем внутри.

А еще, прямо в комнате, где-то в метре правее меня, «магическое зрение» показывало сгусток внимания Ладоры.

— Так и что за беду ты привез, Дар? — обратился я к десятнику, игнорируя князя, раз уж он все равно молчит, не представляется, просто присутствует. Невежливость за невежливость.

— Беда, Михаил, простая и сложная одновременно: война, — вздохнул Дар.

— Война? — нахмурился я.

— Война, — подтвердил Дар.

— С людьми? — еще больше хмурясь, уточнил я.

— А с кем же еще? — удивился Дар.

— С монстрами, демонами, чудовищами, — пожал плечами я.

— Ну, брат, монстры, как говорят, на той стороне тоже есть, — хмыкнул Дар. — Но в основном с людьми.

— Рассказывай, — спрятал лицо в ладони упертых локтями в стол рук я.

В следующее мгновение, я почувствовал, что Ладора материализовалась на лавке рядом со мной. Я удивленно посмотрел на нее, оторвав лицо от ладоней. Она же приложила палец к губам, стрельнув глазами на гостей. Я чуть, едва заметно пожал плечами, повернулся обратно к гостям и сложил руки в замок под подбородком.

— Начну с того, что Сеньевка, Долотино, Звягино, Радинка… вообще, наши леса относятся к народу славенов. Но ты, должно быть и так это знаешь?

— Рассказывай, Дар. Я остановлю, если нужно.

— Народ наш населяет довольно обширные земли. Суровые, но обширные. Земли эти зовутся соответственно Словенией и… считаются в остальных землях чем-то вроде медвежьего угла, глухомани, окраины, отшиба, чтобы тебе было понятнее, да собственно говоря, таковыми и являются. Для них мы — варвары (это из-за нашего языка, который они не понимают, да даже и не пытаются учить), язычники, темные непросвещенные люди… Лаптем щи хлебаем, в общем, — пожевал губами Дар, пытаясь подобрать слова. Заметил на столе перед собой кружку, налил туда из крынки молока и смочил пересохшее горло. Я терпеливо ждал продолжения, поглядывая на князя, на него, изредка косясь на Ладору, которую, видимо, никто кроме меня не замечал.

— Естественно, время от времени пробуют нас на зубок соседи, то просто набегами, то целые «кампании» организовывают, тогда повоевать приходится — хочешь жить мирно, учись воевать… — он ждал вопросов, я продолжал молча слушать.

— Но, все это было раньше, — взял наконец слово князь. — Нынче не так. Несколько лет назад у соседей, дальних, тех, что к Теплым Морям поближе, Ромлянов, шорох начался… Некий военоначальник, по имени Станислав Зорич, попал в опалу и, спасаясь, увел свой легион в соседние с Ромом земли, где сначала заключил с правителем союз, а затем и захватил единоличную власть. Усиделся там, усилился, заключил с Ромом мир, на условиях передачи ему части земель исконно считавшихся спорными, а затем накопил силы и захватил другого своего соседа. Вновь передал часть земель Рому, получил за это военную помощь в виде пяти легионов, усилился и начал захватывать соседей одного за другим… — я продолжал слушать молча, не перебивая. Князь замолчал. Слово снова взял Дар.