Проклятые (СИ) - Сербинова Марина

Джек словно почувствовал ее напряжение и бросил на девушку быстрый косой взгляд. Кэрол смутилась, решив, что он может подумать, что она боится его.

Выйдя из гаража, они поднялись на лифте и вошли в квартиру Джека.

Пройдя за ним в гостиную, девушка нерешительно застыла на месте, словно оказалась здесь впервые.

Джек снял пиджак и галстук, и, расстегнув верхние пуговицы рубашки, обернулся и, наконец-то, заметил, что его гостья робеет.

— Проходи, — улыбнулся он и, захватив свои вещи, вышел из комнаты.

Кэрол присела на край кушетки, чувствуя себя почему-то весьма скованно.

— Джек, а можно мне в ванную? Хочу умыться, — крикнула она ему.

— Будь, как дома, — отозвался он.

— Спасибо, — тихо проговорила Кэрол и направилась в ванную, захватив сумочку.

Она долго умывалась холодной водой, и почувствовала себя бодрее.

Потом слегка припудрилась и нанесла немного румян, чтобы не казаться такой бледной. Причесавшись, она тщательно изучила себя в зеркале.

Что ж, так гораздо лучше. Посвежевшее, приведенное в порядок лицо сразу приподняло ей настроение, и ощущение дискомфорта исчезло. Оставшись довольна своим отражением, она улыбнулась ему, и покинула ванную.

Джека она нашла на кухне.

— Ужинать будешь? — спросил он, заглядывая в кастрюльки, в которых была еще теплая свежеприготовленная еда, оставленная заботливой домработницей Норой. — М-м-м, как пахнет! Я голоден, как зверь!

— Нет, я ужинала.

— Напрасно отказываешься. Нора готовит — пальчики оближешь! Попробуй, не пожалеешь. К тому же и мне компанию составишь.

— Ну, ладно. Давай, помогу разогреть.

Они вместе накрыли на стол, весело разговаривая, шутя и даже смеясь. Настроение у Кэрол заметно улучшилось, глаза заблестели весельем, и она почти забыла о случившемся. И она была рада тому, что согласилась приехать сюда. Джек мог быть веселым и мягким, когда хотел. Почему он не всегда такой? Зачем прячет это легкое очарование, почему, если умеет быть таким приятным человеком, отдает предпочтение отрицательным чертам своего характера, таким, как бесцеремонность, резкость, грубость, высокомерие?

После третьего бокала вина Кэрол осмелилась задать ему этот вопрос.

— Я человек настроения, — он пожал плечами.

— Ты хочешь сказать, что в основном, у тебя плохое настроение?

— Да, нет. Просто я такой, какой есть. Если мне хочется ругаться, я ругаюсь, если мне человек неприятен, я не собираюсь изображать обратное. Характер у меня такой. Не очень, говорят. Ты тоже так считаешь?

— Нет, — не моргнув, солгала Кэрол.

Он засмеялся, и девушка покраснела, поняв, что ее обличили во лжи.

— Знала бы ты, сколько раз я замечал в твоих глазах желание убежать от меня подальше или, наоборот, отослать подальше меня.

— Совсем забыла, что ты умеешь читать мои мысли, — отшутилась Кэрол. — Ты бываешь невыносимым… временами. Но это только снаружи, я поняла теперь, а внутри ты хороший, отзывчивый, добрый.

Он снова рассмеялся, весело, неудержимо, до слез. Кэрол не видела, чтобы он так смеялся. Ей показалось, что он смеется над ней, над ее наивностью, как волк забавляется над тем, что его принимают за ягненка. Его смех вызвал у нее в груди неприятное ощущение.

— Честное слово, когда ты рядом, мне хочется быть именно таким!

— Так будь, — тихо сказала она, обижено опустив глаза в тарелку.

— Постараюсь. Помнишь, как в сказке — благодаря красавице чудовище превращается в принца! — он сжал губы, пытаясь подавить смех.

— Был бы ты чудовищем, меня бы здесь сейчас не было. Зачем ты так о себе говоришь?

— Да шучу я, не принимай за правду. Ты, безусловно, права. Я хороший, и не пойму, почему меня никто не любит. Слепые все, что ли, раз не видят этого?

Кэрол поглядывала на него, удивленная внезапно проснувшемуся в нем чувству юмора, немного странному, правда.

Убрав со стола и вымыв посуду, они расположились на диване и включили телевизор.

— Кстати, Джек, ты хотел о чем-то поговорить со мной, — напомнила Кэрол. Он поморщился.

— Ой, давай отложим дела на завтра. Я так от них устал. Поговорим о чем-нибудь другом. Например, о тебе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Обо мне? О, это совсем не интересная тема.

— Извини, что напоминаю, но что ты собираешься делать… в отношении Рэя?

— Не знаю. А что я могу сделать?

— Подать заявление о попытке изнасилования. А уж я позабочусь о том, чтобы он очень пожалел о своем поведении.

— Нет.

— Такие вещи не прощаются, Кэрол.

— Прощаются, и не такие, если кого-то любишь, — чуть слышно возразила Кэрол. Джек устремил на нее пристальный взгляд.

— И кого же ты любишь — его, что ли?

— Куртни.

Он вздохнул, но ничего больше не сказал.

— Джек, пообещай мне, что ты ничего ей не скажешь.

— Я не собираюсь вмешиваться в ваши семейные дела… если ты сама меня об этом не попросишь.

Кэрол улыбнулась.

— Извини, конечно, но у меня создается впечатление, что ты готов выполнять все мои просьбы.

— Так и есть.

— Почему?

Он не ответил, задумчиво разглядывая свой бокал. Кэрол наблюдала за ним, и ей показалось, что он смутился. Что же она такого спросила, чтобы вогнать в краску непробиваемого Джека Рэндэла? Или ей просто показалось?

— Ты мне нравишься, — признался он с улыбкой.

— Ты мне тоже нравишься, — Кэрол улыбнулась в ответ, обрадованная его словами. Забрав у нее бокал, он поставил его вместе со своим на столик, и добавил в оба вина.

— Ты искренняя, преданная… какая-то настоящая, что ли. Я очень мало встречал таких людей. Я совсем другой. Мне хотелось бы, чтобы рядом со мной был такой человек, как ты, чтобы верил в меня, любил таким, какой я есть, никогда бы не предал, не отвернулся. Я долго не мог понять, почему ты так хочешь помочь Мэтту, почему так веришь в него, так предана ему. Неужели это всего лишь за доброту, проявленную когда-то очень давно? Неужели так бывает? Ты помогала мне, в больнице и потом. Я думал, по привычке, что это из корысти, только потому, что от меня зависит судьба Ланджа. Потом понял, что ошибался. Только ради того, чтобы не расстраивать Куртни и не внести разлад в ее отношения с Рэем, ты готова проглотить обиду, промолчать.

— Просто я умею быть благодарной.

— Нет, ты умеешь быть преданной тем, кого любишь, и ставишь это превыше всего, даже превыше себя самой. Для меня это дико, я это не одобряю… Но мне очень хочется, что бы кто-то тоже ставил меня превыше всего. Хочу знать, что если от меня отвернуться все, будет кто-то, кто не отвернется, не смотря ни на что. Что, если меня будет ненавидеть весь мир, этот «кто-то» все равно будет меня любить. Я хочу быть на их месте, на месте Куртни и Ланджа.

— А разве ты сейчас на другом? Сам говоришь, никто тебя не любит, и еще смеешься надо мной за то, что я отношусь к тебе иначе, верю в то, что у тебя тоже есть сердце, и оно не из камня, как думают многие.

— Хочешь сказать, что я для тебя на том же месте, что и Куртни с Ланджем? Что мне ты тоже можешь ответить такой преданностью?

— А почему нет? Как иначе, если ты столько для меня сделал, если обратил внимание на мои проблемы, берешь их на себя, когда я тебе совершенно чужой человек? Я отвечу тебе тем же, — Кэрол нежно засмеялась. — И если тебе нужен преданный человек, то никого лучше меня ты не найдешь!

— Это я уже понял, — голос его вдруг взволновано охрип, он подался к девушке и, трепетно коснувшись ее волос, прильнул к ее губам в горячем нежном поцелуе. От неожиданности Кэрол растерялась, застыв от изумления, но, почувствовав, как его руки обвивают ее, заключая в крепкие объятья, она пришла в себя и отстранила его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Джек… ты не понял, — заплетающимся языком пролепетала она, отодвигаясь от него. — Вернее, ты понял неправильно.

Подавив тяжелый раздраженный вздох, он впился в нее пронзительным взглядом. Девушка вздохнула с облегчением, поняв, что он не собирается настаивать… как Рэй. Господи, что же это за вечер такой? С ума все сегодня сошли, что ли?