Феномен (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

За день мы дошли до Бреста, снова мост наведён в удобном мне месте, а не там где нас ждут. Причём место не самое широкое, сначала один мост навели и пока переправа шла, второй, что ускорило переброску сил с одного берега на другой. Ночевали между Кобриным и Брестом. Шли прямо по полям, потому как дороги минированы, расход топлива подскочил, но не страшно. Оставив Кобрин позади, разделились. Тылы корпуса, а самое главное пяти тысячи шестьсот автомобилей с захваченными трофеями, десантной бригадой, и самоходками, ну и плюс ценными пленными из освобождённых, под прикрытием десятка броневиков направились по трассе в сторону Минска, через Барановичи. А мы повернули на Слуцк. Сюда по другой дороге вышла автоколонна порожних грузовиков из Минска, для следующей добычи. Тысячу двести автомашин набрали. А та, что мы пустили с трофеями, благополучно дошла. Там уже активно заполняют хранилища и отстроенные склады, создают склады «ГСМ». Как освободят машины, то по тысяче грузовиков в колонне будут к нам направлять под охраной маневренных групп, а мы следующее колонны обратно уже с трофеями. Запасы на зиму. Может я и перестраховываюсь, но память о блокаде Ленинграда, как морозом по коже. Мои бойцы и командиры голодать не будут. Ну и жители Минска тоже. Для них же стараемся.

Четыре дня, и пройдя Борисов, мы направились к Минску, и под вечер благополучно пересекли передовую. Всё, закончился этот наш десятидневный рейд. Запасов изрядно, до Нового Года точно хватит, а там новый рейд устроим. Самое главное, уникальный опыт, приобретённый бойцами и командирами в этом рейде. Причём, я приказал комкору Сумину готовится, через две недели снова пойдёт. Но уже без меня. Ближние станции чистить. Пока бомбить ветку Пинск-Гомель не будем, мы разбомбим, немцы за день восстановят, и снова по кругу, я понимаю, что мосты уничтожать надо, но как раз нам это не требуется, планы на эту линию были. А так, как составы пойдут, и начнём грабить те что со свежим урожаем, и которые немцы в Германию отправляют. Наши агенты среди служащих дороги передадут какие грузы везут, будем брать ценное.

У нас рейд прошёл более чем удачно, прислали личное поздравление от товарища Сталина, наш рейд наделал немало шуму. Что по общим фронтам, за эти неполные десять дней есть свежие новости. Юго-Западный окружили, шесть дней назад замкнули колечко, переваривают в котле. Перешеек в Крыму перешли немцы, давят, до Джанкой почти дошли. На остальных фронтах без изменений. В нескольких местах пытались наступать, кое-где даже немного продвинулись, но особо это на ситуацию не влияет. Всё равно огромная дыра была в сторону Москвы, без передовой. Что меня заинтересовало, срочный вызов из Москвы. Я только от линии обороны, которую ещё пересекали части корпуса, добрался до штаба армии, и начал входить в курс дела, тут же первый секретарь Минска был, благодарил, трофеи только радовали, мельницы работали круглосуточно муку моля, в остальном ничего нового, как сообщение, шифровальщик принёс. Меня срочно требовали в Москву. Пока самолёт готовили, истребитель двухместный, я пообщался с Васильевым, отдавал ему те приказы, что запланировал на блажащую неделю, ввёл в курс дела по мехкорпусу, что пусть ещё раз прогуляется через две недели, готовится уже сейчас нужно, ну и передал конверт. В нём план операции «Удар». Решил повторить высадки с транспортных самолётов диверсантов с миномётами и ударами из них по вражеским аэродромам в разных местах, но сначала воздушная разведка, чтобы выявить эти аэродромы. Немцы их особо не прячут, авиации у РККА мало. Выполнение операции возлагаю на бригаду ВДВ, миномёты с расчётами путь берут в отдельных батальонах тяжёлых миномётов. Пусть штаб армии проработает детали, и через неделю начинают. Подготовку нужно уже сейчас начинать. Покинув здание штаба, отдельно поговорил у машины с первым секретарём Минска. Тот ожидал снаружи, не слышал какие задачи я ставлю. Не для чужого уха. От был назначен из Москвы, из местных подпольщиков товарищ, вторым секретарём был в Барановичах, высоко взлетел. Уфимцев его фамилия. Обсудили добытое, что ещё планируется добыть, картошки и пшеницы будет немало, почти весь город был на стройке овощехранилищ и продовольственных складов, и на этом покатил на аэродром, а оттуда сразу же вылетел на Москву. Лететь полтора часа, даже поспать успел. Проснулся от тряски, когда самолёт катил по бетонной полосе аэродрома, притормаживая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока я выбирался на крыло и спускался на бетон, передав шлемофон лётчику, как и парашют, у истребителя уже ожидала машина, со знакомым капитаном госбезопасности, это он обычно меня в Кремль возит. Хм, а приказ на прибытие пришёл от Генштаба. За их подписью. Переодеваться перед вылетом я не стал, как был в камуфляжном костюме с петлицами генерал-лейтенанта автобронетанковых войск и наградными колодками, так и остался, так что сел в машину и меня повезли в Кремль. Не ошибся. В машине только шофёр был и капитан. Молчаливые, ни слова не проронили. Я так и понял, что встречу в кабинете Сталина, маршала Шапошникова. А в прошлый раз также было, вызвал Генштаб, а у Сталина маршал ждёт. Ждать минуту пришлось, пока не вызвали в кабинет, и первый вопросом, в лоб:

- Это вы писали?

Подойдя, я взял протянутый лист бумаги и обнаружил своё послание Жукову, чуть усмехнувшись, кивнул, говоря:

- Моё сообщение.

- Вы действительно бы приказали убить генерала Жукова?

- Мне мои бойцы важнее чем какой-то там генерал. Пусть своими бойцами командует, а к моим не лезет.

- Вы знали о том, что войска Юго-Западного фронта немцы собираются окружить?

Этот вопрос от Сталина я ожидал. Если недруги хотят подставить меня, отличный момент, сместив акценты. Мол, он знал, но специально увёл свои подвижные части подальше, чтобы не оказывать помощь, а это предательство. Значит, эту карту решили разыграть? Ладно.

- Да, знал, - честно ответил я, Сталин, что раскуривал трубку, ломая спички, бросил на меня острый взгляд, но не прервал, когда я продолжил. - Это логично, я бы сам там ударил, о чём и сообщил в Генштаб. Там что-то предприняли, но что, мне точно не известно. А вот точное время удара мне известно не было, захватом Минска я явно сбил их планы. Может они раньше начали, чем планировали, может позже. А у меня стояла задача провести громкий рейд, набрать запасов, всё же зима ожидается, а продовольствия на полтора месяца, и вернутся. Поэтому, когда мы дошли до границ с Польшей, и получил истеричные приказы из Генштаба, противоречащие друг другу, я не сильно удивился. Немцы ударили вовремя, возможно и ожидали, что мой корпус уйдёт, хотя сомнительно, не та величина, неприятно, да, но не опасно. Поэтому я не мог увести корпус от Бреста к Гомелю, расстояние большое. Да и не видел причин этого делать, Юго-Западный фронт имеет достаточно сил, чтобы справится с задачей самостоятельно. Впрочем, я и сейчас также считаю. Даже несмотря на то что части в котле, и он сжимается. Самая большая опасность для фронта паника, она и губит его. Если прогнать её, пробиться можно. Киев удержать? Хм.. Возможно.

- Жуков уже вылетел, принять фронт. Его командующий генерал Кирпонос погиб.

Это впервые подал голос маршал Шапошников. До этого тот внимательно слушал. Я же обратился к нему. У меня через плечо ремень сумки проходил, содержимое уже проверила охрана, насчёт оружия спрашивали, но с собой у меня пистолета не было. Зачем самому носить, если хранилище есть? Избаловало оно меня.

- Товарищ маршал, в этой сумке рапорт и подробное описание рейда в Польшу. Плюс фотодокументалистика по рейду. Ну и наградные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тяжеловата сумка получилась, и распухла от содержимого. Передав ту маршалу, он её на стол положил, Сталин покосился, видать тоже решил заглянуть, я услышал вопрос от Шапошникова:

- Как вы оцениваете ситуацию с Крымом?

- Ну у вас и вопросы, товарищ маршал. Где я, а где Крым?

- Ответьте по существу.

- Жо*а там. Командарма гнать нужно поганой метлой, больше полка не давать под командование. Командующего флотом вообще расстрелять. Трус и перестраховщик. Немцы сдерживаются на геройстве бойцов отдельных дивизий, и личной отваге, а так давно бы у Севастополя были.