Индиана, только ты! (СИ) - Нуждина Ирина

— Ты уверена?

— Как никогда.

— И там не будет хрена Мстислава?

— Ну его хрена там точно не будет.

— Хм, погнали?

Картина — сплошной сюр. Стена дома моей Аньки разнесена в щепки огромной воронкой. Границы которой расчерчены кровью Артура. Рядом стоит деловой Кир, он типа камлал. Сотворял, так сказать, пространственную дыру.

Как объяснили мне гм, попутчики, я должен забрать теменных слизней из личного подвальчика Горского. Всего два осталось, надо хватать и мчать обратно, отдавать на заклание Анькиному животному. Если у Ани останется всего одна жизнь, рысь будет вынуждена вытолкнуть Аньку из её же тела…

Сука! Как всё достало! Отдайте любовь всей моей жизни и пиздуйте прыгать по ебеням вселенной! СССССсссс, опять колет, сердце грёбанное… отдаёт болью, тяжелеет от предчувствия. У Аньки плохо всё, я это не чувствую, я — знаю.

— Пойду, — голос глохнет на подходе к воронке, чую, как она меня планирует поглотить.

Ииииии! Ныряю, почти привычно осматриваю, какие-то радужные всполохи и миную чёрные дыры.

— " Будь осторожен… паукиии" — кто-то шепчен в ухо перед самым выныриванием во тьму подвала Горского.

После межпространственного прыжка, втягиваю в себя воздух, аййй… Вроде запах обычного погреба, но примешивается нечто чужеродное. Источник запаха в том самом неосвещённом уголке. Щелкает выключатель. Пространство подвала наполняется мягким светом и я вижу её!

— Привееет, — обалденная блондинка стоит в уголочке, сложив ручки за спину, как послушная школьница. — Хорошо долетел?

— Ээээ, да, — отвечаю ей, продолжая таращиться.

Она делает пару робких шажков, просто девчонка, да ведь? Скромно опущенные реснички взмывают вверх, глазюки чёрные, с пламенем недетским! Шажочки делает мелки ко мне, а ощущение, что на меня прётся не маленькая девчонка, а огромный… кто?

— Пришёл за жизнями рыси? — спрашивает нежно, но я слышу угрозу.

— Ты, мать твою, кто такая? — рублю с ходу, ибо нехуй из себя строить няху, если ты… да кто же?!

— Я? — ещё пару шагов приближает её ко мне. — Хммм… может быть… та… с кем ты всё забудешь? Хочешь?

— А зачем это мне?

— Потому что ты устал?

Девица полностью поднимает ресницы, выставляя напоказ чёрные уголья, искрящиеся ненавистью. Нет. Я не пугаюсь, хотя она этого ожидает, но рецепторы обостряются, ожидая жёсткой схватки.

— С хуя ли я устал?

— Грубо.

— Мне ведь совершенно всё равно до твоего мнения.

— Ммм, дай-ка, я тебя поцелую…

Она изящно поворачивается, сейчас я вижу её профиль. Чуть прокручивает шею… Шшшшик! В мою сторону летит нечто чёрное и с когтями, хрен знает на каких инстинктах я отваливаюсь к стене. Чёрное лезвие проносится мимо, но это только начало. Из спины блондинки крУасиво вылезают то ли лапы, то ли чёрные сабли! И царапая пустоту очень быстро пытаются добраться до меня.

— Да ты полна сюрпризов.

— Не без этого, — отвечает нечто с кучей торчащих лап.

На глазах разворачивается самая неприятная картинка, что я видел в жизни. Красивое тело разрывают тьма. Как заворожённый смотрю на происходящее. Хочется блевануть, но… держусь! Пока тьма месит красивое тело давешней блонды, начинаю понимать шёпот про пауков. Кого, мать вашу, я должен ещё увидеть?! Что там по поукам? Членистоногие… отряд, кого? Пауков, Класс? Так это… паукообразные. Домен? Эукариоты… ТВОЮ МАТЬ! Ядовитые твари! Не животные и не насекомые, и что дальше?

Красивое лицо преображается, вылезают глаза, сразу… восемь. Смотрят на меня равнодушно и убийственно.

— Сожрать меня хочешь?

— Угм, — отвечает тварь, чуть покачивая головой.

— А вот хер тебе в дышло! — с этим боевым кличем и кидаюсь на паучиху.

Бью её обросшим шерстью кулаком между восьмью глазами, кажется задеваю, потому что жидкость течёт и вопль тонкий слышен. Животная половина привычно накрывает мягкой бронёй. Звезда задаёт disko dance! Я — чёртов Метхун Чакроборти! Скручу, свяжу и порешу!

Только на самом деле не совсем так получается. Тварь меня цапает за шею… чёрт! Именно в шрам оставленный рысью Аньки.

— Ааа… что за?.. — ведёт, я словно в тумане или под алкоголем или под коксом…

— Может поспишшшшь, — вижу семь глаз. Всё правильно, у пауков восемь глаз по количеству лап, но один я выбил.

— Не, лучше… — оххх как ведёт! Ноя держусь, звезда не даёт потеряться. — Лучше уйди с дороги Арахна.

Отшвыриваю погань подальше, видимо попадаю в жизненные органы, она хрипит и больше не агрессирует. Непонятно на каком автопилоте иду к двум золотящимся капсулам, стоящим в стене.

Бью кулаком в одну из них, и в тот же миг, на руке оказывается нечто чёрное. Инстинктивно трясу конечностью, я ж ворую что-то у Анюты! Но… кааааайф… такая сладость, такой покой и энергия… меня наполняет моей Аней!

— Ты! Сожрал жизнь! — паучиха корчится в углу, получив удар от меня ну и возможно вселенной. Не один же я так смог мочкануть тварюгу?!

Молча хватаю вторую капсулу, бережно пытаюсь припрятать её.

— От входа отползай, уничтожу.

Слабо шевеля лапами, существо ползёт вдаль от воронки. Оборачиваюсь на неё и вспоминаю все боевики и триллеры пересмотренные за мои года. Нахуй! Надо убить, чтобы лапа чёрная не влезла под конец!

— Ты куда третью жизнь дела, стерва? — угрожающе приближаюсь к переломанной Арахне.

— Не брала! — жалко двигает лапками, стремиться уползти в угол, нее! Не уйдёшь.

— Да мне собственно плевать, — говорю перед тем, как опустить жёсткий армейский ботинок на хитиновый покров.

Дамочка хрустит и взвизгивает. Аллилуйя! Теперь можно спокойно возвращаться в пространственно-временной континуум. Что и делаю, отшвыривая от себя теменного слизня, что обосновался на моей руке, возвращая жизнь моей Ане мне…

Ванька мой… тоскливо как без него… только его сейчас хочу видеть… только его обнимать… Одиноко!

Я сижу, обхватив колени, за толстым слоем воды. Сил у меня нет. Замечаю, что левый глаз видит мир немного иначе. Не ярко, скорее, наоборот, картинка чёрно-белая, но очень чётко. Одно из ушей точно чётче улавливает звуки, хм, и опять левое. Сосредотачиваюсь на ощущениях. Уххх, ты! А я не одна в этом угрюмом гроте.

— Пррривет, — по-моему, я говорю сама себе.

— Здравствуйте, — вежливо отвечаю, гыыы, с ума, что ли, схожу?

— Наконец-то поговоррррить с тобой получается, — вот хоть режьте, но не я это проговариваю! — Да конечно не сама себе, а мне.

— Что, простите?

— НЕ сама себе говорррришь, а мне отвечаешь, — мурлыкает в голове.

— А, вы… кто? Очень извиняюсь…

— Рррррысь. Хватит извиняться. Вррремя не терррпит.

Замолкаю, пережёвываю осознание второго разума во мне. Мы всегда существовали отдельно друг от друга, никогда не разговаривали, и вот теперь…

— У нас осталось две с половиной жизни на двоих. Если Нибирру, выпьет ещё хоть одну целую жизнь, ты уйдёшь к пррраотцам навсегда. Я к тебе пррривязалась. И к Веррршинину твоему тоже, грррустно будет так уходить. Да и Мать опять не получается освободить.

Животное, не производит впечатления животного. Рычит только на буковке "Р", ну хоть как-то отличаясь от моего голоса.

— Мммм, и что делать? Нибиру ухо приделать? — не хочу шутить, но само получается. Мне легко с рыськой почему-то.

— Вот уж точно ему ничего больше пррриделывать не надо! — эмоционирует собеседница. — Он и так уже слишком, как там говорит Киррр? А! Абгрррррейдовый.

— Ну, судя по тому, что мы с тобой тут жалко доживаем свои жизни, на то похоже.

— Давай, так: Пятнашка уже ррретранслирррровала всё, что тут пррроисходит, Веррршинину и Компании. Я же помню, что собирррала всех! Ворррон кррровь даст, Киррр и Шоно покамлают, к нам они быстррро доберррутся. Пока отвлекать Нибиррру будут, мы заберррём печать у медведя и выпустим Мать. План — так себе, но с колбасой пойдёт?