Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941-1944 гг. - Олег Романько

Оценивая опыт использования частей Восточных легионов на Кавказе, начальник штаба группы армий «А» генерал-лейтенант X. фон Грайфенберг отмечал прежде всего их неодинаковый уровень боеспособности и крайне разный боевой дух личного состава. В частности, он указывал, что некоторые из них «действовали в крупных лесных районах часто самостоятельно, успешно боролись с бандами и отрядами противника и внесли большой вклад в дело обеспечения умиротворения этих районов».

Среди таких частей Грайфенберг называл 804-й и 805-й азербайджанские, 809-й армянский пехотные батальоны и еще целый ряд других. В другом немецком приказе, на этот раз командующего 16-й моторизованной дивизией, изданном 7 января 1943 года, отмечались заслуги 450, 782 и 811-го туркестанских батальонов. В этом документе, в частности, говорилось, что эти батальоны завоевали «почетное право носить немецкую форму».

Однако многие другие части не оправдали надежд германского командования: не проявили высокой боеспособности в связи с тем, что многие из завербованных в них советских военнопленных дезертировали или переходили на сторону Красной армии. Существенную роль при этом сыграла советская пропаганда, которая, хоть и обвиняла всех добровольцев в предательстве, но одновременно и обещала прощение «вовремя одумавшимся». Кроме того, имело место и обыкновенное нежелание легионеров воевать со своими соотечественниками.

Например, 10 человек из состава 795-го грузинского пехотного батальона дезертировали еще во время следования на фронт, 50 — сбежали сразу после прибытия к месту назначения, а еще 33 добровольца перешли на сторону советских войск уже в ходе боевых действий. В других частях положение было не лучшим. В 796-м грузинском батальоне число перебежчиков за все время боев достигло 82 человека, а в 781-м туркестанском — 43.

Чтобы хоть как-то нормализовать обстановку в частях Восточных легионов немцы принимали по отношению к их личному составу соответствующие меры. Иногда довольно жесткого характера. Так, 452-й и 781-й туркестанские батальоны были в конце концов расформированы, а их личный состав распределен по немецким частям. 795-й грузинский батальон — вообще выведен с фронта. В Крыму, куда он попал на отдых, его очистили от ненадежных и свели в две роты — стрелковую и пулеметную. В дальнейшем эти роты показали себя гораздо лучше, чем на Кавказе. Менее повезло 796-му грузинскому и 808-му армянскому батальонам: после отвода с фронта они были разоружены и реорганизованы в дорожно-строительные части.[311]

В некоторых батальонах еще в период организации были созданы подпольные группы, готовившие переход на сторону Красной армии или партизан. Например, в 808-м армянском батальоне в число подпольщиков входило от 30 до 40 % легионеров. Руководил ими бывший советский лейтенант Григорьян. Однако ни эта, ни многие другие попытки, предпринятые во время пребывания батальонов на Кавказе, не увенчались успехом: после всех упомянутых случаев немцы очень тщательно следили за личным составом всех частей Восточных легионов.

Первая успешная попытка почти полного перехода имела место в феврале 1943 года в 825-м волжско-татарском батальоне, который в это время нес охранную службу в Витебской области (Белоруссия). В этой части еще с конца 1942 года действовала подпольная организация. Подпольщики Витебска установили с ней связь, сообщили местным партизанам подробные данные о батальоне и приняли деятельное участие в организации перехода его личного состава на сторону партизан. В результате 23 февраля 1943 года подавляющее большинство легионеров (более 800 человек), захватив оружие (6 противотанковых орудий, 100 пулеметов и автоматов), ушли в лес.

Еще один такой случай, и опять при содействии партизан, имел место в 804-м азербайджанском батальоне, после того как он был выведен с Кавказа в Крым. Здесь в августе 1943 года в нем была создана подпольная организация, которая со временем должна была стать костяком партизанского отряда. Подпольщики действовали до 8 октября 1943 года, пока их не выдал предатель. Немцы расстреляли 8 главных зачинщиков, еще несколько десятков — менее виновных — отправили в концлагерь. Тем не менее 60 человек смогли бежать и создали партизанский отряд, который успешно действовал до самого освобождения Крыма.[312]

Подобные случаи способствовали тому, что немецкое командование стало меньше доверять личному составу этих батальонов. После же разгрома немцев под Сталинградом и их отступления с Кавказа моральное состояние добровольцев и вовсе ухудшилось. В связи с этим, как уже говорилось выше, все «восточные» формирования было решено передислоцировать с Восточного на Западный или Итальянский фронты. Предполагалось, что здесь, вдали от «большевистской пропаганды», боеспособность этих частей значительно повысится. Однако результат оказался обратным. Так, генерал пехоты К. фон Типпельскирх отмечал, что прибывшая в Италию 162-я пехотная дивизия, «сформированная из советских военнопленных — тюрков… в боевых действиях себя не оправдала и могла быть использована лишь для борьбы с партизанами. Значительное число солдат из состава этой дивизии перебежало на сторону противника».

Следующей структурой вермахта, которая так или иначе занималась созданием Восточных легионов, была его военная разведка — абвер. В октябре 1941 года эта организация начала работу по созданию частей специального назначения, которые должны были содействовать продвижению немецких войск на Кавказ и в Среднюю Азию. Помимо выполнения специальных задач, таких как борьба с партизанами и разведывательно-диверсионная деятельность, их личный состав должен был заниматься пропагандистской работой по привлечению на немецкую сторону перебежчиков из числа представителей среднеазиатских и кавказских народов, и участвовать в организации антисоветских восстаний на территории национальных республик. Как и в случае с первыми Восточными легионами вермахта, основным контингентом для организации этих частей должны были стать советские военнопленные соответствующих национальностей.[313]

Первоначально 2-й отдел абвера, который отвечал за диверсии и саботаж в тылу противника, запланировал создать два специальных батальона — туркестанский и кавказский. Несмотря на то что оба батальона должны были создаваться с учетом их будущей разведывательно-диверсионной специфики, первый из них был организован в рамках польского Туркестанского легиона. Командиром этого батальона был назначен майор А. Майер-Мадер, который много лет провел в странах Востока. Весной-летом 1942 года эта часть, в составе одной азербайджанской и шести туркестанских рот, была направлена в район Глухов — Ямполь (Сумская область Украины), где ее непродолжительное время использовали в борьбе против партизан. При этом немецкие отзывы о боевых качествах личного состава батальона были далеко не самыми лучшими. Поэтому уже осенью 1942 года батальон был изъят из компетенции абвера. Ему присвоили 450-й порядковый номер и отправили в Калмыцкие степи как обычную пехотную часть.[314]

Несколько иначе сложилась судьба кавказского батальона абвера, который вошел в историю Второй мировой войны как Соединение специального назначения «Бергманн» (Sonderverband «Bergmann»).

Его создание началось осенью 1941 года на учебном полигоне Нойхаммер (Германия). Личный (преимущественно рядовой) состав соединения набирался в лагерях военнопленных из представителей народов Северного Кавказа и Закавказья. Офицеры — среди эмигрантов-кавказцев, проживавших в основном на территории Франции. Помимо добровольцев, набранных среди военнопленных и эмигрантов, в соединение было включено около 130 грузин, составлявших специальное соединение абвера «Тамара», созданное в свое время для организации восстания в Грузии.

Командиром соединения был назначен кадровый офицер разведки, обер-лейтенант Т. Оберлендер, пользовавшийся авторитетом большого знатока Советского Союза. Его заместителем стал зондерфюрер В. фон Кутченбах, который вырос в России и хорошо говорил по-русски и по-азербайджански.[315]

Отбор добровольцев в соединение происходил до конца ноября 1941 года. После этого оно было передислоцировано в Миттельвальде (Бавария), где до марта 1942 года легионеры занимались пехотной и горно-егерской подготовкой. К этому времени структура соединения включала в себя штаб, группу пропаганды и пять стрелковых рот, национальный состав которых был следующим:

в 1 — й роте служили грузины и армяне.

во 2-й — представители народов Дагестана.

в 3-й — азербайджанцы.

в 4-й — грузины и армяне.

5-я же, штабная, рота была укомплектована грузинами-эмигрантами.