За золотым призраком - Владимир Иванович Буртовой

толкуем уже восемь минут, герр Дункель! У вас мой телефон – я Вольфганг Кельтман! Всего доброго!

В ухе запикало… Отто в некоторой растерянности подержал трубку перед собой, потом аккуратно опустил на рычажки, откинулся на чудесную уютную спинку кресла. «Ну и тип… этот соотечественник! Вольфганг Кельтман! Представляю его бульдожью морду с отвислыми черчиллевскими щеками и с сигарой в желтых зубах!» – с неприязнью подумал Отто и непроизвольно передернул уставшими от напряжения плечами, как если бы за спиной уже раздалось утробное рычание надрессированной собаки при виде обреченной на муки жертвы…

Решив не терять времени попусту, он возвратил телефонный справочник напомаженному администратору, с утра упревшему в тесном костюме, прошел в номер. Карл и Вальтер, одетые в короткие шорты и в спортивные майки, мускулистые и загорелые, производили впечатление оживших скульптур древних участников олимпийских игр.

– Вижу, устроились хорошо, книги вытащили из чемоданов, – с теплой улыбкой сказал Отто, закрывая за собой дверь. Карл пальцем пригладил короткие усики, шутливо подмигнул и доложил отцу:

– Вальтер собирается на здешний пляж завлекать местных красавиц. А я ему присоветовал приударить за здешней горничной, на нашем этаже… Ох и хороша, плутовка, честное слово, отец! Жаль, что обслуживает не наше крыло, можно было бы…

Отто так и замер с приподнятой рукой – хотел похлопать Вальтера по плечу, а теперь с холодком под сердцем отвел руку за спину, голос слегка дрогнул, когда спросил резковато:

– Вот как?! Вы уже видели Марту? Сегодня? Как же я не приметил, когда она пришла на службу?

Карл и Вальтер разом, словно два флюгера на соседних крышах, повернулись к нему. У Вальтера в голубых глазах застыло выражение крайнего удивления, а Карл с озорной усмешкой, казалось, восхищенно говорил: «Ну и отец у нас! Ай да молодец! Такую красавицу высмотрел. Ну а дальше что, мой фрегаттен-капитан? В атаку или в долгую осаду будешь брать?»

Чтобы разом отсечь сомнения и домыслы сынов, Отто как можно безразличным и нейтральным от всяких чувств голосом пояснил:

– Вчера совершенно случайно узнал, что Марта – племянница моего давнего приятеля, эстонского барона Феликса Бутаниса, заядлого в свое время яхтсмена. Сам Феликс, да и его брат Георг погибли, а баронессу Анну и ее двух дочерей судьба забросила в Австралию. Вчера вечером я нанес им визит вежливости, познакомился и с самой баронессой Анной…

– А-а, – несколько разочарованным тоном произнес Карл, видя, что подшутить над отцом не удается, – всего лишь визит вежливости… Это не то, мой фрегаттен-капитан, совсем не то!

Отто Дункель засмеялся, ткнул кулаком Карла в живот, почувствовав, как сын напряг редкостной твердости мышцы брюшного пресса, ответил, что и его не тянет пока что на альковные похождения.

– Хорошая девушка, – отметил Вальтер, не разделяя игривости старшего брата. Он думал только о своей оставленной Амрите и… для него других девушек не существовало, имея в виду, конечно, дорожные приключения и легкий флирт для взаимного, так сказать, удовольствия… – Счастлив будет тот парень, которому она отдаст свое любящее сердце. – И снова занялся расстановкой привезенных книг, которые они с Карлом всегда брали в дальнюю поездку – легенды и сказания древней Эллады, книги Тита Ливия о Ганнибале, Рафаэлло Джованьоли о Спартаке, роман «Овод», который и Отто читал несколько раз, удивляясь несгибаемой силе духа молодого героя. И все же Геракл – это Геракл! Сын самого Зевса! И клятву себе взял он, Отто, такую же, какой клялся великий громовержец Олимпа!

– У Марты растет маленькая дочурка Элизабет, – на всякий случай добавил Отто, прохаживаясь по комнате от балконной двери нараспашку и до входной двери номера. Он как бы подсознательно опасался, что кто-то из его сынов может увлечься молодой баронессой или невзначай допустить непростительную вольность в ее адрес. – Ее жених погиб в автомобильной катастрофе, – как я узнал от старой баронессы Анны, – буквально перед свадьбой, не успев зарегистрировать брак. Вот и получается, что крошка Элизабет осталась, вернее, родилась сиротой и без всяких прав на наследство…

Вальтер от этих слов, сказанных со скорбью в голосе отца, замер у шкафа, потом с книгой в руках сел в кресло, а лицом повернулся в сторону окна с видом на дальние светло-серые облака над морем. Хотел сказать, что не одна Марта вот так мыкает горе в одиночестве, но старший брат опередил его:

– Надо же! Так не повезло хорошенькой девушке! Жаль ее. И как это богини судьбы мойры, властвуя над нами смертными, могут быть столь жестокими с непорочными душами… Баронесса – и горничная в гостинице! Видит бог, она достойна лучшей доли!

– Спасибо, сынок, – негромко и несколько неожиданно вырвалось у Отто. – Я уже думал, а не пригласить ли нам баронессу Марту для прогулки на яхте? Они с Эдгаром, оказывается, мечтали о таком свадебном путешествии. Но после похорон Эдгара его родители словно забыли о бывшей невесте сына, за все время, за эти два года после рождения Элизабет, они ни разу не навестили внучку и не принесли ни вещички из одежды или игрушку какую-нибудь… Разве ребенок виноват в трагедии, разве Марта хотела такого печального исхода своей первой любви? Не понимаю я таких взрослых людей, не понимаю…

В интонации его голоса, помимо воли, было что-то такое необычное, печальное и грустное, что сыновья вторично повернулись к нему.

За все эти долгие годы после смерти матери, они не видели рядом с отцом ни одной женщины, привыкли к мысли, что отец всецело принадлежит им да своей хлопотливой работе на заводе и на рудниках. Хотя, взрослея, догадывались, что их отец далеко не аскет, любит веселые застолья с выдержанным коньяком, не упустит случая развлечься с хорошенькой, но непременно незамужней женщиной…

Карл сдержал какую-то шутку, готовую было сорваться с языка, потрогал усы пальцами, миролюбиво изрек:

– Если грубое мужское общество разбавить красивой молодой женщиной, я думаю, прогулка по морю от этого не станет хуже. Скорее, примет некоторый оттенок приятной романтичности, как у нашего любимого Волка Ларсена… А как ты думаешь, Вальтер? Берем баронессу под свое покровительство?

Поджав губы, Вальтер смотрел в глаза отца пристально, напряженно, словно в бездну глубокого колодца, стараясь разгадать, какая тайна хранится там, на дне отцовской души. Он подсознательно чувствовал, что отец приглашает Марту неспроста, а вот для чего? Вернее, для кого? Не для Карла же, у которого куча детишек… Стало быть, либо она ему самому понравилась и он намерен на ней жениться (о том, что отец может просто поразвлечься с молодой баронессой, Вальтер, разумеется, и думать не мог!), либо