Мама для Совенка. Путь огня. Часть 3 - Екатерина Александровна Боброва

ранние, что поздние действительно отличаются высоким уровнем магии, зато середнячки всегда стабильны, - возразил целитель.

Аль лежал, слушал и улыбался. Наложенное заклинание заманивало в сон, и, хотя было тревожно за Шиля, хотелось узнать, кто там родился у Юли, Аль сдался, проваливаясь в сновидение.

Глава 18

– Горжусь тобой, – прошептал на ухо Фильярг, обнимая. Он сам, никому не доверяя, отнес ее в душ, намыл, вытер, переодел в сухое. И теперь они стояли – она, прижившись спиной к его груди, – и любовались двумя розовыми комочками.

Юля с содроганием, точно дурной сон, вспомнила последний месяц.

Сил не было. Ни физических, ни моральных. Когда ее забрали во дворец, она не могла уже ходить. Постоянно мерзла и все дни полулежала в кресле около горящего камина. Целитель не покидал ее дольше, чем на полчаса, притаскивая новые накопители, но измученный организм, словно решето воду, не мог удержать ничего.

Артефакт, подаренный водной стихией, опустел полностью за три дня до родов. И вот тогда Юле стало по–настоящему плохо. Постоянно мучили жажда и холод, словно внутри поселился иссушающий кусочек льда. От него по телу расползалась болезненная слабость, принося мучительную лихорадку. Становилось немного легче в присутствии Фильярга, но потом и это перестало помогать.

Приходила Седьмая. Сочувственная. Заботливая. Приносила вкусняшек, на которые Юля лишь взглянула. Заходил хмурый величество. Качал головой. Ругался. Потом втроем с целителем и Фильяргом заставлял ее поесть. И было столь необычно видеть его величество с ложкой в руке, что Юля от удивления смогла впихнуть в себя немного еды.

Радовало одно – показатели детей были в норме. Это означало, что они родятся в любом случае, а она…

– Я послал за калкалосом, – каждый вечер преувеличенно бодро докладывал муж, только Драго все не было. Зато было шевеление жизни внутри. Нетерпение – скорее бы. Усталость. И растущее чувство пустоты там, где по заверениям наставников, находился ее источник силы.

– Ты могла умереть.

Фильярг тоже устал. Жить с чувством надвигающийся беды. Ждать худшего. И теперь не мог до конца поверить, что все закончилось. Потому не отпускал от себя, крепко прижимая. И даже на калкалоса ругаться не стал. И на поднятый по тревоге среди ночи дворец – почти уже традиция. И на магическую передозировку безмолвных.

Юля повернулась, обняла, привстала, коснулась губами щеки, вкладывая в поцелуй всю нежность, всю благодарность: за доверие, за поддержку, за любовь.

– Как себя чувствуешь? – спросил он тихо. Горячие ладони легли на спину, не давая отстраниться. Юля положила голову мужу на грудь. Вздохнула совершенно счастливо. Она, муж, дети. Проверила Совенка – тот спал, и она не стала его будить. Утром проснется и узнает новости. Вот тогда она и спросит – что же такого он учудил.

Чувствовала Юля себя неплохо, немного кружилась голова, иголочками покалывала впитанная столь быстро сила. Боли не было. Все же медицина здесь была на уровне, вот только рождение мага подразумевало не просто физическое воспроизведение копии себя, но еще и деление собственного магического источника на три, в ее случае, части. И если бы силы не хватило, она отдала бы жизненную энергию.

Юля тряхнула головой, выбрасывая лишние уже мысли.

Организм пребывал в состоянии офигевания и одновременно эйфории. Сначала осушили практически до дна, потом откуда-то пригнали столько энергии, что хватило и родить, и самой в живых остаться. А под конец появился калкалос, устроив энергетическую подзарядку душем.

– Странно, – честно призналась Юля. Отдыхать не хотелось. Мозги не могли успокоиться, прокручивая события последних часов. Тело же требовало движения. Мозг предлагал пойти, упасть и вырубиться – все–таки роды были выматывающими, а тело считало, что оно еще ого-го и вообще.

– Не вздумай, – поймал ее взгляд в окно Четвертый. Сжал. Предупредил серьезно: – Я тебя никуда не отпущу. Если понадобится – свяжу.

– Прекрасная мысль, – поддержал, входя в комнату Харт. Юля удивленно вскинула брови. Третий остановился, поправил висевшую на плечах драконью шкуру, стукнул себя по лбу. Вышел, отбарабанил пальцами по открытой двери и снова вошел.

– Будем считать, формальности соблюдены, – объявил громко.

– Ты пьян, – поморщился Фильярг.

– И кто виноват? – вопросил Харт, смотря при этом исключительно на ассару.

Юля на попытку надавить на совесть лишь пожала плечами.

– Тебя никто не просил стоять так близко.

Харт не ответил, прищурился, взгляд сделался недобрым. Однако развивать тему не стал.

– Раз извинений не будет, тогда у меня предложение, – и он поддержал пытавшуюся соскользнуть с плеч шкуру, – через месяц очередной раунд переговоров о камнях с калкалосами. Ты участвуешь.

– Нет.

– Нет? – вскинул брови. Нахмурился. Раздраженно дернул рукой и неуклюже бросился ловить так и норовившую удрать шкуру. – И это после того, что он для тебя сделал?

– Кто? – не поняла Юля.

– Этот. Твой. Драго. Вот, – Харт тряхнул шкурой. Чешуйки мелодично звякнули друг о друга. Но Юля продолжала непонимающе смотреть, и Третий снизошел до пояснения: – Калкалосы линяют два раза в жизни – в детстве и входя в период полной зрелости. И в этот период им лучше не попадаться, они даже от сородичей прячутся, чтобы никого не покусать. Но твой калкалос специально вызвал линьку, видимо это был единственный способ принести воду из источника. Я могу сделать вывод – ты ему дорога. И потому, – палец ткнулся в Юлю, – именно ты договариваешься об увеличении добычи камней и снижении оплаты.

Фильярг шагнул было вперед, но Юля его опередила. Подошла, заглядывая снизу-вверх в лицо Третьего высочества. Харт чуть отступил, поймав полный ярости взгляд ассары.

– Если все так, как ты говоришь, – отчеканила Юля, – то я могу сделать лишь одно – подтвердить, что отныне мы платим двойную цену за каждый добытый камень. Из благодарности за свою жизнь.

У Харта дернулся глаз. Он скосил взгляд на шкуру. Проговорил задумчиво:

– А отдам-ка я ее Первому. Он будет в восторге.

Круто развернулся. Едва не завалился. И быстрым шагом удалился из комнаты.

Юля разъяренно посмотрела ему вслед. Предложить воспользоваться дружбой ради сиюминутной выгоды?

– Не злись, – попросил Фильярг, привлекая к себе, – брат, когда переберет, всегда страдает идеями что-нибудь улучшить в государстве.

Юля выдохнула, успокаиваясь, и проворчала:

– Пусть идет