Маневры 3 - Азк

был находиться во втором эшелоне дивизии, при подходе к Грушуву (6 км юж. Порицка) завязал бой с передовыми частями 75-й пехотной дивизии противника, отбросил их к западу и к 11-12 часам 22 июня вышел на рубеж Бараньи Перетоки, Стенажев, на котором в течение дня отражал сильные атаки главных сил 75-й пехотной дивизии, неоднократно переходя в контратаки.

В 13—15 часов 22 июня в направлении Сокаль, Тартаков, Стоянов была введена в бой 11-я танковая дивизия противника, проложившая частям 57-й и 297-й пехотных дивизий путь через УРы. 11-я танковая дивизия противника имела задачу стремительно выдвинуться на реку. Стырь и захватить переправы в районах Берестечко и Шуровичей.

К исходу дня 22 июня 124-я стрелковая дивизия, введя в бой все свои силы, удерживала рубеж южнее Порицка, клх. Долина, Бараньи Перетоки, Стенажев, Бабятин, Спасов, отражая атаки 111, 75 и 57-й пехотных дивизий противника, охвативших ее с обоих флангов. Дивизия оказалась в полуокружении. С потерей Порицка и Тартакова 622-й и 781-й стрелковые полки лишились своих складов со всеми их запасами. 11-я танковая дивизия противника вышла в район Стоянов, Радехов.

Тяжелая обстановка, в которой оказалась 124-я стрелковая дивизия, требовала отвода ее частей на 10—15 км к востоку, чтобы избежать полного окружения. Но генерал-майор Ф. Г. Сущий, думая, что на 23 июня намечались контрудары наших войск как с востока, так и с юга, решает упорной обороной занимаемого района и контратаками частей дивизии приковать к нему возможно больше вражеских сил, чем способствовать контрудару наших резервов.

Фрагмент 23

Предыдущий фрагмент

Позвав сержанта, я приказал ему взять одну Р-108, усилитель УМ-2 и организовать связь с дивизионом. Место для станции определили в окопчике начальника караула. Развернув рацию и подключив УМ попытались вызвать дивизион, однако нас, очевидно, не слышали. Только после того, как подключили антенну бегущей волны, связь появилась. При подготовке к отъезду на учения, я приказал провести контрольно — тренировочный цикл всем аккумуляторам радиостанций и теперь проблемы с ними не было. Давая инструктаж радисту, я приказал ему беречь ресурс аккумуляторов и на передачу работать только в случае крайней необходимости.

За всеми этими делами время пролетело незаметно, однако часы показывали уже полчетвертого. Солнце переместилось на юго-запад и нужно было поторапливаться. Попрощавшись с Коровиным, мы погрузились на броню и двинулись. Доехав по дороге до уже знакомой поляны с перекрестком, свернули на юг и снизив скорость продвигались в указанном нам для поиска направлении.

Лейтенант Негурица.

Через буквально полчаса, во время остановки, вышедший на связь начальник штаба Едрихин приказал возвращаться назад к складу и там остаться ночевать.

Снова погрузившись на броню мы тронулись в обратный путь. Вечерело, солнце опускалось все ниже и в лесу уже становилось сумрачно. Все внимательно вглядывались в мелькающий по сторонам лес. Хотелось до наступления темноты добраться к складу.

У самого склада мы были уже в сумерках. При подъезде я связался с нашей рацией на складе и предупредил, что мы скоро подъедем, чтобы нас в темноте не обстреляли.

К огромному нашему удовольствию, по приезду нас ждал горячий ужин из каши с тушенкой и свежезаваренного чая с сахаром вприкуску. Только сейчас мы почувствовали, как проголодались за этот длинный день. Наскоро поужинав, я приказал загнать БТР внутрь ограждения и развернуть передом в сторону ворот, а сам с Коровиным, пока окончательно не стемнело, пошел проверить, как выполнены окопы и несется служба часовыми.

За время нашего отсутствия Коровин встретил наши машины и загрузил их стрелковкой и боеприпасами к ней так, что еще немного и рессоры вынулись бы в обратную сторону. Хорошо груженные грузовики перепахали землю колесами и теперь идти по территории склада было крайне неудобно. По периметру было вырыто несколько стрелковых ячеек в полный рост, которые соединялись между собой неглубокими ходами сообщения. В ячейках были сделаны ниши, в которых выложены запасные диски к ППД и гранаты.

— Я вижу, Вы поняли, — сказал я Коровину — что теперь у нас основная задача это оборона склада. Часовые должны нести службу в отрытых ячейках, готовые в любой момент принять бой. Завтра необходимо почистить периметр от кустарника на расстоянии минимум пятидесяти метров от ограждения, чтоб к забору невозможно было подкрасться незамеченным. Ходы сообщения необходимо углубить до полного профиля, в самом крайнем случае хотя бы до одного метра. Если какие будут вопросы, я в БТРе.

Пока мы с Коровинм обходили периметр стемнело, и мы стали устраиваться на ночлег. Солдаты, разложив брезент, чистили оружие. Я тоже разобрал и протер свой ПМ (пистолет Макарова), пару раз для тренировки, разобрал ППД. Распределив, кто в какое время дежурит в башне у пулеметов, забрался в БТР, сел на командирское место и собрался спать. Уставшее тело требовало отдыха, плюс ко всему после сытного ужина мысли ворочались в голове медленно.

Проснулся я от того, что кто-то настойчиво тормошил меня за плечо. Светящиеся стрелки моих наручных часов показывали двадцать девять минут первого, а если коротко и по простому, то полпервого ночи. Оказывается, заступивший в полночь на дежурство у пулеметов Мокану вылез из БТРа проветриться и услышал какие то непонятные звуки. Постепенно они приближались, и Сорочан решил разбудить меня. Высунув голову в люк, я затаил дыхание и прислушался. Продолжавшаяся весь день канонада стихла, и только в верхушках деревьев совсем негромно шумел легкий ветерок. Однако в шумы ночного леса добавлялись другие, пока непонятные звуки. Явно слышался мерный топот, позвякивание металла. Отправив Мокану тихо и без шума поднимать остальных, я перебрался на место водителя и включил прибор ночного вождения. Этот прибор работал в инфракрасной части спектра и его мощный инфракрасный прожектор не