Любимец Бога - Вадим Тарасенко

– И вас это не насторожило?

– Нет, Стас. Слишком мал объект и слишком от нас далек. Могли где-то и ошибиться. Например, в его массе. Мы сначала считали его каменным астероидом, а он, скорее всего, железный. Следовательно, масса его больше. Отсюда и неточности в расчете траектории.

– А если бы он мчался к Земле, что бы вы тогда делали?

– При достижении вероятности столкновения с Землей в семьдесят процентов объекту присваивается третий уровень опасности. На ракеты системы «Защита» в Ленинске и на мысе Канаверал производится установка термоядерных боеголовок. При семидесяти пяти процентах вероятности производится выбор ракеты, которой, в случае чего, стартовать первой.

– Что значит «производится выбор»? – не понял Скворцов.

– Ракеты системы «Защита», их всего две, принадлежат, соответственно, нам и Соединенным Штатам. Естественно, каждая из стран хочет, в случае опасности, пустить свою ракету второй. Во-первых, астероид может пролететь и мимо. А ракета уже использована.

– А за нее ООН не заплатит?

– Заплатит-то она заплатит, – начальник Центра управления космическими полетами сделал паузу и хитро прищурился, – если боеголовка попадет в объект. А так – извини, услуга не оказана, за что же платить?

– А во-вторых?

– А во-вторых, второй ракете попасть всегда легче, чем первой. Все параметры объекта уже будут измерены точнее, и его траектория, соответственно, точнее просчитана. Победителем, спасителем Земли всегда почетнее быть, особенно на фоне опростоволосившегося друга-соперника.

– А когда производится пуск первой ракеты? – Стас Скворцов внимательно смотрел на своего собеседника на экране видеофона.

– При девяностопроцентной вероятности попадания в Землю.

– Можно было бы подождать и до девяносто пяти процентов. Точнее бы прицелились.

– Нет, Стас, нельзя. Потом можно и не успеть выстрелить второй ракетой, если первая не попадет.

– Ясно. Теперь за Землю я спокоен. А что ваш компьютер насчитал относительно Луны?

Лицо Пономаренко, чуть прояснившееся в ходе разговора, вновь стало озадаченным:

– Когда повторно были измерены параметры этого астероида, компьютер насчитал пять процентов вероятности попадания в Луну.

– И что это означает?

– Это означает, учитывая расстояние до объекта и его скорость, что повторное уточнение его параметров будет произведено первого июня.

– Этот день еще не наступил. Но, судя по твоему лицу, параметры объекта ты уже уточнил, – полуутвердительно, полувопросительно проговорил Скворцов.

– «Дозор-восемь» сейчас направлен так, что еще может видеть этот астероид, и он вновь измерил параметры его движения. – Пономаренко сделал паузу. – В общем, так, Стас. Сейчас вероятность попадания в Луну пятьдесят три процента.

– А в «Восток»?

– Пятнадцать, – тихо ответил Пономаренко. – Я тебе так скажу, Стас. Ракеты системы «Защита» применять, скорей всего, не будут.

– Почему?

– Во-первых, это Луна, а не Земля. Это на Земле падение крупного метеорита почти всегда означает разрушение и жертвы. На Луне это не так. По причине чрезвычайно малой плотности населения. Да и базы на Луне больше похожи на танки, чем на жилье. Поэтому, в случае опасности, тот же закон предписывает эвакуировать обслуживающий персонал. С точностью до метра траекторию астероида не рассчитаешь. Может оказаться, что он упадет в нескольких десятках метрах от базы и ничего страшного не произойдет. Дешевле эвакуировать людей, чем зря бить дуплетом ракетами защиты. – По мере того как начальник Центра управления космическими полетами говорил, его лицо все больше прояснялось.

«Умеет Санек успокаивать. Ему бы священником работать, – мелькнуло в голове у Скворцова, – а может, действительно, зря я этот переполох затеваю».

– А во-вторых, – между тем вдохновенно продолжал Пономаренко, – ракеты защиты не рассчитаны на такой астероид.

– Что значит «такой»?

– Ракета защиты догоняет уничтожаемый объект, а не пытается его сбить в лоб. Сам понимаешь, при скорости схождения больше пятидесяти километров в секунду попасть так же вероятно, как из рогатки в истребитель. Поэтому ракету защиты пускают чуть в сторону от траектории объекта. Затем ее разворачивают, и она объект нагоняет. Но в данном случае ракета этот астероид не нагонит. У космического творения скорость почти двести километров в секунду, а у творения человеческого чуть больше сорока. Больше из ядерного движка не выжмешь.

– А если бы он летел на Землю?

Пономаренко на экране пожал плечами:

– Один метр в диаметре и при такой скорости – он, скорее всего, сгорел бы в воздухе.

– А если бы он был больших размеров?

И вновь лицо начальника Центра управления космическими полетами мгновенно сделалось озабоченным. Будто Скворцов задал не обычный вопрос, а попросил подумать о его возможном преемнике.

– Вот это-то меня и беспокоит.

– Что именно? Его скорость? – уточняюще спросил начальник Центра управления космическими базами.

– Не скорость, а то, что стоит за этой скоростью.

– Не понял.

– Астероиды с такой скоростью большая редкость, – медленно, тщательно подбирая слова, стал отвечать Пономаренко. – Вернее, таковых раньше вообще не наблюдали. Эта скорость совпадает со скоростью движения нашей системы вокруг ядра Галактики.

– Ну и что?

– Ничего. Просто констатирую факт.

Скворцов пытливо взглянул в глаза Пономаренко:

– Саня, говори, что думаешь.

– Стас, ты в случайности веришь? – наконец, после паузы, проговорил начальник Центра управления космическими полетами.

– Всякое может быть, – осторожно ответил Скворцов.

– Согласен. Всякое. Могут случайно столкнуться два самолета в воздухе, могут случайно, нос к носу, столкнуться два приятеля на улице города, в который они приехали случайно и до этого не виделись двадцать лет. Может, наконец, крупный астероид столкнуться с Землей. Такое происходит раз в десятки миллионов лет. И в принципе, конечно, может астероид попасть в «Восток». Может. Даже такой, подобных которому раньше вообще не фиксировали и которого практически невозможно уничтожить. И это допускаю. Но чтобы именно в это время там находился первый пилотируемый гиперпространственный корабль… – Генерал-майор Пономаренко покачал головой.

– Ну и что, что пилотируемый?

Саша Пономаренко взглянул на друга и улыбнулся:

– Если ты знаешь об этом проекте больше, чем я, то ты невольно проговорился. Если знаешь столько же, то, как и я, подспудно догадываешься.

– О чем?

Начальник Центра управления космическими полетами сделал паузу, всматриваясь в Скворцова: