Настоящая фантастика – 2016 (сборник) - Дмитрий Градинар

«Ну, вот, маму не застала, – подумалось ей. – Может, племяши… если выжили. А вернее – нет никого. Линии вероятности».

Баба Тамара оказалась женщиной словоохотливой. Или просто выплескивала пережитый ужас перед незнакомыми людьми, пока Татьяна наворачивала картошку с домашним помидором с грядки, и ничего вкуснее, казалось, она не ела целую вечность. Дед Алексей хмурился и бросал в разговор отдельные реплики.

– Отож два тыжни, как они наших выбили. Новосветловка наша большая, на три тыщи человек, а они, говорят, с эропорту ударили, как тут удержишь?

– Без бронетехники-то, – мрачно вставил Алексей.

– Да с Хрящеватого народу набежало, ото ж и невестка с племянником – в их дом попало, пока в погребе сидели. Так эти давай сразу зачистки свои устраивать – по домам мародерить. Кого-то, говорят, забрали да расстреляли, сепаратисты, говорят…

– Ну, ты, мать, это, – перебил Алексей, – это нацгвардия мародерит, «Айдар» ихний. Солдаты, те еще люди.

– Ага, только танки в огороды повкапывали. А самое страшное, девоньки, дай бог памяти, восемнадцатого дня было. Стали по домам тут ходить и всем говорят, в церкву идите. Автоматами тычут. Мы пошли, а смотрим – церква-то закрыта, а людей много, и все больше, так мы на задний двор пошли, потому как купол далеко видно, а у них вокруг танки стоят. А назад не пускают, так мы двери-то открыли, а эти лыбятся, говорят, правильно, вот будете своему богу молиться. Так мы там и переночевали, только, девоньки, церква у нас крепкая, а купол-то уже при советской власти ставили, слабый он, так мы не под куполом спали, а в приделах. А наутро стали выходить – а по нам стрелять! – На глазах бабы Тамары заблестели слезы. – Ой, батюшки, яка давка началась. Я невестку потеряла, нашла, так та потеряла племянника. Пока все нашлись. А там смотрим – вокруг церквы – не те бесы, кто нас загонял, а солдатики молоденькие. Я сама тогда до них – что ж такое делается, потому как, думаю, провокация тут будет. А они ничего и не знают. Щас, говорят, у своих узнаем. Узнали, приходят. Говорят: хотите спастись – тикайте, только малыми группами, по пять, по семь человек и обязательно – по асфальту. А иначе совсем страшное готовят, так им сказали. А мы думаем, как же по асфальту бежать, постреляют нас всех. Ох, как мы бегли, как бегли, дом свой проскочили, аж до закопанного танка, помнишь, Лешенька, добегли, когда поняли, что проскочили. Невестка с племянником потом выехали, бог дал, а мы что ни утро – по подвалам.

– Это вас заминировать хотели, – убежденно сказала Таня. – Знаем, проходили. Фрицы поганые.

– Ох, если б немцы. Мать моя, покойница, Царствие Небесное, всю оккупацию пережила, да не помнит, чтобы немцы так лютовали. А тут – свои. Ох, Господи…

– Ночи короткие, – произнес, ни к кому не обращаясь, Алексей и перевел взгляд на Асель, точнее, на ее комбинезон. – Я так понимаю, вам к нашим надо. Позиции на востоке. Тут недалече, за посадочкой, да только мины там, лучше кругом. Да на околице осторожно – не нарваться бы на часовых. Выйдем на двор – я примерно обрисую.

Так Таня его и послушалась. Тягала Асель по селу и заставляла запоминать – где танк закопан, где зенитка стоит, где еще какая боевая машина. Танк, особенно в темноте, внушал первобытный ужас – огромный, но приплюснутый, со здоровенной пушкой – таких Таня не видела даже на картинках. Неужто у наших слабее? И еще – по-всякому выходило, что наши теперь не все – наши, кто-то превратился в нелюдь. Только думать, отчего да как – не время. Фашист, он и в Германии фашист, и в Испании, вон, и в Италии…

Под самый рассвет крались забором восточной околицей. Уже покрикивали в темноте первые птицы.

– Стой, Асель! Вон бруствер! Надо «сфотографировать».

И вправду, за углом забора виднелся бруствер, из него торчало тонкое, как жало, дуло, а дальше бруствер замыкал здоровенный сварной короб – то ли гараж, то ли мастерская.

– А ну стой! – раздался пьяный окрик. – Ни с места, лярвы, ноги прострелю!

Откуда взялся? Солдат в замызганной пятнистой форме, без головного убора, небритый, извергая густой перегар, целил в них из автомата. Таня отметила, что не «шмайссер» – рожок гнутый, но от этого не легче. Асель послушно замерла.

– Гэй, хлопци, налетай, кому сепаратисток в соку! Только я первый! – горланил пьяный.

Прямо из окна дома, который они благополучно миновали, появились взлохмаченные головы – одна, две, четыре.

Здоровенный бугай, черноволосый и черноглазый, вразвалку подошел к девушкам, поигрывая ножом.

– Ну что, сепаратистки, вперед – на козлодерню, – он указал ножом на гараж. Говорил он спокойно, даже устало. – Сами пойдете или вам помочь?

– Ворон, у нас будивельна пэна залышылась? – так же деловито поинтересовался третий.

– Не турбуйся, – влез автоматчик. – Как пропустим раза три по кругу, так и вдуем во все дырки! Чтоб колорадов не нарожали!

И захохотал.

Еще один, невысокий, коренастый, оглядел снизу доверху Асель, причмокнул.

– Люблю высоких. Хорошо складываются при минете.

И с силой дернул ее за ворот вниз.

– О! А бусики я жинке заберу, на память, как я тут кровь проливал.

Татьяна всматривалась в их лица, в их глаза. Нет, это правда не фрицы. У тех во взглядах было что-то, хоть отдаленно напоминавшее человеческое, а здесь… Мертвые рыбьи глаза смотрели на нее, и Тане захотелось заплакать. Она гибнет так же, как в первый раз, только все мерзее и гаже, и еще – Асель…

– Пошла, – миролюбиво сказал Ворон и отвесил ей затрещину. – Раньше сядешь, быстрее отмучаешься…

В помутившейся голове комсомолки что-то перевернулось: как это может Асель так быстро двигаться и так грациозно, это такое замедленное кино, а первым со сломанной шеей падает фашист с автоматом, а за ним – тот, кто с ножом, а вихрь еще ускоряется… и все. Пятеро с неестественно вывернутыми шеями валяются в траве. Асель стоит в обычной позе, сложив руки на животе.

– Как? Почему? – Голос чужой, хриплый. – Людей…

– Татьяна. – Голос Асель спокоен. – Это не люди. Их ментальный спектр не совпадает со спектром человека.

Спокойно заправляет обратно за ворот бусы из черного жемчуга и спокойно идет в сторону посадки, той, в которой мины..

А Татьяна тянет автомат у убитого бандита, на рукаве того мелькает шеврон с надписью «Айдар» и странной эмблемой, легко отстегивает магазин – не «ППШ», но разобраться еще проше, и шагает следом.

– Так, девоньки, говорите, танки у них здесь, здесь, здесь, здесь и здесь? Всего пять?

– Так точно, товарищ…

– Капитан. Или слепая?