Удар гильотины - Павел Амнуэль

– Вы не вызвали «скорую», ведь он мог быть – и был! – жив…

– Я была уверена, что Густав мертвый.

– Как вы могли быть в этом уверены, если не подошли к телу?

– Потому что я так хотела! – воскликнула Магда и выдернула свою руку из-под ладони Манна. – Я смотрела, он не шевелился, а потом я ушла.

– И закрыли дверь.

– Что? Нет… Не помню. Просто ушла, спустилась по запасной лестнице, она крутая, как… я не знаю… И темно там было… Я почему-то не подумала включить свет… На самой нижней ступеньке споткнулась, подвернула ногу, вот здесь, левую, до сих пор побаливает…

Скорее всего, она говорила правду. Или нет? Мотив у Магды, во всяком случае, был. Мотив тут был у всех. И возможность тоже у каждого была. И каждого Веерке мог впустить к себе без опасений – и Магду, и Хельгу Ван Хоффен, и Кристину, и Кена, и Квиттера, и Ван Хоффена, и даже Панфилло. И каждый из них мог…

Кроме Кристины. Она ушла в начале одиннадцатого, это показал уже третий свидетель, и, следовательно, не могла…

Почему-то Манну вспомнился любимый его роман Агаты Кристи «Убийство в Восточном экспрессе». Собственно, любовь к расследованиям, к решению детективных загадок пришла к нему… когда же это было… да, в шестнадцать лет, когда он купил на книжном развале покетбук с этим романом. Он подрабатывал официантом – начались каникулы, почти все ребята и девчонки из его класса нашли подработку недели на две-три, чтобы потом отправиться в Данию или Бельгию, а если денег окажется достаточно – то в Париж. А он тратил почти все, что зарабатывал, на книги – сначала покупал географические, о дальних странах, о путешествиях, а однажды взял потрепанную книжку, обманувшую его восточным колоритом, а потом притянувшую всем, чем только может притянуть настоящая книга – персонажами, сюжетом, тайной, которая, несмотря на объяснения в финале, так и осталась для Манна неразгаданной. Тайна была не в убийстве, а в отношениях людей – двенадцати человек, объявивших себя судом присяжных.

Могли ли и здесь, в этом доме, тоже своеобразном пассажирском поезде, стоявшем на станции в окружении других домов-поездов, пусть не двенадцать, но шесть человек сговориться и…

Нет. В «Восточном экспрессе» каждый нанес удар, и никто не знал, чей окажется смертельным. Здесь Веерке ударили один раз, и, следовательно, сговора не было. Кто-то один опустил оконную раму на голову писателя. И кто-то другой (почему-то Манн был в этом уверен) вытащил тело из гильотины, положил на пол и закрыл окно.

– Если я все это запишу, – сказал Манн, – и дам вам подписать…

– Вы покажете в полиции? Они спросят, почему я не рассказала сразу. Я не хочу неприятностей. Они могут не поверить. Они подумают, что это я. Нет, я ничего не стану подписывать.

– В полиции вам поверят, – уверенно сказал Манн, – если будет найден истинный преступник.

– Когда вы его найдете, – кивнула Магда, – я подпишу все.

– Хорошо, – сказал Манн.

Магда пожала плечами и посмотрела на ручные часики. Возможно, должен был вернуться Квиттер, возможно, присутствие Манна стало для Магды обременительным – как бы то ни было, детектив поднялся с видом человека, прекрасно понявшего намек.

Будто подслушав и поняв, что теперь можно вмешаться, в кармане завибрировал мобильник.

Манн ответил, выйдя в холл и закрыв за собой дверь в квартиру Квиттера.

– Слушаю, Эльза, – сказал он. – Есть информация?

– Две, – говорила Эльза почему-то очень тихо, Манн крепко прижал аппарат к уху, и все равно слышно было плохо – может, здание экранировало проходивший сигнал? – Одна хорошая, другая плохая.

– Начни с плохой…

– Каждый час, – сказала Эльза, – мне звонят из больницы и сообщают о состоянии Веерке.

– Ты работаешь там главврачом по совместительству? – удивился Манн. – Как тебе удалось…

– Шеф, – сухо произнесла Эльза, голос ее стал чуть громче, – я всегда говорила, что вы меня недооцениваете.

– Я не могу увеличить тебе зарплату, потому что…

– Оценка человека не сводится к зарплате, шеф.

– Да-да, конечно, – быстро сказал Манн. – Тебе докладывают…

– Не докладывают, – поправила Эльза, – я там действительно главврачом не работаю. Сообщают, поскольку у меня хорошие отношения с главной медицинской сестрой, мы с ней как-то…

– Это ты мне потом расскажешь.

– Да, извините, шеф. Состояние Веерке было стабильным в течение последних суток, а полтора часа назад стало ухудшаться.

– Черт, – выругался Манн. – Он что… умирает?

– Пациент, – забубнила Эльза, читая, видимо, по записи в блокноте, – был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. Температура, державшаяся последние сутки на уровне тридцать девять и шесть десятых градусов…

– Сколько? – не удержался от восклицания Манн. Насколько он помнил из учебников судебной медицины, в состоянии травматической комы температура тела не превышает обычно тридцати семи градусов с небольшим.

– А сейчас, – продолжала Эльза, – поднялась до сорока и трех десятых градусов, в связи с чем врачи готовятся к осложнениям со стороны сердца. В настоящее время, кроме принудительной вентиляции легких, включены аппараты искусственного кровообращения, питания, проводится полный гемодиализ в связи с недостаточной активностью почек…

– Врачи наверняка обсуждают, сколько времени это может продолжиться, – сказал Манн, – а твоя знакомая…

– Моя знакомая говорит, что сутки Веерке еще протянет при нынешней динамике. Больше вряд ли.

– Сутки, – сказал Манн. – Черт побери.

– Сутки, – повторила Эльза. – Потом преступление будет переквалифицировано.

Показалось Манну или в голосе секретарши действительно возникла нотка легкого удовлетворения?

– А хорошая новость? – спросил Манн. Продолжая разговаривать, он вышел на улицу, ожидая, что вне дома слышимость улучшится, но слышно из-за уличного шума стало еще хуже.

– Относительно алиби Матильды Веерке… Звонил Феликс.

– Так быстро? – поразился Манн. – Еще и часа не прошло!

– Все оказалось очень просто, – Манн услышал, как Эльза улыбнулась, это была то ли неуловимая пауза в разговоре, то ли воображение подсказало ему, как Эльза сидит, положив ногу на ногу, телефон держит на некотором расстоянии (начиталась всякой ерунды о том, что разговоры по мобильнику опасны для здоровья), и удивление шефа ей приятно, улыбка появляется сама собой… – Феликс позвонил госпоже Веерке, она слышала о том, что произошло с ее бывшим мужем и, по ее словам, удивлялась, почему ее до сих пор не побеспокоили, хотя, конечно, сказать ей все равно нечего, поскольку ночь со вторника на среду она провела в офисе, была авария, что-то там загорелось, приезжали пожарные, полиция, ее видели человек пятьдесят.