Сумерки - Стефани Майер

Он заговорил тише, и я с трудом разбирала слова.

- Это был обессилевший от голода старик. Почуяв людей, он тут же предупредил остальных и бросился бежать, петляя среди трущоб. Карлайл, на тот момент двадцатитрехлетний, возглавил погоню. Старик мог легко оторваться от преследователей, но, по мнению Карлайла, он был голоден, поэтому внезапно развернулся и бросился в атаку. Сначала он напал на Карлайла, однако противников было слишком много, и вампиру пришлось обороняться. Убив двоих, старик убежал с третьим, а истекающего кровью Карлайла бросил на улице.

Эдвард замолчал, подбирая слова.

- Карлайл знал, что сделает его отец. Тела сожгут, сожгут и всех раненых. Чтобы спасти свою жизнь, мой отец доверился интуиции. Пока толпа гналась за вампиром, он полз в противоположном направлении. Карлайл нашел погреб с гнилой картошкой и скрывался целых три дня. Он сидел тихо, и его никто не обнаружил. Лишь когда жизни ничего не угрожало, отец понял, кем стал.

Не знаю, что отразило мое лицо, но Эдвард внезапно остановился.

- Ты нормально себя чувствуешь?

- Конечно, - успокоила его я, однако Эдвард был слишком внимателен, чтобы не разглядеть любопытства, горевшего в моих глазах.

- У тебя еще остались вопросы, - улыбнулся он.

- Ну, несколько.

- Пойдем, - проговорил Эдвард, взяв меня за руку, - сейчас ты сама все узнаешь.

Глава шестнадцатая

КАРЛАЙЛ

Он подвел меня к кабинету Карлайла и на секунду помедлил у двери.

- Входите, - проговорил доктор Каллен. Я в изумлении посмотрела на Эдварда.

- Ты дышишь громче, чем думаешь, - насмешливо прошептал он. Я обиделась.

Мы вошли в комнату с высокими потолками и выходящими на запад окнами. Обшитые темным деревом стены были почти полностью скрыты за высокими полками, а столько книг я не видела ни в одной библиотеке.

Доктор Каллен сидел в кожаном кресле за тяжелым столом из красного дерева и читал толстую книгу в потертом переплете. Комната идеально соответствовала моим представлениям о кабинете декана университета, вот только Карлайл был слишком молод, чтобы занимать эту должность.

- Чем могу вам помочь? - вежливо спросил доктор, поднимаясь с кресла.

- Я хочу, чтобы Белла кое-что о нас знала, и как раз начал рассказывать твою историю, - заявил Эдвард.

- Мы не хотели вам мешать, - извинилась я.

- Вы и не помешали, - тепло улыбнулся Карлайл. - На чем ты остановился?

- На перерождении, - отозвался Эдвард и, дотронувшись до моего плеча, заставил повернуться к двери, в которую мы только что вошли. От каждого его прикосновения сердце начинало бешено биться, что в присутствии Карлайла особенно смущало.

Стена, на которую мы теперь смотрели, отличалась от других. Вместо книжных полок ее украшали картины самых разных размеров и цветов: яркие, пастельные и монохромные. Я попыталась определить, что общего может быть у всех этих картин, но логического объяснения найти не смогла.

Эдвард подтолкнул меня к написанной маслом миниатюре в квадратной рамке. Выдержанная в светлых терракотовых тонах, она как-то терялась среди других картин. Присмотревшись, я разглядела городской пейзаж с остроконечными крышами и высокими шпилями. На переднем плане - река и мост, украшенный скульптурами.

- Лондон середины семнадцатого века, - пояснил Эдвард.

- Лондон моей юности, - добавил Карлайл. Он подошел к нам так неслышно, что я вздрогнула. Каллен-младший ободряюще сжал мне руку.

- Может, сам все расскажешь? - спросил Эдвард, и я обернулась, чтобы увидеть, как воспримет эти слова Карлайл.

- Я бы с удовольствием, - дружелюбно улыбнулся доктор, - но мне нужно бежать. С утра звонили из клиники, доктор Сноу снова взял больничный. Кроме того, эту историю ты знаешь ничуть не хуже меня. Ну и ситуация! Повседневные потребности современного Форкса прерывают рассказ о жизни средневекового Лондона.

Немного неприятно было оттого, что вслух доктор Каллен говорил специально для меня. Улыбнувшись мне на прощание, Карлайл неслышно вышел из кабинета и притворил за собой дверь.

Целую минуту я рассматривала город на миниатюре.

- Что же случилось потом? - спросила я, поднимая глаза на Эдварда. - Когда Карлайл понял, что с ним происходит?

Эдвард задумчиво смотрел на картины, и я решила угадать, какая именно привлекла его внимание. Судя по всему, это большой осенний пейзаж, изображающий пожелтевшую лесную поляну, а на заднем плане - скалы.

- Поняв, кем стал, папа не смирился, - тихо проговорил Эдвард. - Он решил себя уничтожить. Правда, это оказалось не так-то просто.

- Что он сделал? - Вопрос вырвался сам собой, таким сильным было изумление.

- Прыгал с горных вершин, бросался в океан… Карлайл был слишком молод и силен, чтобы погибнуть, - невозмутимо рассказывал Эдвард. - Удивительно, как долго он смог выдержать без… еды! Как правило, у… новообращенных голод слишком силен, чтобы сопротивляться. Однако отвращение к самому себе было столь велико, что папа решил себя погубить.

- Разве это возможно? - чуть слышно спросила я.

- Вообще-то да, хотя способов нас убить не так уж много.

Мне захотелось уточнить, но Эдвард не дал мне и рта раскрыть.

- Папа совсем ослаб от голода и старался держаться как можно дальше от людей, понимая, что сила воли вовсе не безгранична. Сколько ночей он скитался по пустошам, отчаянно презирая самого себя!.. Как-то раз на его логово набрело стадо оленей. Карлайл умирал от жажды и, недолго думая, растерзал все стадо. Силы вернулись, и отец понял, что становиться монстром совсем не обязательно. Разве в прошлой жизни он не ел оленину? Так родилась новая философия. Отец решил, что и в такой ипостаси можно оставаться самим собой. Решив не терять времени попусту, Карлайл снова начал учиться. Времени для занятий теперь стало вдвое больше. Он поплыл во Францию и…

- Поплыл во Францию? - с сомнением спросила я.

- Белла, люди пересекали Ла-Манш и в семнадцатом веке, - напомнил мне Эдвард.

- Не сомневаюсь, просто ты сказал «поплыл»… Продолжай!

- Плавание для нас вовсе не проблема…

- Для вас вообще нет проблем, - проворчала я. Эдвард ухмыльнулся.

- Перебивать больше не буду, обещаю! - Он продолжал:

- Потому что нам фактически не нужно дышать.

- Что?

- Ты ведь обещала! - укоризненно воскликнул Эдвард и приложил к моим губам холодный палец. - Хочешь узнать, чем все кончилось, или нет?

- Нельзя же огорошить меня подобной новостью и рассчитывать, что я никак не отреагирую!

Холодная рука неожиданно коснулась моей ключицы. Сердце забилось сильнее, но я постаралась держать себя в руках.