Сумрак - Пенелопа Дуглас

учитель заставляет его напиться в баре, чтобы проверить, сможет ли он драться в состоянии опьянения, и он начинает танцевать. Одна мысль на минуту напомнила мне о тебе".

"Почему?"

Она пожала плечами. "Большой парень, суперсчастливый, веселый… Не знаю". Она сунула кусочек конфеты в рот. "Просто похоже на то, что ты бы сделал".

Она села обратно на свое место и снова посмотрела на фильм.

"Побудь здесь подольше и, возможно, ты узнаешь", — поддразнил я.

Я умею танцевать. Я умел танцевать очень хорошо.

Она облизала губы, улыбка исчезла, но ее дыхание участилось.

Мы снова замолчали, объемный звук воспроизводил каждую драку и взрыв, но я готов был поклясться, что слышал только стук своего сердца, когда она была рядом со мной.

Минуты тянулись, и я уже даже не знал, какой фильм мы смотрим.

"Почему я тебе нравлюсь?" — наконец спросила она.

Я посмотрел на нее, повторяя слова Эдварда Маккланахана, потому что это был единственный способ объяснить. "Мы хотим того, чего хотим".

Ее грудь поднималась и опускалась сильнее, но ни один дюйм нигде не шелохнулся, она сидела и, казалось, погрузилась в свое кресло.

Я посмотрел вниз на ее руки: желтая коробка в одной, другая сжимала юбку.

Что бы она сделала, если…

"Ты все еще хочешь обнять меня?" — внезапно спросила она.

Я поднял на нее глаза, но она просто уставилась на сиденье перед собой. Мое сердце забилось в груди, и каждый дюйм во мне потеплел.

Да, блядь.

Наклонившись, я поставил ее чашку в держатель и высыпал ее Milk Duds в контейнер с попкорном на полу, взял ее за руку и потянул вверх. Я смотрел, как она подошла и медленно опустилась на мои колени.

Я опустился на сиденье и обнял ее, а она уткнулась головой мне в шею, и нам уже не было никакого дела до фильма.

Я закрыл глаза, наслаждаясь ощущением того, что она наконец-то в моих объятиях, и мне пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не дать им блуждать, иначе она, вероятно, дала бы мне пощечину.

Но Боже, она чувствовала себя хорошо. Как будто все стало легче, когда я обнял ее.

"Только не говори, что я это сказала", — прошептала она мне на ухо, — "но ты хорошо пахнешь".

Я затрясся от смеха, не в силах сдержаться. "Продолжай быть приятной и все такое, и мне будет очень трудно продолжать быть приятным, Эм. Что ты пытаешься сделать?"

Она затряслась от смеха, но потом провела рукой по моей шее и прошептала мне в горло. "Помнишь, что ты сказал о наступлении ночи?" Ее губы прошлись по моей коже, ощупывая меня. "Ты не должен быть милым. Не до конца фильма".

Конец фильма. Когда зажгут свет.

Мой член набух и затвердел, и я запустил пальцы в ее волосы, сжимая их в кулак, пока я впивался в ее рот. "Эм, Господи".

Она приподнялась, и мы оба крепко обхватили друг друга руками, когда жар ее губ накрыл мои. "Только до конца фильма", — прошептала она.

Пот холодил мои поры, и мой член подергивался. Я хотел всего и сразу, и мои руки так чертовски сильно тряслись, что я боялся, что не смогу себя контролировать. Я не хотел ее пугать.

Мы держали друг друга, наши рты были в сантиметрах друг от друга, пока я заходил, а она отстранялась, а потом она зашла, а я сдерживался, играя.

И вот наконец…

Я поймал зубами ее нижнюю губу, она застонала, и ее рот погрузился в мой, каждый нерв в моем теле запульсировал, когда ее тепло коснулось моего языка, а ее вкус заполнил мою голову.

Боже, я ждал этого, но как только мой рот переместился на ее рот, а ее тело заполнило мои руки, я больше не торопился. Я все замедлил, просунул руку под ее юбку и сжал ее бедра, когда она переместилась и расположилась на мне.

Я хотел, чтобы это длилось вечно.

"Такая мягкая", — задыхался я над ее ртом.

Боже, ее губы были мягкими.

Я целовал ее, мы оба становились быстрее и тверже, и когда она заходила все сильнее и сильнее, я был под кайфом. Мой член упирался в брюки, и я обхватил ее бедра, прижимая ее к себе.

Она застонала, нырнув к моей шее и ослабив галстук, чтобы добраться до большей части моей кожи.

Моя голова поплыла, ощущение ее рта пронзило мое тело сладчайшей болью. Мы щипали и дразнили друг друга, и я хотел снять все и увидеть ее. Я хотел прикасаться к ней и целовать ее в других местах.

Но я должен был действовать медленно. Я не хотел, чтобы все закончилось, а она легко пугалась.

Мой член вздыбился, и я почувствовал, что он почти на месте. Я схватил ее за голову, прижимая ее к себе и не давая ей двигаться, но и не отпуская ее.

Я…

Она прижалась ко мне, обгладывая и облизывая мой рот.

Я втянул воздух. Я…

"Черт", — задыхался я.

Я впился пальцами в ее бедра, театр кружился вокруг нас.

Поцелуи. Только гребаные поцелуи, и я уже был готов кончить.

Она тяжело дышала мне в шею, и я чувствовал, как колотится ее сердце.

Я ненавидел, когда все заканчивалось именно так, как ты надеялся.

Я наклонился и нежно поцеловал ее, снова начав медленно и не торопясь.

Она может пожалеть об этом завтра. Сегодня у нее было странное настроение, и, возможно, я был как в боевике, чтобы помочь ей сбежать, но это не пройдет, когда я, наконец, возьму ее в постель.

Я хотел сначала войти в ее голову.

Потому что, вопреки тому, что она думала, это дерьмо не закончится, когда зажжется свет.

ГЛАВА