Трофей мажора (СИ) - Лана Ирис

мне еще больше захотелось, чтобы он проиграл. И пусть, мои чувства к нему еще велики, и пусть я горю, вспоминая наш поцелуй, я все равно его терпеть не могу! И я не отступлю!

Но мне так приятно от мысли, что он может меня ревновать. Неужели…неужели?

Однако, я сомневаюсь, ведь он говорил, что это нереально для него. Что он до такого не докатится.

Но все же ураган в моей душе не утихает.

— Уверен. Как тебя можно не ревновать? — задает вопрос, от которого я дико смущаюсь. — У меня для тебя тоже будет сюрприз, не пугайся, когда увидишь, но это поможет нам. И это, конечно, будет не честно… но… — голову приподнимает, губу прикусывает и усмехается. — В любви, как на войне — все средства хороши, да? — задорно подмигивает мне. — А эта игра — поле битвы. Правда, не знаю, останусь ли я после этого живым, но победа мне обеспечена.

— Ты меня пугаешь…

— Ладно, садись, я пойду, а то коршун совсем близко кружит, — за подбородок пальцами придерживает, когда хочу голову повернуть в сторону «коршуна». — Я что сказал… не смотри на него. Смотри на меня. Постоянно. Не отрывай глаз, — пальцы к моим глазам подводит, а затем, переводит на свои, мол, «только на меня». — Поверь, ему это не понравится.

Поднимаюсь на самый верхний ряд и сажусь на свое место, сразу разворачиваюсь к Аринке, чтобы ненароком не порадовать Антона своим вниманием. Все мое внимание сегодня отдано Илье.

Он сказал, что это вызовет в Антоне ревность, и тогда он снова начнется беситься, вследствие чего потеряет контроль над игрой. Это отвлечет его.

Он не справится.

— Так что за план? Я вчера не смогла дозвониться тебе, прочитала твое последнее сообщение и все, дальше — тишина.

— Аа, телефон выключился, больше так и не включался. Не знаю, что они с ним сделали, водой, может, залили… потому что страницы книг в рюкзаке выглядят странно, будто намокли. С серыми разводами и поприлипали друг к другу. Хорошо, что все мои документы лежали в папочке, и не пострадали.

— Ох, теть Шура тебя прибьет. Но я правда, правда не знала на этот раз, Варь… ты веришь мне?! Как сигнализацию услышала мы с Шурой побежали на выход, еще даже вода не полилась, я огня панически боюсь… у меня бабушка в пожаре погибла недавно, — дергается. — Хочешь, подойди к Шуре, она подтвердит, что я безумно испугалась! Она еще меня на улице успокаивала долго…

— Да верю я тебе, Арин, — твержу ей который раз. — И не подумала на тебя, честно. А насчет плана… вообщем, поможешь плакат развернуть, и нужно будет немного потанцевать и покричать, когда Илья будет мяч в корзину забрасывать. Мы болеем за него, сегодня Антон проиграет, — добавляю тише.

Аринка глаза большими делает.

— Он не проиграет, Варь… он никогда…

— Сегодня — проиграет, — достаю из пакета четыре разноцветных помпона для черлиндинга и танцев. — Держи, два — твоих.

— Оо, мы как студентки будем настоящий командой болельщиц! — радостно восклицает и глаза у нее начинают задорно блестеть. — Я всегда об этом мечтала! Давай мэйк еще сделаем! Я успею тебя накрасить. А потом, поселфимся!

— Нет, Арин, уже не успеем, — отмахиваюсь. — Не надо этой твоей косметики…

— Хотя бы шрамик твой на щеке замазать надо, — в косметичку лезет, тональный крем достает.

Невольно касаюсь царапины рукой. Да, она довольно-таки заметная, но визит фотографа перенесли, должен явиться не менее, через две недели. А так я утром его опять рассматривала и расстраивалась. Я итак, не писаная красавица, а тут еще красная полоса на всю щеку украшает. Нарастила же она себе когтища… Поворачиваю голову на компанию девчонок. Люба сегодня еще прекраснее, чем всегда. Платье ярко красное надела, губы такой же помадой под цвет платья накрасила. Вон, парни в ней уже дыры проделали своими голодными взглядами, а они сидят с Машкой и довольно хихикают.

Интересно, а Антон тоже на нее смотрит? Скашиваю глаза и, прищурившись, незаметно мажу взором по толпе баскетболистов в зале. Безразлично прохожу по лицу Антона, который тут же ловит мое внимание и клянусь, возникает такое ощущение, что он силится его удержать, но я веду дальше и останавливаю на Илье. Он с Пашей как раз разговаривает. Мяч в руках вертит. Я улыбаюсь. У меня в груди сердце отчаянно пульсирует.

Разрешаю Арине замазать царапинку и даже, накрасить мне губы ярко-розовой помадой.

— Привет, — отвлекаюсь, потому что рядом уверено садится Макс. — Как дела? — смотрит на помпоны в наших с Ариной руках и ухмыляется. — Будешь прыгать перед Антошкой и петь ему оду о любви? Такое он любит. А че отдельно от фанов? — кивает на толпу девчонок, во главе с Любой. Улыбается им. Но там явно часть фанаток Макса, потому что многие тут же начинают охать, и кокетливо отражать улыбку ему в ответ. И чего он сел возле нас? Надо было сразу к ним идти…

— И тебеее привееет, — сиплю ему тоненьким голоском, но достаточно звонко, чтобы услышали окружающие. — Мы не с ними, потому что они на проигрышной стороне. Нашу школу сегодня ждет жестокий провал, увы. Мне вас немного жаль, но мы — за победителей. За лучших! — вскидываю руки с помпонами вверх. — Ураа, школа номер 11! Вы — победители!

На нас оборачиваются с разных рядов, глядят на меня, словно перед ними самая настоящая дурочка, не меньше.

Аринка плечом пихает. Шипит и багровеет, пытается помпоны под коленями спрятать, выдвигая ноги. Все же уверена, что выиграет Антон.

Макс брови удивленно приподнимает, очень заинтересовано улыбается и хмыкает. Он тоже в победе Антона не сомневается.

Никто в этом зале не готов ни на секунду поверить в то, что команда Антона проиграет. Потому что это нереально. Немыслимо.

— Оу, у нас в этой школе целая бригада фанаток! — выкрикивает Паша, выставляя вперед руку и указывая на нас. Все внимание зала приковано к нам, и даже физруки оборачиваются. Андрей Васильевич впервые в жизни смотрит на меня уважительно. — Красотки! — Аринке подмигивает.

Она тут же вытаскивает руки обратно и тоже привстает. Ох, спасибо Паше, все же смогу рассчитывать на ее помощь. Уже думала, что она сольется. Но расположение этого парня ей явно по душе. Да, Паша хорош собой, тут ничего не скажешь.

Мне сейчас до жути хочется посмотреть на Антона и понять, подействовало ли на него. Но я стойко держусь, с кокетливо хлопаю ресничками, глядя на Илью.

Только болельщицы Антона тоже не дремлют, подскакивают, начинают горланить и разворачивают плакат.