Один на один с Севером - Наоми Уэмура

Делать астрономические измерения по солнцу по так называемой английской системе Арманак меня научил уважаемый Нисихори Эйдзабуро.

В прошлом году в течение трех месяцев, начиная с февраля, я регулярно наведывался к нему домой в жажде приобретения необходимых знаний. Усваивал я плохо, а он каждый раз старался преподать мне что-нибудь новенькое. Казалось, ему хотелось посильнее ошарашить меня трудностью задачи. Теперь же это для меня просто одно из ежедневных удовольствий.

17 июня

Облачно с прояснением. Температура воздуха — 10–13 градусов. Ветер северо-западный.

Вдруг пришла мысль о том, что можно было бы сплутовать и немного отдохнуть. Но, слыша за стенами палатки, как сильно завывает ветер — мой помощник, я устыдился этих мыслей и решил им не поддаваться. Постепенно они как-то сами собой бесследно исчезли.

Еду под парусом. Дует слабый ветер. Нарты словно летят, подталкиваемые неведомой силой.

После вчерашних вычислений координат мне до самого утра не давала покоя мысль об утрате этих 60 километров.

Потом, пустив упряжку во всю прыть, я приободрился, и мое меланхолическое настроение мало-помалу рассеялось, как туман. Собаки бежали, не останавливаясь ни на минуту, мне даже не приходилось брать кнут. Я ехал, развалившись в нартах. Парус, полный ветра, ни разу не опустился. За шесть с половиной часов, в течение которых я сделал всего две остановки, было пройдено 55 километров.

18 июня

Ясно. Температура воздуха — минус 15–18 градусов. Ветер западный.

Мое однообразное движение продолжается. Сегодня опять сильный ветер, и я вновь иду под парусом. Высота местности над уровнем моря более 2,5 тысячи метров.

Довольно тоскливо.

Снег превращается в твердую корку, но она не выдерживает тяжести нарт, и те проваливаются на глубину 10 сантиметров. Меня это неприятно поразило. Такой снег никуда не годится. Собаки в кровь стали резать об него лапы. Навалились новые заботы.

Во второй половине пути собаки бежали с трудом, и за шесть часов езды я прошел всего 46,3 километра. Когда остановились, я осмотрел по одной все 14 собак. У всех на подошвах лап была стерта шерсть, а у половины были и раны, из которых сочилась кровь. Собаки устали, бегут, открыв рты и тяжело дыша.

Твердая снежная корка напоминает наждачную бумагу. Положение очень серьезное. У шести собак, в том числе у Микисё, Таро, Нуссоа и Кума, лапы кровоточат очень сильно. Замерзающие капли крови, как рубины, падают в снег, обозначая наш путь. Впереди еще 2 тысячи километров. Если дело так пойдет дальше, мне их не пройти.

Надо срочно оказать собакам помощь — надеть им на лапы носки.

Но и в них они смогут работать от силы в течение нескольких дней, ведь носки придется привязывать к щиколоткам и в этих местах дня через два-три шерсть сотрется, облезет и появятся новые ссадины и раны.

Еще в прошлом своем путешествии по арктическим районам Канады и Аляски мне приходилось использовать для собак носки, но их хватало ненадолго. Поэтому, даже если удастся дотянуть до следующего пункта моего снабжения, что будет потом — неизвестно. Смогу ли я обойтись без значительной замены многих собак? Если же придется собирать новую упряжку, я окажусь в ужасном положении. Об этом и думать страшно. Попытаться собрать за короткий срок стоящих собак — дело, никому не посильное. Ни один эскимос не отдаст хорошую собаку даже сейчас, когда зима заканчивается и начинается лето. Все это я хорошо знал из опыта своего прошлого путешествия.

Связавшись с базой Аврора, я попросил выслать новую партию снаряжения.

Создавшееся положение меня беспокоило, и я нервничал.

А собаки спали, мирно развалясь и ничего не ведая. Они храпели во сне, как люди, Очевидно, исполняя свою трудную работу, они предельно устали. Так, как сегодня, они уже не смогут тащить нарты. Замучились, еле волочат ноги, головы трясутся. Пусть отдохнут. Завтра не буду их погонять, как бы они ни бежали. Так продолжаться больше не может. Хорошо еще, что я обнаружил их болячки достаточно рано.

Но что же предпринять? Оттого, что я не могу ничего придумать, сердце у меня разрывалось на части.

19 июня

Идет снег. Температура воздуха — минус 8 градусов. Ветра нет, из-за сильного снега видимость почти нулевая. Остаюсь на месте. С 10 по 18 июня я прошел около 450 километров — с 81 до 77-й параллели, и это без единого дня отдыха. Поэтому, даже если бы не шел снег, я все равно должен был бы отдохнуть.

Надеюсь, что за сегодняшний день лапы у собак подживут. Горячо молю об этом всевышнего.

Зажег в палатке печку, проверяю снаряжение.

На нартах лежит брезентовый мешок, где хранятся всякие мелочи и кое-что из бакалейных продуктов. В нем антенна, ружейные патроны, треножник, дымовые шашки, два радиоприемника, применяемые в экстренных случаях, термометр, рашпиль, ремни для собак, шпагат, рыболовная сеть, альпинистская веревка, карабины, термос, рубанок, кусачки, пила, компас, иглы, наждачная бумага, кнут, плащ-дождевик, нейлоновая куртка и нейлоновые брюки, меховое кашне, рукавицы из нерпы, восьмимиллиметровая камера, дрель. В другом мешке были еще два фотоаппарата, кино- и фотопленка, фотоэкспонометр, бисквиты, шоколад.

Был еще один мешок с мелкими вещами. В нем лежали маленькие щипцы, ножницы, другие портновские принадлежности, инструменты для починки керосиновой печки и запасные детали к ней, два мотка тесьмы, пинцет, принадлежности для определения местоположения (транспортир, календарь солнца, географическая карта), спички, часы, авторучка, чернила для нее, карандаш, мыло, зубная щетка, зубная паста, расческа, бритвенный прибор.

Когда читаешь такой список, то кажется, что человек собирал это барахло безо всякой системы и запихивал его как попало, а между тем каждая вещь была тщательно отобрана и взята мной после долгих раздумий. Думая о том, какие могут возникнуть в путешествии ситуации, я самым аккуратным образом и, с моей точки зрения, рационально раскладывал все эти вещи по разным емкостям: то туда, а это сюда.

…В течение всего этого долгожданного отдыха собаки, за исключением времени кормежек, большей частью спали и не издавали ни звука. Накануне в урочное время кормежки мне показалось, что у собак не было аппетита. Я забеспокоился, уж не горная ли это болезнь? Однако сегодня они благополучно съели полуторадневную норму — по 900 граммов собачьего корма — и, похоже, еще недовольны. Да они и не едят даже, а просто глотают. Но к счастью, кажется, собачьи желудки это выдерживают.

Покончив с едой, собаки валятся на бок, смешно вытянув лапы. Некоторое время спустя снег покрывает их с головой. Так под снегом они и лежат, не двигаясь. И мне в такой день делать нечего. Я занимаюсь тем, что не спеша делаю замеры снега и наблюдаю за атмосферой.