Тот самый непобедимый - Андрей Льгов

Правда, плыть по воздуху было несколько скучновато. Драккар не только не бросало с волны на волну, но даже не покачивало, как при легком утреннем бризе. Судно двигалось ровно, не кренясь и не скрипя шпангоутом. Но даже при столь существенных недостатках Торкланд все равно получал огромное удовольствие от того, что его ноги стояли на палубе боевого драккара, а руки управляли могучим кораблем викингов.

Дома проплывали под килем, сменяя друг друга. Толпа асов, орущая приветствия за воротами города, увидев, что большая летучая лодка направляется в Асгард, ринулась следом, грозя расплющиться в воротах или завалить башню. Счастливчики, успевшие проскочить в город, бежали по улицам к центральной площади, обгоняя драккар, двигавшийся, на их счастье, слишком медленно.

Торкланд не забыл, что Асгард до отказа заполнен беженцами из провинций, их палатками, семьями и скотом и что сейчас в столице яблоку негде упасть. Но он-то знал, где самое достойное место для стоянки "Фенрира".

Вырулив на площадь, ярл снизился и, чуть ли не задевая килем головы зевак, подвел судно к священному источнику. Драккар мягко скользнул на зеркальную поверхность бассейна.

- Утомили меня эти герои,- проворчал Хеймдалль, стоя на пороге своей лачуги, но порядок наводить не стал.

Проходящие мимо асы уже успели прожужжать ему все уши, в подробностях рассказывая о сожжении ведьмы

Хейд и спасении Асгарда. Страж порядка не захотел портить горожанам праздник, простив зарвавшихся героев, опустивших свою посудину в священную воду.

Викинги не стали сразу спускаться с борта своего драк-кара.

- Пора, Хэймлет,- проговорил Торкланд, увидав наконец появившихся в толпе Тора, Одина, Тюра, Вили, Be, Бальдра и остальных членов малого тинга.

Конунг кивнул своим хирдманам, и те живо перекинули трап. Горожане взорвались грохотом оваций, лишь только Хэймлет в сопровождении Олафа появился перед ними.

Славный ярл скривился, с неприязнью посмотрев на щегольской кафтан друга и подбитую соболями шапку. Хэймлет всегда любил попижонить, и это было одной из немногих черт, которые не нравились суровому воину в товарище. Викинг недовольно хмыкнул и раскрыл было рот, желая как-нибудь съязвить по этому поводу, но тут же закрыл его, понимая, что придется приложить невероятные усилия, дабы перекричать ликующих асов. В противном случае датчанин просто не разберет в этом шуме его слов.

Сегодня Хэймлет был героем дня, и его нога первая ступила на булыжную мостовую Асгарда. В стане отцов города произошло шевеление.

По обычаям героя, совершившего подвиги, должен был встречать правитель города или тот, кто его замещает. Но, как известно, великий Мимир отшельничествовал у легендарного источника, а выбранный советом Бор пал в бою. Его главным помощником был Олаф, однако в данный момент. он находился рядом со славным незнакомцем. Да и вообще Торкланд не мог представлять Асгард, так как не был его коренным жителем. Все взгляды устремились на Тора, но тот почему-то, сконфузившись, отступил назад.

Неожиданно для окружающих вперед выступил Один и твердым шагом направился навстречу прибывшим. Асы облегченно вздохнули, при этом немало подивившись поступку своего товарища, не отличавшегося ранее такой решительностью, правда, они понимали, что события последних дней и часов не могли не повлиять на него.

- Приветствую тебя, незнакомец, покоривший воздух и уничтоживший великую ведьму ванов,- торжественно произнес ас, салютуя Хэймлету и его команде.

Они обменялись приветствиями, и Один глянул на Торкланда:

- Я рад за тебя, славный Олаф, что колдовство, окутавшее тебя, разрушилось вместе со смертью ведьмы.

Олаф в ответ кивнул асу. В глазах Одина стояла доселе не виданная ярлом тоска и боль. Он двигался не торопясь, немножко склонившись на один бок, видимо, обожженная спина давала о себе знать. Но, судя по тяжести его взгляда, не эта боль сильнее всего мучила великого аса. Один еще не пережил смерть отца и любимого друга, коня Гринфила. Он повел викингов к ожидавшим асам. Толпа разразилась новыми возгласами приветствий.

А дальше началось что-то неописуемое. На улицах Асгарда появились тысячи больших и малых бочонков с элем. Хмельная жидкость, щедро проливаемая руками облившихся кравчих, рекой текла по улицам, собираясь в лужи, из которых, не стесняясь, лакала домашняя скотина. Пьяные усеяли мостовую, а кое-где раздавались звуки дружеских мордобитий, так любимых асами. Город погрузился в сплошной буйный праздник. Да и событие стоило того, сожжение ведьмы Хейд было происшествием неординарным, и асы вовсю дали волю своей широкой натуре.

К тому времени, когда над далекой полоской изумрудного леса горизонт забрезжил юным, едва пробуждающимся рассветом, город наконец погрузился в спячку. Асы, вволю нагулявшись, напившись и передравшись, кто смог, расползлись по своим домам. Ничто не нарушало таинство рождающегося утра.

Вдруг с востока задул легкий, едва ощутимый ветерок. Однако его хватило, чтобы пепел, рассыпавшийся между камнями и травой, пылью поднялся в воздух и собрался в кучку у подножия постамента, на котором еще накануне стояло золотое изваяние Торкланда.

Споткнувшись о гранитный столб, ветерок поднял пепел вверх и завертел его маленьким смерчем. Движение становилось все более быстрым и уверенным. Смерч рос, вытягиваясь и расширяясь. Черная субстанция, находящаяся внутри воздушного завихрения, уплотнялась, в какой-то момент вовсе перестав быть прозрачной. А черный вихрь все продолжал расти и расти, пока не поднялся над каменной колонной, над стенами Асгарда.

- Ненавистный город, я сотру тебя с лица земли, чего бы мне это ни стоило! - прогремел под небесами могучий голос.

Одиноким асам, не принимавшим участия в празднике и встающим по непонятной привычке до зари, почудилось, что ударил гром, и они посмотрели на усеянное затухающими звездами ясное небо, ища грозовые тучи. Полное их отсутствие не удивило бодрствующих горожан, как и многое другое, случившееся во время осады, и они продолжили заниматься каждый своим делом. И лишь один Хеймдалль разобрал сказанное.

Страж Асгарда, как всегда, проснулся, едва улегшись спать, и стоял на пороге своего дома, размышляя о смысле бытия: "Пусть герои думают, что они герои, и купаются в славе. Им не дано знать, что каждый их подвиг предначертан Создателем и запечатлен в хитросплетениях узора, тщательно сотканного норнами. А их свобода жестко ограничена, и лишь сила собственного духа находится в их власти, позволяя либо взять очередной рубеж, либо споткнуться и отступить, чтобы когда-нибудь попытаться вновь, или же навсегда быть лишенным такой возможности".

Размышления Хеймдалля прервал новый раскат грома. Старый служака заинтересованно прислушался.

- Какая боль, какая ужасная боль! - кричал голос под небесами.- Как страшно сгорать и оживать вновь, собирая воедино рассыпанные по клочкам мысли и знания. Как я ненавижу это существо, прибывшее из земли, называемой Мидгард. Их уже двое, двое моих врагов, принесших мне невыносимые муки. Но я разделаюсь с ненавистными пришельцами, как и с их друзьями асами. Я уничтожу город, благодаря которому наш мир превратился в проходной двор, чего бы это мне ни стоило. Это говорю я, великая Хейд, сестра смерти и бессмертия.- Колдунья, которая уже почти приняла свой облик, воздела к небу могучие руки: - Брат мой, Тьма Веков, заклинаю тебя, приди и сотри с лица земли этот проклятый город, как ты уже делал однажды! Помоги мне, и я готова отдать тебе все, что у меня есть!

Небольшой участок неба прямо перед ведьмой едва заметно зафосфоресцировал, постепенно превращаясь в бесцветный провал.

- Это я, Тьма Веков, я пришел, сестра, по твоему зову. Но я пришел не для того, чтобы выполнить твою просьбу, я не в состоянии этого сделать. Я хочу утешить тебя в твоих муках и вернуть равновесие в твою душу.

- Нет, брат, мне не нужно равновесие до тех пор, пока я вдоволь не напьюсь из чаши мести. Почему ты не хочешь выполнить мою просьбу? Это послужит мне лучшим утешением. Ведь ты же камня на камне не оставил от Вестгарда, ненавистного городишки асов,- возразила Хейд.

- Прости меня, но я не всесилен. Вестгарду было предназначено кануть в небытие, и я лишь ускорил это. Асгард же - это город, который ждет великая судьба, и я не в силах порвать нить, которую вплели норны в свой узор.

- И кто же надоумил этих потаскух выделить самый презренный народ нашего мира?! - возмутилась колдунья.

- Такова воля Творца,- был ответ.

- Ну нет, Создатель не мог так грязно пошутить, я знаю, чьих это рук дело. Недаром старый Мимир вот уже вечность крутится у источника жизни. Я знаю, это его рук дело. Но он скоро поплатится за свои делишки.

- Прости, сестра, я не хочу с тобой спорить, мне надо удалиться, ибо небытие, которое я из себя представляю, не может долго находиться в реальном мире,- проговорило бесцветное облако.