Младший вовсе был дурак - Илья Одинец

— Зачем ты беспокоишь меня, смертная?! — зазвучал в голове оглушающе-громкий голос.

Я закрыл уши, чтобы сберечь барабанные перепонки, но это не помогло, голос разрывал череп изнутри.

— Я пришла задавать вопросы!

Лаврентьева побледнела, под глазами образовались серые круги, она теряла силы, но держалась. Ее вытянутые вперед руки дрожали, будто на них держалась вся тяжесть неба, но она все же поднимала их выше и выше. Повинуясь движениям девушки, земля вспучивалась, пока, наконец, не разорвалась, явив свету отвратительное создание: огромного, с пятиэтажный дом мертвяка. Белая изъеденная червями кожа сочилась гноем, остатки погребального савана прикрывали наготу, но не смогли скрыть костлявые ступни ног и руки. От головы остался только череп, обтянутый кожей, из пустых глазниц вываливалась земля, остатки волос колыхались на ветру, создавая иллюзию жизни.

Колдун поднял руки, сжал кулаки и с силой опустил их на землю. Послышался стук костей, но удар оказался слабым, земля не шевельнулась.

— Назовись, — приказала девушка.

— Пан Евронимус-Манту-Мильком. Принц Тьмы с сотней имен. Сила, которую вы, смертные, не можете даже осознать.

Колдун повернул голову в мою сторону, поднял кулаки и ринулся на меня.

— Спроси, как его зовут! — крикнула мне Лаврентьева.

— Как тебя зовут? — спросил я, и костяные кулаки замерли в метре над моей головой.

— Пан Евронимус-Манту-Мильком. Принц Тьмы с сотней имен. Задавайте свои вопросы.

— Говори тише, — попросил я.

Мертвяк не удостоил меня ответом, обратив безглазое лицо к Лаврентьевой.

— Зачем ты явился в Таэрию? — спросила девушка.

— Забрать свое.

— Кто тебя послал?

— У Принца Тьмы не может быть хозяина! — взревел Евронимус. — Я — Тьма! Живое воплощение смерти! Я иду вместе со своими братьями, как предписано Последним пророчеством! Никто не сможет нас остановить!

Руки Ленки дрожали все больше. Я сделал шаг, чтобы приблизиться к ней и поддержать, но та предупреждающе качнула головой, а Принц Тьмы продолжал говорить:

— Когда три красных петуха покинут гнездо, забыв о долге, лунный свет коснется лепестков полуночного цветка, заставив его раскрыться, настанет вечная ночь. Последний наследник земного престола будет править Смертью, последний оплот падет, Тьма вселится в умы и сердца. Миры прекратят существование, время взорвется!

Девушка слабела. Я собрал тепло, вытянул его узким щупом в сторону Лаврентьевой и коснулся ее руки. Ноги мгновенно подкосились, Ленка, как утопающий хватается за соломинку, ничего не соображая, присосалась к щупу и потянула из меня силы. Я рухнул на колени.

— Конец времен близок, близко время Тьмы, абсолютной власти Мрака, — колдун приблизился к Ленке и навис над ней, как лавина, потянувшись костлявыми руками к ее лицу. — Последнее пророчество всегда в мою пользу!

— Но всегда находится тот, кто все портит! — крикнул я и метнул в мертвяка огненный шар.

Колдун закричал, отшатнулся от девушки и с визгом провалился под землю.

Лаврентьева без сил рухнула на обожженную почву. Я подполз к ней и приподнял ее голову.

— Ты как?

— Спасибо, — одними губами прошептала девушка.

— Ты совсем без сил, я сейчас.

Действовать нужно быстро. Требуется энергия. Жаль, солнце совсем пропало в серо-черном облаке пепла, придется черпать силу из других источников.

Сосредоточившись, я собрал из почвы тепло, какое только сумел достать, охладил воздух, опустив температуру едва ли не до нуля, и осторожно проверил уровень собственных неприкосновенных запасов. Критический, но не смертельный. Не стопроцентно смертельный. А Ленке нужна сила.

Я резко поделил остатки собственного тепла пополам и послал импульс в ладони, сжимающие голову девушки. Перед глазами на миг возникла кроваво-красная пелена, зато Лаврентьева вздохнула и подняла голову.

— Спасибо, — поблагодарила она вслух. — Достаточно! Не хватало тут еще одного трупа.

Легко сказать! Качая энергию, остановиться очень сложно, особенно, если энергия не предназначена для передачи. Собственные силы исчезали с необыкновенной скоростью, словно я — большой чайник, из носика которого хлещет кипяток. Остановиться невозможно.

Ленка мягко взяла мои руки в свои и отстранилась.

— Вставай, нужно выбираться отсюда.

Я перекатился на спину и с минуту лежал, выбирая из запеченной обугленной земли память полыхавшего здесь пожарища.

— Это ты сделала? Я имею в виду, землю?

Лаврентьева кивнула.

— Колдун оказался настоящим Принцем Тьмы, я едва не погибла, сражаясь с ним.

— Судя по размерам пепелища, силы у тебя через край.

Я с трудом поднялся и направился к рощице. Там, в отличие от места прошедшей битвы, светило солнце и в воздухе не носились частички золы.

— Что еще за принц тьмы?

— Порождение смерти. Дьявол, если хочешь. Не задумывался, почему в легендах и религиях разных мирах у разных народов обязательно есть нечто разрушающее свет и доброту?

— Потому что без тьмы нет света.

— Потому что Тьма существует. У нее тысячи имен: Сатана, Бафомет, Хаборим, Молох, Дагон, Тянь-мо, Оуйшейрен… Тьма наступает. Принц — ее посланник, один из многих, и он говорил о Последнем пророчестве. Люциус прав: зеркальный цветок с тремя лепестками — это наверняка Камень преткновения.

— А что за последний наследник земного царства?

— Надо полагать, Власилиан, — пожала плечами Лаврентьева. — Других принцев здесь нет.

Мы вышли в рощицу, и я блаженно улыбнулся. Солнце дарило тепло, и я закрыл глаза, пополняя запасы энергии и магии. Насытившись, потянулся невидимым щупом к Ленке, передавая часть силы ей. Все-таки мне повезло с магией огня. Лаврентьева свои силы могла пополнять только ночью, от света Луны или звезд. В пасмурный день я лишался своего преимущества, но все равно мог забирать энергию от воздуха, земли, наконец, животных, а она не могла. Но сила ее, судя по размерам выжженной земли в поле, впечатляла.

— Значит, теперь мы идем к Власилиану? — полуутвердительно спросил я.

Ленка кивнула. На ее лице, как ни старался, я не нашел ни тени сожаления, ни тени отвращения, значит, она не против повидаться с «женихом». Я обогнал девушку на пару шагов и стиснул зубы. Что ж, все к тому и шло. Придется тебе, товарищ Пономарев, наблюдать за встречей разлученных влюбленных. Интересно, они сразу бросятся в объятья друг друга или все же постесняются? В любом случае, их лица скажут достаточно.

Мы вышли из рощицы и направились к городу.

"Изнутри" столица мне не понравилась еще больше, чем когда я смотрел на нее издалека. Все здесь казалось искусственным, неестественным, как профессиональная улыбка кинозвезды. Мостовая подметена, фасады домов украшены цветами, по обочинам не было ни соринки, словно город готовился встретить президентский кортеж. Заборы и те были в порядке, я не нашел ни одной отсутствующей или криво прибитой доски, а единственное пугало, увиденное мною в одном из дворов, горделиво носило вполне приличную рубаху и новенькую соломенную шляпу.