Короли Бурбона (ЛП) - Дж. Уорд

— Может нам стоит продать акции. Я имею в виду, ты же сможешь это сделать, верно? Я не знаю, как все это работает.

И впервые в жизни, она пожалела, что не знает.

— Все осложнится трастовым фондом.

— Ну, с нами же все будет в порядке? — ее брат ничего не ответил, и она нахмурилась. — Да? Лэйн?

— Не знаю, Джин. Я на самом деле не знаю.

— У нас всегда были деньги.

— Да, это правда, были.

— Ты говоришь в прошедшем времени.

— Не обманывай себя, Джин.

Запрокинув голову, она взглянула на потолок, представляя, как там наверху ее мать лежит в постели. «Какое ожидает меня будущее?» — задалась она вопросом. Такое же, как у ее матери, когда она станет старой, будет лежать одурманенная от препаратов, словно в наркотическом опьянении, с задернутыми шторами?

В данный момент, это звучало привлекательно.

«Господи, Самуэль Ти реально меня отшил?»

— Джин, ты что, плачешь?

— Нет, — спокойно произнесла она. — Нет, дорогой брат. Просто весенняя аллергия...

24.

Лиззи просто вытолкнула себя из оранжереи, неся благоухающий шарф Шанталь, парфюм настолько пропитал ткань, что у нее засвирбило в носу, и она чихнула. Смех да и только, она постоянно окружена тысячами живых цветов, а этот запах вызывал у нее чуть ли не аллергию, самое время было пить Кларитин.

Вдалеке она услышала безошибочно протяжный голос Вирджинии Шанталь и направилась в ту сторону…

— Что это такое? — потребовала Шанталь.

Лиззи остановилась и прислонилась к арке для цветов.

Шанталь стояла во главе блестящего стола, по другую сторону находился шериф при исполнении служебных обязанностей, по-видимому желая ей передать толстый конверт.

— Я должен вручить его вам, мэм, — помощник кивнул. — Хорошего дня.

— Что значит «вручить». Что это значит… нет, вы не уйдете, пока я не открою, — она надорвала конверт. — Вы можете оставаться здесь, пока я...

Появилась кипа бумаг, сложенная в три раза, женщина развернула их, и сердце Лиззи забилось сильнее.

— Развод? — произнесла Шанталь. — Развод?

Лиззи выкатили оттолкнулась от арки и направилась вдоль стены. Закрыв глаза, она чувствовала настоящее облегчение, но ей не совсем нравилось это состояние. По крайней мере, она точно поняла, что он ее не обманул, и она дважды не будет дурочкой, хотя это было и не хорошо.

— Это повестка в суд по поводу расторжения брака! — голос Шанталь стал более резким. — Зачем вы это сделали!

— Мэм, мое дело доставить документы. Теперь, когда вы приняли их…

— Я не принимаю их! — надломлено произнесла она, словно собираясь кинуть ему их в лицо.  — Забери их обратно.

— Мэм, — гаркнул шериф. — Я советую вам поднять эти документы с пола… или вам решать. В противном случае, я потащу вас в суд, привязанной к капоту патрульной машины, за то, что вы вели себя агрессивно с офицером полиции. Все ясно, мэм?

Сработала система водосигналов, из нее полились слезы рекой.

И между соплями и усиленно вздымающейся грудью, Шанталь дала задний ход.

— Мой муж любит меня. Он не хочет этого. Он…

— Мэм, это не мое дело и меня это совершенно не касается. Хорошего дня.

Он направился в противоположную сторону, тяжелой поступью.

— Черт побери, Лейн, — зашипела женщина, тут же перестав рыдать.

Кажется, жалость и сопли случались только тогда, когда присутствовала публика.

Без предупреждения, цок-цок-цок каблуки направились прямиком в сторону Лиззи. Черт побери, у нее не было времени скрыться.

Шанталь повернула за угол и отскочила, словно ошпаренная, увидев Лиззи.

Несмотря на то, что эта женщина «пустила слезу» перед помощником шерифа, сейчас ее глаза были яркими, и не было ни одной слезинки, макияж тоже нисколько не пострадал.

Пару секунд она отходила от шока, а потом у нее на лице отразилась ярость.

— Что ты здесь делаешь?! — закричала Шанталь, трясясь всем телом. — Подслушиваешь!

Лиззи протянула шарф.

— Вы забыли у меня…

Шанталь вырвала шарф.

— Убирайся отсюда. Пошла вон! Вон!

«И вам не стоит просить меня дважды», — подумала Лиззи, делаю глоток свежего воздуха.

Она лавировала под тентом между столами, поправляя что-то на скатерти, а также пододвигая кресла, потом достала свой телефон и написала Лейну веселое сообщение: «Не отчаивайся! Я отправляюсь домой после долгого трудового дня».

Только Господь мог знать, что предстоит испытать этому мужчине от Шанталь, как только она его найдет.

Но появилась и очень хорошая новость, по крайней мере, для Лиззи.

«Не осуществиться сугубо частная романтическая вечеринка».

И Лейн оказался верен своему слову.

Ей трудно было остановить небольшую улыбку, расплывающуюся у нее на лице, которая никак не хотела уходить, и Лиззи с радостью позволила ей остаться.

Телефон Лейна сообщил о пришедшем сообщении, когда Шанталь вышагивала по фойе, выкрикивая его имя, направляясь к парадной лестнице. Он не подал и виду, что находится в гостиной, позволяя ей подняться наверх, где она сможет убедить воочию, что его там нет и его спальня пуста.

Забавно, всего несколько часов до свершившегося факта, она была на тропе войны, а он усиленно занимался этой проблемой. Сейчас? Это проблема находилась на самом последнем месте в списке его приоритетов.

— Мне нужно повидаться с Эдвардом, — проговорил Лэйн, не удосужившись даже взглянуть от кого пришло сообщение.

Джин покачала головой.

— Я бы не стала. Он не очень хорошо себя чувствует, и ты можешь сделать ему еще хуже, поделившись такими новостями.

Она была права. Эдвард ненавидел их отца. А сама мысль, что он способен обокрасть фонды?

Джин поднялась на ноги и подошла к бару, чтобы снова наполнить стакан.

— Кроме того существует завтрашний день.

— Derby Branch? — он пожал плечами. — Это уже невозможно остановить, поскольку все оплачено — еда, алкоголь, аренда.

Он чувствовал стыд совершенно по другой причине, из-за разворачивающихся событий: сама мысль, что общество, а также мир может узнать, хотя бы получить намек на возникшую проблему его семьи, для него было совершенно неприемлемо.

Он услышал быстрые, раздраженные спускающиеся шаги по ковровой дорожке лестницы, его сестра приподняла вопросительно бровь.

— Похоже, тебе предстоит семейная сцена.

— Только если она найдет меня…

Шанталь появилась в дверях гостиной, ее обычное бледное и спокойное лицо, разрумянилось, словно она стояла у жаровни с барбекю.