Любовь и риск - Мишель Жеро

– Проклятие! – ругнулся Мэтт, коротко усмехнувшись.

Лили толкнула его локтем в бок, призывая помолчать.

– Похоже, репортеры были довольны таким пышным началом. «Конец наступил темной ночью под дождем пуль, и, когда все было закончено, чикагский бандит Джоуи Манкусо, двадцати пяти лет, и его женщина Роуз Макинтайр, двадцати двух лет, были мертвы, их убили свои же гангстеры до того, как помощники шерифа и федеральные агенты смогли вмешаться. Люди шерифа и агенты были вовлечены в перестрелку с гангстерами недалеко от Биг-Мокасин-Лейк в северной части Висконсина».

– Гмм, – промычал Мэтт, глядя на дорогу.

– Что? – спросила Лили. – Ты так многозначительно хмыкнул, словно хотел сказать что-то важное.

– Я просто думаю. Продолжай. Мне хочется знать, что копы нашли в доме.

– Хорошо. – Лили молча пробежала глазами статью, а затем продолжила: – «Помощник шерифа, Генри Адамс, сообщил, что по дому было выпущено более пятидесяти пуль. В доме агенты нашли женскую красную туфельку, пропитанную кровью». – Болезненно поморщившись, Лили замолчала. – «От дома тянулся кровавый след, а у крыльца были обнаружены окровавленные листья и пустые гильзы, – продолжала читать она. – Помощники шерифа планируют обследовать сегодня озеро, где, как они полагают, гангстеры утопили тела убитого бандита и его любовницы».

– Есть ли там какие-нибудь предположения о мотивах убийства Манкусо?

– В статье говорится: «Источники сообщают, что убийство было связано с недавним похищением наличности и личных вещей из резиденции чикагского гангстера Майкла Райли, известного компаньона Манкусо и его партнера Уиллиса Конроя. Конрой еще раньше был арестован в Миннеаполисе и выдал полиции местонахождение своего партнера и его любовницы».

– «Личные вещи», – повторил Мэтт. – Значит, там были не только деньги. Должно быть, Джоуи стащил что-то очень ценное для Райли… Хотя я не вижу здесь никакой связи с Грациано, черт возьми.

Погоня за деньгами никогда не имела смысла и особенно семьдесят лет спустя, когда украденные Манкусо деньги обесценились и не шли ни в какое сравнение с современной торговлей наркотиками, рэкетирством, карточной игрой и проституцией, приносившими огромные деньги. Что-то личное… Остается только узнать, что именно и как с этим связан Грациано.

Если бы только Мэтту удалось это узнать!

Перед встречей с Моникой Лили сделала несколько сандвичей и взяла с собой бутылку содовой. По дороге обратно они с Мэттом остановились у обочины, чтобы поесть. Продолжая просматривать файл, Лили жевала сандвич, а Мэтт растянулся на траве рядом с ней, чтобы немного вздремнуть.

Лили достала из файла несколько писем Джоуи и Роуз. Она, с длинной, изящной шеей и широко распахнутыми глазами, с подведенными карандашом тонкими бровями, с губами, накрашенными сердечком яркой помадой – возможно, ярко-красной, – и с завитыми щипцами волосами, была похожа на голливудскую старлетку. На всех фотографиях Джоуи и Роуз были в обнимку. Роуз смотрела на Джоуи с откровенным обожанием.

Как могло случиться, что эти две молодые жизни были так исковерканы судьбой? Лили не могла поверить, что Джоуи родился бессердечным и злым. Что-то сделало его таким, каким он был. А Роуз? Что привело ее к этому гангстеру, который умер молодым и озлобленным? Неужели она видела в Джоуи избавление от той жизни, которую вела ее мать? Был ли он красивым и веселым? Или Роуз просто была безумно влюблена в него?

По прошествии стольких лет уже нельзя было узнать правду.

Лили взяла другую фотографию. На ней были запечатлены двое молодых мужчин в одинаковых костюмах и мягких шляпах.

– Здесь на фотографии Уиллис и Джоуи.

Мэтт открыл глаза, приподнялся, оперся на локоть и спросил:

– Кто из них кто?

Фотографию, по всей вероятности, делала Роуз. Двое мужчин стояли далеко от аппарата. Темноволосые, в одинаковых двубортных костюмах, они смотрелись как близнецы-братья.

– Я думаю, что тот, что слева, – Джоуи.

– Они похожи на двух высокомерных маленьких ублюдков, – небрежно заметил Мэтт и снова лег.

Лили удивленно посмотрела на него и продолжала рассматривать фотографии. Одна из них особенно привлекла ее внимание: Джоуи и Роуз обнимаются под деревом. Роуз вся сияет от счастья, на лице Джоуи полуулыбка, самоуверенная и наглая. Однако он обнимает Роуз так, словно боится потерять ее, словно она для него все в целом мире.

Отложив в сторону фотографии, Лили принялась за письма. Они были написаны задолго до той роковой ночи тысяча девятьсот тридцать третьего года, поэтому в них не было ничего такого, что могло послужить ключом к разгадке тайны исчезнувшей сумки с деньгами и туфлями. Однако Лили все равно стала читать письма. Одно из них было написано Джоуи из тюрьмы и датировалось двенадцатым июля тысяча девятьсот тридцатого года.

«Милая детка!

Как поживает моя сладкая девочка? У меня все хорошо. Дорогая, я надеюсь, что ты скоро навестишь меня, а то мне так одиноко, и я непрерывно думаю о тебе. Они отобрали у меня твою фотографию, и я чуть не сошел с ума. Но не беспокойся, я не учинил скандала. Ты должна знать, что Фрэнк занимается моим досрочным освобождением. Золотце, скорее напиши мне. Мне так нужно ласковое письмо от моей миллиондолларовой девочки. Я бы умер счастливым человеком, если бы увидел тебя прямо сейчас.

Я люблю тебя.

Джоуи».

Вздохнув, Лили отложила письмо. Слезы, неожиданные и беспричинные, навернулись ей на глаза.

– В чем дело? – удивленно спросил Мэтт, заметив их.

«Как стыдно лить слезы по людям, давно умершим, к тому же один из которых был убийцей».

– Джоуи любил Роуз. Это ясно видно из его письма к ней.

Лили не удивилась, заметив, что Мэтт нахмурился.

– Моника сказала мне, что Манкусо убил по крайней мере человек восемь. Большинство из них были такими же мерзавцами, как он, но среди них были и двое полицейских и один фермер, убитый во время перестрелки. Не знаю, стоит ли такой человек умиления по поводу его страстной любви?

Лили кивнула, соглашаясь с Мэттом, но грусть все равно не покидала ее. Она посмотрела на письма Роуз к Джоуи, написанные неразборчивым почерком и неряшливо. Одни из них были слезливыми, другие мрачными. По всему видно, Роуз была женщиной настроения.

«Двадцатого сентября тысяча девятьсот тридцатого года

Мистеру Джозефу Манкусо.

Штат Иллинойс, тюрьма.

Привет, милый!

Как чувствует себя сегодня мой мужчина? Таким же одиноким и хандрящим, как и я? Как бы мне хотелось, чтобы ты был рядом и заставил меня смеяться, как это делал раньше. Дорогой, у меня нет сил писать тебе. Я мечтаю, чтобы ты поскорее вернулся к своей малышке, которой принадлежишь, и пообещал бы мне никогда не связываться с мафией и держаться подальше от неприятностей. Я знаю, что ты способен на это, милый, потому что ты лучше других. Не верь тому, что они говорят о тебе. Я бы никогда не полюбила тебя, если бы ты был плохим и жестоким, и это правда. Я так сильно скучаю по тебе и все время плачу в подушку. Скорее напиши мне, милый.