Основной закон (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Пауза затянулась. Валерик дожевал один бутерброд, ухватил следующий.

– С обеда ничего не ел, – пояснил он с набитым ртом. Прожевался, вытер губы и руки салфеткой. – Ну так что, для чего я понадобился, да еще так экстренно? Можно ведь было позвонить, договориться. Я ни от кого не бегаю, не прячусь. Встретились бы где-нибудь на нейтральной территории, обсудили все вопросы. Так нет же – давай хватать, волочь силой… И кому в итоге хуже?

Вопрос повис в воздухе. Валерик подождал еще немного и нахмурился.

– Ну так что, зачем я нужен? Если вопросов нет, плати компенсацию, да я пошел. Вон, уже почти стемнело, а мне еще в город добираться. Меня, поди, уже с собаками ищут. Думаю, за похищение, за попытку убийства, да за разбомбленный офис миллионов десять мне хватит.

Паша зарычал и сжал немаленькую лапищу в кулак. Ему очень хотелось пришибить наглого фраера прямо тут, не сходя с места. Немного сдерживало только конкретное требование заказчика – не убивать. Ну и еще некоторая опаска: все же он посылал за пацаном самых надежных. И где они сейчас? Зато Машка выдала за двоих. Она заверещала так, что непривычному человеку вполне можно было оглохнуть. На этом фоне разобрать отдельные слова было практически невозможно. Впрочем, общий смысл был понятен и без того. Выдав десятисекундный акустический удар, Барби подскочила с места и, выставив перед собой маникюр, кинулась на Валерика. А тот изобразил правой рукой пистолет и, направив указательный палец на взбесившуюся бабу, громко произнес:

– Бах!

Треснуло, в воздухе запахло озоном. Вопли прекратились, как по волшебству. У Машки, успевшей пробежать полдороги, подогнулись ноги, и она, подергиваясь всем телом, рухнула на пол. Паша подскочил, с грохотом опрокинув стол, кинулся следом. Зазвенело разбитое стекло.

– Бах!

Снова треснуло. Как действует электричество Паша помнил с детства – наверное, каждый пацан хоть раз засунул палец в розетку. И вот сейчас ему показалось, что в розетку попала вся его правая нога. А когда электричество отключилось, то она просто отказалась служить, подломилась в колене и туша бывшего штангиста рухнула на пол, в щедро рассыпанные по беседке салаты и бутерброды. Не сказать, чтобы Паша сильно испугался, он вообще плохо понял, что произошло. Но вполне осознал, что сила сейчас не на его стороне.

– Ты… – прохрипел он, тщетно пытаясь подняться. – Ты чего с Машкой сделал?

– Не дергайся, ничего с твоей девкой не случилось. Через полчасика оклемается, – пояснил ему Валерик. – зато в эти полчаса можно спокойно обо всем поговорить. Ну что за манеры, в самом деле? Пригласить человека в гости, а потом на него кидаться, да еще с такими воплями. Да и отправь ее, что ли, на лечение, а то она у тебя не просыхает. Сказано ведь было – трезвой прийти. А она то бухая припрется, то под кайфом. Да еще и соблазнить пытается, сиськами трясет. А я, знаешь, этих сисек уже навидался – во!

Он рубанул ладонью над головой.

– Так что давай, садись, побеседуем о делах, пока женщины не мешают.

Главбандит подтянул поближе стул и, тяжело опираясь на него, уселся. Руками приподнял непослушную пока ногу, поставил в привычное положение. Ума у него было не слишком много, зато чутье было звериное. Собственно, благодаря этому чутью он и сумел подняться со дна и занять свое нынешнее место, похоронив многих других желающих. И вот сейчас это чутье подсказывало, что он попал в такую задницу, что вылезти из нее будет очень и очень непросто. Знал бы Паша заранее о таких нюансах, так послал бы заказчика настолько далеко, насколько позволяют краткие и образные русские выражения. А сейчас… сейчас бы разойтись краями. И с тем, и с этим. Вот только если пацана отпустить, то заказчик вернется и спросит. И остаться бы после тех вопросов живым. Он, Паша-то, не умеет так электричеством пулять. Так что биться придется здесь и сейчас, и биться до конца. Хотелось бы, конечно, до победного. Против заказчика не потянуть, с ним тягаться не по силам. Проще сразу пойти и застрелиться. А вот с этим… с этим можно попытаться. Пацан еще не заматерел, убивать сходу не станет, а потом, глядишь, и не до того ему будет. Имеются, имеются против него козыри. Пусть их мало, зато сильные. Авось, хоть один, да сыграет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Паша потянулся к карману и остановил руку, натолкнувшись на жесткий и откровенно враждебный взгляд. Не сказать, чтобы он испугался, но еще раз испытывать на себе электрический удар желания у него не было.

– Человека надо позвать, бухгалтера, – пояснил он.

Валерик кивнул, Паша достал из кармана рацию.

– Бухгалтер? Давай живо ко мне. Да, со всем, что нужно. Да, по полной программе.

Бандит убрал рацию и ощутимо расслабился. Разве что глаза остались такими же, холодными и колючими.

– Ща люди подойдут, перетрем конкретно, – объяснил он. Подтянул к себе с соседнего столика бутылку и стакан, плеснул сто грамм водки и одним глотком выпил.

Валерика эта реакция хозяина усадьбы, напротив, насторожила. Он осторожно просканировал округу. Людей кроме Паши и валяющейся в отключке безбашенной дамы, в округе не было. Зато энергия была. Пусть и немного, пусть весьма разреженная, но была. И он всякий случай потянул в себя золотистый туман, восполняя недавно потраченное.

Прошло, навскидку, минут пять. Никто не появлялся, зато беспокойство все усиливалось. Уже давно стемнело, и видимость вокруг беседки упала почти до нуля. Нет, в радиусе пятнадцати метров никого живого теплокровного не ощущалось. Ну а дальше? Не увидеть, не почувствовать… Одно слово: засада! Прошла еще пара минут. Ощущение готовящейся подставы усилилось настолько, что спокойно сидеть стало же невозможно. Паша же, напротив, излучал бодрость и оптимизм. Валерик попытался было прислушаться, но не успел: чувство опасности резануло сразу со всех сторон. Он быстро огляделся. Беседку окружило шестеро в камуфляже, все с автоматами наизготовку, у всех палец на спусковом крючке.

– Не дергайся, ща выясним, кто кому сколько должен.

Паша довольно ухмыльнулся, и снова вытащил рацию.

– Бухгалтер! Давай сюда.

Через минуту в беседку вошел здоровенный бугай с пистолетом в поясной кобуре.

– Зафиксируй как следует вот этого – бандит мотнул головой в сторону Валерика.

Пластиковые стяжки – штука неприятная. Они больно врезаются в кожу, передавливают кровеносные сосуды, руки немеют и перестают слушаться. Но и дергаться, когда на тебя направлено полдюжины стволов как-то нехорошо. А еще хуже то, что и ноги пристегнули к ножкам стула. Теперь даже если падать, то только вместе со стулом. И на все у Бухгалтера ушло меньше минуты.

– Ну что, – довольно гыгыкнул Паша, – будем говорить. Так сколько там ты мне должен? Десять лямов? Не, маловато. Давай двадцать… не, двадцать пять для ровного счета. И сроку тебе неделя. Чего молчишь?

Паша был доволен. Первый же козырь сыграл как надо. Еще малость пацана попрессовать, поразводить, и можно звонить заказчику. Валерик же был зол. И, в первую очередь, на себя. Ведь действительно, идиот. О чем, спрашивается, думал? Кому поверил? Надо было валить борова и его телку и тихонько уходить. А он… посчитал себя сильным, непобедимым и неуязвимым – и вот результат. Он огляделся. Автоматчики, видя, что объект зафиксирован, опустили оружие. Это хорошо. Это значит, есть шанс. Еще бы хоть пару минут на оценку ситуации и составление планов…

– Бухгалтер, – распорядился Паша, – выдай фраеру по щам, чтоб не вертелся и на вопросы отвечал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Бугай подошел и вроде бы несильно взмахнул рукой, но в голове у Валерика словно бомба разорвалась, и он вместе со стулом завалился на пол. Ненадолго. Его вздернули за шиворот, как щенка, и вместе со стулом водрузили на место. В голове звенело, левая скула горела. Но лечить ее прямо сейчас было нельзя: ни к чему демонстрировать свои возможности, даже такие. Да и энергию стоило поберечь.

– Не на того наехал, сопляк!