Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник - Сергей Коротков

Только звериный рык, чавканье и визг тихим эхом пронеслись по длинной извилистой ложбине. Но крысы не устроили кровавый пир. Потому что нет силы страшнее, чем надвигающийся Выброс. Не до охоты, не до еды.

Крысы волной стекли с разорванного тела и валунов и, подгоняемые следующей лавиной мутантов, устремились дальше по низине. К ним присоединился прихрамывающий вожак, бег ускорился. Армада зверей за две минуты миновала это место.

Выброс. Ни для одного существа Зоны нет ужаснее явления, чем это!

Выброс. Он начался…

Глава 1

Чечня. Шатойский район. Апрель 2006 года

В штабную палатку, стоящую в центре мобильного лагеря воинской части N, Никита вошел за минуту до назначенного времени. Отогнув оба полога маскировочного шатра, он оказался в душной прокуренной «комнате» площадью для пары общевойсковых отделений. Убранство палатки командования армейской разведки было обыкновенным, почти ничем не отличающимся от быта полковой и даже его, майора Топоркова Никиты, спецназовской конуры. Так же все просто и скупо-необходимо: в углу блок аккумуляторов, посередине раскладной стол с картами и ноутбуками, по краю топчан-скамейка, рация, сейф цвета хаки, вентилятор, разгоняющий дым, духоту и тоску офицеров. Все это опутано проводами, ширма из брезента отделяет «греческий зал» генерала от общего, и кругом люди. Конечно, все в камуфляже – присутствующие здесь были офицерами высшего звена ГРУ и ФСБ, а в/ч N расположилась в пятнадцати километрах от Шатоя, в предгорьях Северного Кавказа, на границе лесного массива и бушующей реки.

Уровень безопасности был настолько высокий, что ему могли бы позавидовать силовики ФСО президента. Сигнальные и поражающие растяжки, пункты визуального и электронного оповещения, «егоза», скрытые посты, две линии охраны, не считая еще одной командного пункта, спутниковое сопровождение и так далее. Ну и сама конфиденциальность и секретность сбора.

Обыденность и привычность обстановки нарушала только инвалидная коляска, стоящая у ширмы. Явно импортная, со всеми наворотами и прибамбасами. Дорогая! На пять порядков лучше тех, на которых шарахались по закоулкам великой страны ребята-инвалиды, прошедшие Афган и Кавказ.

Среди нескольких офицеров Никита не узнал только двоих. Один лет этак сорока пяти, седой, в черно-зеленой «спецовке» без погон, коренастый – впрочем, как и все остальные здесь.

Второй – тоже без знаков войсковой принадлежности, но со звездами полковника. Модельная прическа-зачес наверх в отличие от коротких стрижек всех остальных. Очочки в золотой оправе, папка в руках спереди, пальцы розово-белые, почти аккуратные, явно ухоженные в салонах. По-видимому, московская любовница умеет делать не только м…т, но и маникюр в VIP-spa.

В том, что этот хлыщ… опс, пардон, офицер – из столицы, Топорков не сомневался. Сюда «таких» типов заносит только из столицы либо из контингентов якобы дружественных стран. Или якобы дружественных контингентов! Ну да-а! Как звучит? Дружественный милитари – контингент войск особого назначения НАТО в «абсолютно безопасном» районе проведения контртеррористической операции (КТО) России! О как!

Никита отмахнулся от несуразных мыслей, как от мухи, и доложил о своем появлении.

Все взоры устремились на него. Еще бы – личность его не оставляла в равнодушии не только девушек на гражданке, но и комсостав любой в/ч.

Странно, но как раз особенным или выдающимся Никита сам себя не считал. Да, послужной список с перечнем регалий и характеристик хоть и превышал три страницы печатного текста формата А4 двенадцатым кеглем, но такая «карьера» за десять лет службы в силовых органах родной страны присуща и не чужда любому настоящему офицеру своей страны! Офицеру! Своей родной страны!

– Бери, майор! – Генерал толкнул пачку «Кента» по карте масштаба 1:50000. Ого! Подробная, гибридная. Спутниковая. Никаких стрелок синего и красного цвета, кружков, цифр, как в фильмах про войну. Просто карта. Но очень неплохая карта такая! И наводящая на очень понятные выводы – предстоит не просто операция федералов или зачистка. Будет рейд! Походик такой! Особого назначения, понятно! Особой важности! И карта без значков, и чужие в расположении части особого назначения, и глаза генерала – необычные, глубоко задумчивые, строго-серьезные, и гробовая тишина, и пулемет «Печенег» в углу стоймя рядом с РПГ-18 («мухой»). Мда-а… Никогда Топорков оружия на КП, в шатре штаба, не видел. Но, черт возьми! При чем тут коляска и кто из них инвалидом-то стал?! Хотя аналитический ум майора спецназа ГРУ Топоркова подсказал верно – ответ там, за ширмой.

Точно! Колыхнулась «занавеска», как сказали бы в шпионских романах. Рука с печаткой, нехилой такой печаткой, штук на пятнадцать зеленью, взялась за спинку коляски. Движение, шорох. Теперь все повернулись в ту сторону.

– Вам помочь? – Столичный полковник дернулся было подсуетиться.

– Сам!

Блин, как выстрел из 12-миллиметровой дальнобойки. Зычно, громко, твердо.

Тридцать секунд. Взору десятка офицеров предстал пожилой мужчина в дорогом сером костюме от Славы Зайцева, но без галстука. Очки, сухие ноги под штанинами, артритные кисти рук – вот что первое бросилось в глаза. Старичок что-то там нажал едва уловимым прикосновением кривого тонкого пальца, и коляска с тихим жужжанием выкатила к столу. Инвалид положил руки на край столешницы и поправил очки, так похожие на те, что закрывали глаза полковника. И если последний выглядел на все сто именно московским чином, то старику трудно было присвоить географическую привязку. Он мог быть иностранцем из Лондона, Парижа, а мог и жить в Барвихе, катаясь по одному маршруту: туалет – камин – веранда – туалет. Но туалет тот очень дорогой и веранда шикарная.

Каким-то малозаметным знаком (Никита что-то уловил) инвалид дал слово генералу.

– Господа офицеры?! – Генерал подавил некоторую слабую нервозность и волнение и постарался выдержать традиционный стиль – ту манеру поведения и речи, которой следовал всегда. – Прежде всего хочу представить вас друг другу, потому что прибывшие последними не слышали ранее появившихся.

«Витиевато! – мелькнула мысль в голове у Никиты. – Точно что-то из ряда вон!»

Генерала Топорков знал уже два года, и не столько по штабу и штабным встречам, сколько по пяти «командировкам». И все особого назначения!

Генералу еще не было пятидесяти, но известности в узких кругах силовиков хоть отбавляй. Федералы знали хуже, понаслышке, но оно и лучше. Офицеров ГРУ вообще не должно быть видно и слышно! Они – мозг и меч армии страны, санитары и уборщики, когда остальные – пушечное мясо. Не в обиду будь сказано общевойсковым частям и федеральным органам.

Генерал нравился не только офицерам его ведомства. Добрым словом его вспоминали и потный сержант-контрактник, карабкающийся по козьей тропе с тройным боекомплектом (БК), и лейтенант, проверяющий список всех вернувшихся с зачистки бойцов своего взвода, редко «трехсотых», и комбат мотострелковой части срочников, приданных в распоряжение армейской разведке, в очередной раз удостоверяющийся в правильной стратегии и тактике генерала.

И конечно же мало у генерала-полевика было настоящих друзей в штабе, в министерстве, в Москве. Но все-таки были!

«Все! Аллес цузамен!» – Никита отбросил посторонние мысли и сконцентрировался на монологе начальника, чуть расслабив спину.

– Начну от входа. – Генерал кивком головы указал на стоящего в невольно образовавшейся шеренге капитана. – Капитан Полозков. Андрей Георгиевич. Военврач из округа. Кандидат медицинских наук. Центр Бурденко. Две командировки на Кавказ.

Все кивнули в знак приветствия. Кивнул и Никита – с медиком он познакомился еще в прошлом году, когда работали по Урус-Мартану. Тогда военврач во второй своей командировке ловко и вовремя выудил с того света Никитиного второго номера – Витьку Пузырянова, подорвавшегося на мине-висячке. Витек этой зимой после госпиталя, куда тоже помог разместиться военврач, подарил спасителю трофейный «Мачток» с лезвием длиной 22 см, титановым сердечником и стволом в рукоятке типа нашего НРС-1.

– Капитан Будынник. Петр Несторович. Первоклассный сапер, минер, инженер-взрывотехник и прочий спец по тротилам. Червона Украина! – Генерал слегка улыбнулся, в ответ ему зардел крепкой шеей и круглой шайбой лица Петро. Так ребята по-свойски, с чувством называли капитана (кстати, недавно еще был старлеем). С ним и Топорков уже три года лазил по этим чертовым горам.

– Киевлянин. Те два абрека в Эмиратах – работа его группы! – с подчеркнутым уважением продолжил генерал. – Прошу любить и жаловать. Любить на гражданке… если разрешит.