Диана: одинокая принцесса - Дмитрий Медведев

– Вы исключительно высокомерный человек[43]. – И как ни в чем не бывало продолжила дальше свой обход.

В тот день королева была на высоте. Но смогла ли она достучаться до сердец приглашенных журналистов? Это уже другой вопрос, и ответ на него – скорее всего нет, не смогла. По крайней мере, именно такой вывод напрашивается, когда оцениваешь то, что случилось дальше.

В феврале 1982 года супруги Уэльские отправились отдыхать на Багамские острова. Без преувеличения можно сказать, что эти дни, проведенные в уединенном поместье Уиндермир лорда и леди Брэберн, стали одними из самых счастливых за пятнадцать лет знаменитого брака. Не зря даже сам принц Уэльский назвал пребывание на Багамских островах «вторым медовым месяцем».

Впервые за полгода совместной жизни Чарльз и Диана смогли почувствовать себя супругами. Эти дни были слишком светлыми, чтобы походить на правду. «Неужели бывает настолько абсолютное счастье?» – спрашивала себя принцесса. И всё говорило о том, что да, бывает.

На самом деле насколько бы ни была громадна бочка меда, и в ней нашлась ложка дегтя. В тот багамский уикэнд роль нарушителей спокойствия исполнила неразлучная парочка: Джеймс Уитакер и Кен Леннокс. Еще до восхода солнца они спрятались в укромном местечке, как раз напротив лежаков, где молодожены обычно принимали солнечные ванны. В двадцать минут двенадцатого, когда солнце находилось в зените, Кен взял ничего не подозревающую принцессу «на мушку».

Как и на реке Ди, снова началась охота. И вновь Диане выпала роль жертвы, а Ленноксу с его гигантским телевиком, напоминающим гаубицу, – матерого затравщика. Несколько щелчков затвора, и с семейной идиллии супругов Уэльских была сорвана завеса приватности. На следующий день на первой полосе «Daily Star» миллионы людей увидели Диану в розовом бикини на пятом месяце беременности.

Это было уже слишком. «Крысиная стая» не просто оскорбила юную принцессу, она нанесла удар по самой королеве, которая совсем недавно просила журналистов быть более тактичными!

Елизавета отреагировала незамедлительно – в официальном заявлении говорилось о «проявлении бестактности», «нарушении общепринятых в Британии стандартов для прессы» и «беспрецедентном вторжении в частную жизнь»[44]. Эти обвинения были и так серьезны, а из уст (или из-под пера) главы государства они звучали совсем уж громоподобно, заглушая даже характерное, немного «с трещинкой» звучание Биг-Бена.

Но журналистская братия смотрела на произошедшее по-своему. Медиаэксперт Рой Гринслэйд выразил мнение большинства, когда сказал:

«К Диане имелся самый настоящий интерес. Пресса – редакторы и репортеры – были влюблены в эту женщину. Она выглядела просто потрясающе, она увеличивала в разы продажу номеров. Никто не был способен на такое»[45].

До самого рождения Уильяма интерес СМИ к Диане только возрастал. Волна Димании накатывала вновь и вновь, пока 21 июня – в день появления наследника – не превратилась в самый настоящий шквал восторженных эмоций, накрывший собой всю страну.

Если Букингемский дворец полагал, что после рождения Уильяма пресса оставит Диану в покое, то он глубоко ошибался. Принцесса Уэльская была для журналистов чем-то вроде Эльдорадо. Да и сама Диана где-то в глубине души опасалась, что репортеры забудут о ней и направят свои объективы на кого-то другого.

В этом отношении супруга Чарльза переживала зря. Ей нужно было беспокоиться совершенно о другом. Похоже, она не до конца понимала механизм работы СМИ. Если одни газеты выходят только по воскресеньям, то другие появляются на прилавках каждый день. И для того, чтобы их раскупали, нужны если не сенсации, то хотя бы новости, способные заставить читателей выложить пенсы. А добыть новости можно было, только установив за принцессой тотальную слежку.

В принципе, на протяжении первого года брака именно это и происходило – тотальная слежка. И как мы уже видели, порой она приводила к весьма неприятным ситуациям. Однако в целом, как говорят врачи, «средняя температура по больнице» оставалась в пределах нормы.

Журналистам нравилась молодая принцесса. Конечно, они не были слепы и во время пребывания четы Уэльских в Балморале осенью 1981 года не могли не заметить некоторые странности. Почему, например, Диана редко появлялась на излюбленном развлечении британской аристократии, охоте на лис, и вообще старалась избегать мероприятий, связанных с лошадьми? Поступали сведения и том, что уж слишком часто принцесса покидает вечерние обеды раньше положенного времени. Почему?

Все это, конечно, не могло не озадачить журналистов. Но, когда дело доходило до написания статей, большинство (не считая бунтарей Руперта Мёрдока) старались рисовать счастливые картины, порой даже немножко идеализируя жизнь супругов.

После рождения Уильяма ситуация начала постепенно меняться. Время брало свое, и пелена всенародной эйфории постепенно стала рассеиваться, оставляя место желанию анализировать и докапываться до истины.

Первый серьезный звоночек, что у супругов далеко не все так гладко, прозвучал на приеме в Альберт-холле 13 ноября 1982 года. Это было то самое мероприятие, на которое Диана явилась после королевы. Однако вновь обратиться к этому событию нас заставляет отнюдь не нарушение протокола. Сейчас нас в первую очередь интересует, какую роль сыграла в этой истории пресса.

Поздно вечером с Джеймсом Уитакером связалась редактор «Sunday Mirror» Анна Робинсон.

– Привет, Джеймс, – обратилась она к нему. – Я хочу, чтобы ты выяснил, почему принцесса Диана выглядела так плохо на приеме в Альберт-холле. Она вела себя ужасно, а ее внешний вид был просто отвратителен. Она стала такой тощей. Разберись в этом[46].

Джеймс связался с сестрой Дианы Сарой, с которой продолжал поддерживать хорошие отношения. Сара с удовольствием поделилась своими опасениями:

– Мы боимся, что у нее анорексия…[47]

На следующий день информация о том, что мать будущего наследника престола страдает пищевым расстройством, появилась в «Sunday Mirror». Там же, благодаря неуемной активности Уитакера, были приведены слова таинственного незнакомца{63} из штата принцессы:

– Диана перфекционист. Если, например, ее туфли отдаются в чистку, она требует, чтобы потом их ставили строго в линию около буфета. Принцесса одержима, чтобы все и вся делалось идеально[48].

Как и следовало ожидать, Букингемский дворец выступил с опровержением болезни: «Принцесса Уэльская чувствует себя великолепно и находится в хорошей форме»[49]. Также был подан иск против Робинсон, в конечном счете стоивший ей места редактора «Sunday Mirror».