Последняя битва - Александр Прозоров

Время ушло — с помостов снова ударили тюфяки, калеча наемников картечью, потом снова, уцелевших одиночек стрельцы добивали из пищалей. И немцы попятились, рассыпали строй. Впрочем, их оставалось совсем не так много, чтобы дисциплина смогла хоть что-то изменить. Бегающих по двору латников кололи, стреляли сверху, подрубали им ноги, проламывали кистенями шлемы. Все было закончено очень и очень быстро: двор от стены до стены устлали мертвые изуродованные тела, кровь сотен жертв потоками заструилась к воротам. А потом — стрельцы начали бить из пищалей куда-то вверх, по воротной башне. Еще немного — и во двор опять хлынул поток чужаков, на этот раз — османцев. Пушки жахнули еще и еще — но даже если вошедшие и хотели бы убежать из жестокой мясорубки, им все равно не позволяли этого их же товарищи, подпирающие сзади. Боярские дети ринулись на врага, сперва накалывая рогатинами, а когда те застряли в телах, потяжелели — хватаясь за сабли, рубясь в тесной свалке, иногда побеждая, иногда — нет.

Стрельцы успели перезарядить тюфяки и выстрелить в толпу еще два раза, калеча живых и окончательно перемешивая с землею мертвых. При всей отваге бояр враги превосходили их числом многократно. И если сперва сверкающие доспехи казались островами в море цветастых халатов, то скоро они стали уже отдельными рифами, а потом и вовсе исчезли, растаяв в глубине. Османы побежали вверх по лестницам, навстречу пищальным выстрелам и бердышам, быстро оттеснили защитников к дальним башням. И хотя многие десятки венгров полегли под ударами страшных русских топоров — нападающие оказались сильнее. Последних стрельцов воины султана подняли на пики и радостно скинули вниз. Из защитников не уцелел никто — не только воевода Шеин, но князья Палецкий, Лыков, Кривоборский, три сотни бояр, имен которых Андрей даже и не знал, и больше ста стрельцов самого простого звания.

Ученику чародея оставалось только смотреть, как османы обыскивают все еще дымящуюся крепость в поисках добычи, как срывают с пальцев убитых кольца, обшаривают одежду и сумки, уводят перепуганных, но уцелевших лошадей.

К вечеру, обобрав всех, кого можно, венгры потянулись из крепости. На их место пришли люди в странных одеждах, скрывающих лица и формы тела, расчистили от мертвецов самую середину двора, затеяли там какое-то строительство. Все дружно скинув одежды, они опустились на четвереньки, разбежались в стороны, выискивая мертвецов с распоротыми животами, выгребая внутренности, стаскивая их к центру двора. Собравшись вместе снова, они опять что-то творили — Андрей Зверев который раз мысленно выругался, что не способен услышать, что же они там поют, твердят или заклинают. Вот один встал в середину, закружился. Остальные вскинули руки с вырванными органами, обрушили внутрь — и в ответ им полыхнула белая пентаграмма.

— Колдуны, — вдруг сообразил ученик мага. — Это же те самые магрибские колдуны, о которых предупреждал Лютобор!!! Им нужно было проникнуть на русскую землю — и они проникли сюда! И начали творить ту самую смертную порчу, воздействие которой вроде бы удалось ослабить общерусским молебном.

Маги продолжали свой шабаш, творя бесшумные заклинания, поклонения и глумления над трупами. Пентаграмма светилась все ярче и ярче, маги уже не просто пожирали тела, но и кувыркались в крови, прыгая по телам, катаясь по ним и обнимаясь.[27] Андрей, стиснув зубы, поднял глаза к верху зеркала, заглядывая в будущее. И увидел, как колдуны, спрятавшись под балдахины, осторожно выбрались из крепости, пробрались в обоз и с предельной скромностью залезли на возки с какими-то тюками, укрытыми рогожей, в рогожу же и завернулись, устраиваясь спать.

На рассвете унылые смерды привели лошадей, не спеша запрягли в повозки, выждали команды, после чего выкатились на дорогу, встраиваясь в общий обоз. Телег с колдунами было семь, и ехали они в самой середине обоза. Хотя чародеи явно стремились никак не выделяться на общем фоне, телеги у них были куда новее, нежели все прочие, и рогожи тоже выделялись своей яркостью.

Миновав какой-то мелкий ручеек, ратный обоз втянулся в густой лес, долго тащился через него, выкатился к небольшому хуторку, изба которого стояла с пустыми черными окнами, прополз через луговину, снова нырнул в темный ельник. Длинный, длинный обоз…

Князь затушил свечи. Напряженно раздумывая, убрал свой чародейский складень. Потом вышел на крыльцо, посмотрел на небо. На нем уже можно было различить облака.

— Светает. Пока поднимутся, пока поедят, пока соберутся… Успеем! — Он решительно перешел улочку и громко застучал в дверь избы, в которой спал Урук-бек: — Вставай! Вставай, воевода! Вели седлать, дело ратное есть! Поднимай людей, время уходит! Налегке уходим, други! Только сабли, пики да колчаны. И заводных хватайте, сколько соберете! Быстрее, быстрее, смерть свою проспите!!!

Татары, зная, кто такой князь Сакульский, поднялись и принялись поспешно собираться, не дожидаясь пробуждения своего командира. Урук-бек, выйдя на стук, приказ седлать коней, естественно, повторил и уже потом уточнил:

— Куда скачем-то, Андрей Васильевич?

— Будет драка, друг мой. Не боишься?

— Когда это татары сечи боялись, княже? — моментально вскинулся тот. — Татары для битвы рождаются, из битвы род свой ведут, в битве годы заканчивают! Во имя Аллаха всемилостивейшего, не посрамим имени государя нашего! Веди нас, князь. Умрем с честью!

Как потребовал думный дьяк, легкая поволжская конница умчалась из лагеря, не взяв с собой вовсе никаких припасов. Только полные колчаны и длинные пики прыгали на крупах заводных коней. Налегке, широкой рысью они стремительно промчались десять верст, отделяющих деревеньку от наезженного тракта, повернули влево. Князь, давая роздых коню, облегченно перекрестился:

— Успели! Теперь можно не торопиться. Обозу конного ни в жисть не догнать, даже если шагом идти. Теперь никуда не денутся.

— Хоть теперь ты скажешь, княже, куда мы так торопимся?

— Ведомо мне, Урук-бек, что должны немногим после полудня этим путем люди зело опасные проехать. Надобно нам их дождаться и перебить всех до единого. Перебить всех, кто покажется, без исключения. Ибо облик тварей опасных мне неизвестен. Лучше всего их из луков посечь. Неожиданно и с удаления, дабы сотворить ничего не успели. В общем, как команду дам — убивайте всех, кого только на дороге увидите. Всех до единого. На себя грех приму… Хотя откуда в польском обозе невинные? Нет там таких. С чистой совестью всех секите, заслужили.

— Обоз? — встрепенулся Урук-бек и чуть отстал, оглянулся: — Князь знает, где обоз польский пойдет!