Только раз в жизни - Даниэла Стил

– Я вам принесу. Сливки, сахар?

Дафна кивнула, и через мгновение он снова появился с двумя дымящимися кружками. Это была просто мечта. Она взяла свою и медленно отхлебнула, задаваясь вопросом, скоро ли они начнут, и когда взглянула на своего доброжелателя, тот снова смотрел на нее своими удивительными зелеными глазами.

– Вы красивы, вам это известно?

Дафна снова покраснела, и он улыбнулся:

– И застенчивы. Мне нравятся такие женщины.

Потом он закатил глаза и засмеялся сам над собой:

– Глупо так говорить, можно подумать, что каждый день я имею дело с сотней женщин.

– А разве это не так?

На этот раз они оба рассмеялись, и казалось, что Дафна его заинтересовала. По ее взгляду он мог определить, что она была умной и сообразительной, не такой, каких можно дурачить. Дафна ему нравилась, и он опять задался вопросом, кто она.

– Нет, не все здесь так поступают. В этом городе все еще есть порядочные люди. И даже в этом бизнесе... может быть. – Он улыбнулся, отхлебнул кофе и поставил чашку. – Можно задать вам вопрос, мисс? Что вы делаете в этом павильоне?

Пора было сказать ему правду.

– Я автор сценария, но это моя первая такая работа. Поэтому здесь все для меня ново.

Это его еще больше заинтересовало.

– Стало быть, вы Дафна Филдс? – На него это, судя по всему, произвело впечатление. – Я прочел все ваши книги, и эта мне нравится больше всех.

– Спасибо. – Дафна казалась обрадованной. – А теперь я задам тот же вопрос: а что вы здесь делаете?

Тут он закинул голову и рассмеялся удивительно звонко, а потом опять на нее посмотрел и рукой сгреб свою светлую шевелюру с лица назад, и вдруг она узнала и была ошеломлена. Он был точно так же красив, как и во всех своих фильмах, но здесь он выглядел совершенно по-другому, так не к месту, так непритязательно в своей старой «аляске» и потертых джинсах.

– Ах, Боже мой...

– Ну, что вы, зовите меня проще.

Они оба рассмеялись. Он понял, что Дафна его узнала. Это был Джастин Уэйкфилд. Он протянул ей руку, и когда их руки встретились, встретились и их глаза – в этом мужчине была какая-то магия, детская веселость, чарующий магнетизм.

– Я играю в вашем фильме, сударыня. И очень надеюсь, что вам понравится моя игра.

– Не сомневаюсь. – Дафна улыбнулась ему. – Я так обрадовалась, когда узнала о вашем участии.

– Я тоже, – честно признался он. – Это лучшая из ролей, предложенных мне за последние годы.

Дафна сияла.

– Вы пишете как демон.

– По-моему, и вам есть чем гордиться.

Ее взгляд был озорным, а тихий голосок внутри нее шептал, что она заигрывает с американским киноидолом. Необычно было ощущать, что сидишь здесь рядом с ним. И по какой-то непонятной причине впервые за долгое время Дафна почувствовала себя женщиной, а не рабочей лошадью, или просто писательницей, или даже матерью Эндрю. Женщиной. Она привлекла его внимание, она поняла это по тому, как он с ней говорил. Но Дафна так давно не общалась с мужчинами, кроме разговоров о сыне с Мэтью, что не знала, что сказать. Чувствуя нервозность, Дафна снова вернулась к теме своей работы. Тут она «была на коне». С этим же мужчиной Дафна не чувствовала себя вполне безопасно. Он слишком пристально смотрел на нее. И она боялась, что скажет слишком много. Как бы он не заметил ее одиночества, которое она всегда так тщательно скрывала, или болезненную пустоту, оставшуюся в ее душе после смерти Джона.

– Что вы думаете о сценарии?

– Он мне очень нравится, правда. Мы с Говардом вчера его обсуждали. Там есть только одна, по-моему, не совсем удачная сцена.

– Какая же? – Дафна сразу стала озабоченной, но его глаза были добрыми. Он протянул руку и взял копию сценария, оставленную Барбарой.

– Не беспокойтесь. Это маленькая сцена.

Он перелистал страницы, явно с хорошим знанием сценария, и указал на часть, которая ему не нравилась. Дафна взглянула на нее, кивнула и, нахмурившись, снова посмотрела на него.

– Вы, наверное, правы. Я сама не была до конца в этом уверена.

– Знаете, давайте подождем и посмотрим, что скажет Говард. Мы будем еще по ходу многое менять. Вы когда-нибудь видели, как он работает?

Дафна покачала головой, и он засмеялся:

– Вы получите удовольствие. И не позволяйте, чтобы этот старый хрыч вас пугал. У него золотое сердце, – он ей ехидно улыбнулся, – а на языке сплошные колючки. Вы к этому скоро привыкнете. Как и мы все. Но оно того стоит, этот тип абсолютно гениален. Вы у него многому научитесь. Я с ним до этого дважды работал, и каждый раз он потчевал меня чем-то другим. Вам повезло, что он ставит «Апачи». Всем нам повезло. – А потом, словно лаская глазами ее лицо, он прошептал ей: – Но пожалуй, еще больше нам повезло с вами. – И с пленительной, как поцелуй, улыбкой он удалился, чтобы переодеться, и в эту минуту снова появилась Барбара.

– Я не могу найти ни чашки этого чертова кофе.

– Ничего. Мне уже принесли.

Но у Дафны все еще был отсутствующий вид. Джастин Уэйкфилд был самым необыкновенным мужчиной, и она не могла понять, понравился он ей или нет. Он, несомненно, был остроумным, веселым, чертовски красивым, иногда занимательным, но она не в состоянии была определить, играл он или нет? Разве такой красивый мужчина может вести себя естественно?

– У тебя такой вид, как будто тебя только что посетило видение.

– По-моему, так и случилось. Я говорила с Джастином Уэйкфилдом.

– А какой он? – Барбара села в свободное кресло, пытаясь не показывать, что ее это впечатлило. Ей ужасно хотелось его увидеть, но в павильоне она его пока не заметила. – Он такой же прелестный, как на экране?

Дафна засмеялась:

– Не знаю. Он очень хорош собой, но я его даже не узнала, когда он сел рядом.

– Как это?

– Он выглядел как какой-то сопляк. Просто я ожидала чего-то другого. – Дафна улыбнулась своей секретарше и подруге.

– Ты хочешь сказать, что я буду разочарована? – Барбара была расстроена.

– Нет, я бы этого не сказала.

Особенно удивительны были его глаза. И пока Дафна размышляла о нем, она увидела его, выходящего из гардеробной в коричневых облегающих замшевых брюках, как полагалось по первым сценам фильма, и в белом свитере с высоким воротом. Он был похож на молодого, светловолосого Марлона Брандо. Дафна услышала, как Барбара шумно вздохнула.

– О Господи, он просто чудо! – прошептала Барбара, а Дафна, глядя на него, улыбнулась. В этом костюме он действительно был неподражаем. От взгляда на него захватывало дух. Играя мускулатурой, он шел к ним. Теперь его волосы были зачесаны назад, как в других фильмах, которые Дафна видела, и он стал похож на Джастина Уэйкфилда, актера, а не озорного мальчишку, предложившего ей чашку кофе.